Елена Первушина - Великие государственные деятели Российской империи. Судьбы эпохи

Рассказ об участии Меншикова в боях и о его губернаторстве в Петербурге изложен последовательно, потому что это удобнее для восприятия. Но на самом деле Александру Даниловичу приходилось поспевать и здесь и там. Император был очень доволен его службой. Однажды, когда Меншиков в очередной раз уехал из Петербурга, Петр написал ему: «…желаю, дабы Господь Бог ваше дело как наискоряя управил, и вас бы нам здесь видеть, дабы и вы красоту сего Парадиза (в котором добрым участником трудов был и есть) в заплату трудов своих, с нами купно причастником был, чего от сердца желаю. Ибо сие место истинно, как изрядный младенец, что день, преимуществует».

Петру не раз случалось выслушивать жалобы на фаворита и журить его: «В чем зело прошу, чтоб вы такими малыми прибытки не потеряли своей славы и кредиту. Прошу вас не оскорбитца о том, ибо первая брань лутче последней, а мне, будучи в таких печалех, уже пришло не до себя и не буду желеть никого… А что, ваша милость, пишешь о сих грабежах, что безделица, и то не есть безделица, ибо интерес тем теряется во озлоблении жителей; Бог знает, каково здесь от того, а нам жадного прибытку нет».

Тогда на защиту светлейшего вставала Екатерина Алексеевна. Письмо, процитированное выше, отправлено царем из злосчастного Прутского похода, в котором Екатерина сопровождала Петра. Оттуда она пишет Меншикову (точнее диктует письмо, так как Екатерина, как и светлейший, была неграмотна): «И доношу вашей светлости, дабы вы не изволили печалитца и верить бездельным словам, ежели с стороны здешней будут происходить, ибо господин шаутбейнахт по-прежнему в своей милости и любви вас содержат». Позже, когда армия Петра попала в западню, Екатерина спасла ее, отдав в качестве выкупа все свои украшения. В благодарность за этот поступок Петр провозгласил ее свой императрицей. Но Россия в результате неудачной кампании лишилась портов в Азове и в Таганроге.

Не слишком доволен остался Петр и распоряжениями Меншикова в Померании, светлейший должен был разделить земли, захваченные Швецией, между Данией, Пруссией, Голштинией. В интересах России надо было бы отдать большую часть Дании стратегическому союзнику, обладавшему мощным флотом. Меншиков же при разделе вовсе исключил Данию, чем смертельно обидел датского короля. Почему Александр Данилович поступил так? Может роль сыграла обида на датчан: Меншиков неоднократно жаловался Петру, что те не выполняют своих обещаний, а может, щедрые подарки от прусского и голштинского двора? В любом случае Петр остался недоволен. Он послал срочный запрос Меншикову, выехавшему из Померании в Россию: «Я в великом удивлении есть, что ты не пишешь, оставили ль вы 400 человек королю датскому по обязательным пунктам. Ибо ежели и не оставили, то уже мы сами его потеряли, и Бог знает, что будет». Когда же Меншиков приехал, Петр заставил его написать (вернее продиктовать) длинное объяснение всех решений, принятых в Померании. Разумеется, «Данилыч» свалил всю вину на датского короля, покаявшись, впрочем, и в собственных ошибках, которые он объяснял неосведомленностью. В самом деле, донесения в военное время часто приходят с задержкой, и в конце концов Александру Даниловичу снова удалось вернуть доверие и расположение Петра.

В числе опаснейших врагов Меншикова оказался царевич Алексей, сын Петра от первого брака, некогда, как и вся семья находившийся под его опекой, когда Петр бывал в отлучке. Алексей много раз, «грозил одновременно и открыто всех любимцев отца искоренить». Случалось ему ссориться и с самим Александром Даниловичем. Однажды Меншиков весьма не лестно отозвался о жене царевича, принцессе Софии Шарлотте Брауншвейг-Вольфенбюттельской, назвав ее «высокомерной немкой». Царевич в ответ напомнил Меншикову о его низком происхождении. Меншиков заявил, что Шарлотта царевича не любит, так как он обращается с ней очень дурно и вообще ни в ком не может возбудить любовь. Алексей уверял, что жена его очень любит, а Меншиков судит о женщинах «по твоей родне, которая никуда не годится, так же, как и твоя Варвара». И добавил: «У тебя змеиный язык, и поведение твое беспардонно. Я надеюсь, что ты скоро попадешь в Сибирь за твои клеветы». Надо думать, что эта ссора далеко не единственная – Алексей действительно терпеть на мог своего бывшего опекуна.

Царевич понимал, что тучи вокруг него сгущаются и бежал за границу. Это еще усилило подозрительность Петра и он велел во что бы то ни стало вернуть сына, а после возвращения отдал его под суд. В расследовании активное участие принимал Меншиков. Петр писал ему: «Майн фринт! При приезде сын мой объявил, что ведали и советовали ему в том побеге Александр Кикин и человек его Иван Афанасьев, чего ради возьми их тотчас за крепкий караул и вели оковать». Александр Данилович сам брал под стражу и допрашивал приближенных и друзей царевича, в том числе Василия Владимировича Долгорукова, который немного раньше расследовал дело самого Меншикова, обвинявшегося в казнокрадстве и махинациях с военными подрядами на поставку хлеба, которые Меншиков осуществлял по явно завышенным ценам. Тогда дело кончилось возвращением присвоенных денег и солидного штрафа, выплату которых Меншиков всячески откладывал. Теперь Меншикову выдался шанс поквитаться с не в меру, как он считал, ретивым следователем.

Царевич Алексей

В конце концов царевич умер в Петропавловской крепости, не выдержав пыток, а Кикин и многие другие обвиняемые казнены. Долгорукого ожидали лишение чинов и ссылка. Очевидно, с тех пор семья Долгоруких считала Меншикова своим заклятым врагом.

Обвиняли Меншикова и в захвате земель близь Почепа и в закрепощении украинских казаков. В тот раз за него вступилась Екатерина. Но многие в окружении царя стали замечать, что Меншиков просто ненасытен в добывании новых доходов. Причем, он не делал разницы между честным предпринимательством, «серыми» схемами и откровенным грабежом и вымогательством. Он продавал за границу пеньку сало и кожи, владел и солеваренными заводами и рыбными промыслами на Волге и в Поморье, скупал лавки, харчевни и погреба в Москве и сдавал их в аренду. Но процесс над Меншиковым не пошатнул доверия царя к нему. В 1718 году вчерашнего подследственного назначили сенатором и одним из двух президентов Военной коллегии.

Звезда Меншикова померкла нежданно-негаданно. И случилось это во многом из-за его верной заступницы – Екатерины. Осенью 1724 года Петр узнал, что она изменяет ему со своим камердинером Виллимом Монсом, братом «той самой» Анны Монс, по просьбе которой Петр и взял молодого человека на службу. Гнев монарха был страшен. Монс лишился головы (ходили слухи, – впрочем, ничем не подтвержденные, – что позже ее заспиртовали и поместили в Кунсткамеру), Екатерина же утратила доверие Петра и больше не могла ходатайствовать перед ним за Меншикова, погрязшего в тяжбах, взяточничестве и казнокрадстве.