Сюзанна Шаттенберг - Леонид Брежнев. Величие и трагедия человека и страны

Это впечатление осталось и в памяти президента США Джеральда Форда, когда он в 1974 г. ехал в автомобиле с Брежневым по Владивостоку: «А затем произошло нечто совсем необычное. Брежнев схватил мою левую руку своей правой, и начал мне рассказывать, сколь сильно пострадал его народ во Второй мировой войне. “Я не хотел бы, чтобы это еще раз произошло с моим народом”, – сказал он» 2194 2194 Ford G. R. A Time to Heal. The Autobiography of Gerald R. Ford. London, 1979. P. 218. . Форд был убежден: «Брежнев хотел войти в историю миротворцем» 2195 2195 Ibidem. Р. 223. . В этом он согласился с французским президентом Жоржем Помпиду, сказавшим: «Я искренне полагаю, что Советский Союз хочет мира и что он нуждается в нем» 2196 2196 Archives nationales Paris, 5 AG 2 / 101, Deuxième tête-à-tête, 11. Janvier 1974, Zaslavl / Minsk. Р. 2. .

Для проведения своего курса, ориентированного на Запад, Брежнев нуждался в союзниках. Так как он не мог диктовать новую политику министру иностранных дел Громыко, а тот герметически закрыл МИД для всех, не происходивших из его кузницы кадров (МГИМО), пришлось найти путь в обход Смоленской площади и председателя Совета Министров Косыгина. Здесь Брежнев неожиданно обрел союзника в лице Андропова. Тот сразу же после смещения Хрущева высказался за новое сближение с США, но натолкнулся на несогласие Шелепина и Косыгина 2197 2197 Арбатов Г. А. Человек системы. С. 181–181. . Поэтому Андропов решил сделать ставку на Брежнева, и поскольку он был лоялен Брежневу, который нуждался в союзнике, они начали вместе формировать новую, ориентированную на Запад, внешнюю политику, игнорируя Министерство иностранных дел 2198 2198 Там же. С. 197; Александров-Агентов А. М. От Коллонтай до Горбачева. С. 264– 265; Keworkow W. Moskau, KGB, Ostpolitik. S. 24. . Они сошлись в том, что МИД не проявляет «необходимой широты мнений, дальновидности и требуемого сознания ответственности» 2199 2199 РГАНИ. Ф. 80. Оп. 1. Д. 331. Л. 42. . Так эти два человека превратились в тандем. Они рекрутировали из Международного отдела ЦК, которым руководил Б. Н. Пономарев, и Отдела по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран, до 1967 г. возглавляемого самим Андроповым, свою группу советников, противопоставив ее МИДу и Громыко 2200 2200 Брутенц К. Н. Тридцать лет на Старой площади. С. 166. . Советники воплощали либеральную, ориентированную на Запад, позицию и отчасти считали себя подлинными «шестидесятниками», ни под каким видом не желавшими вернуться во времена Сталина 2201 2201 Черняев А. С. Моя жизнь и мое время. С. 259. . В своей условной коалиции с Брежневым они быстро поняли, что его интересует исключительно мир: «Основная жизненная идея Брежнева – идея мира. С этим он хочет остаться в памяти человечества. В практической политике реальным делам в этой области он отдает предпочтение перед любой идеологией» 2202 2202 Черняев А. С. Совместный исход. С. 133. .

Брежнев воспользовался компетентностью клиентелы Андропова. Они представляли ему на рассмотрение стратегии, проводили аналитическую работу и писали речи 2203 2203 РГАНИ. Ф. 80. Оп. 1. Д. 331. Л. 42. . В этот «мозговой трест» входили сотрудники аппарата ЦК Александр Бовин, Анатолий Блатов, Николай Шишлин и Вадим Загладин. Но Брежнев привлекал в этот круг и директора Института США и Канады Георгия Арбатова, а также директора Института мировой экономики и международных отношений Николая Иноземцева, над либеральными сотрудниками которого он простирал свою защищающую длань 2204 2204 Черняев А. С. …И лично товарищ Брежнев Л. И. К столетию со дня рождения // Новая газета. 2006. 21–24 декабря. Приложение: Le Monde diplomatique. 2006. Декабрь. С. 20–21; Арбатов Г. А. Из недавнего прошлого. С. 83–84; Брутенц К. Н. Тридцать лет на Старой площади. С. 167; Mitrokhin N. Russische Partei. S. 117. . Генсек не делал тайны из своей неопытности и неуверенности в общении с главами государств Запада при контактах со специалистами и без стеснения просил совета 2205 2205 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 30. Д. 486. Л. 147–153; Арбатов Г. А. Человек системы. С. 265. . Группа советников Брежнева ценила в нем то, что он, даже придерживаясь другого мнения, выслушивал и позволял формулировать свою точку зрения, что он задавал вопросы и был открыт к новому. Брежнев часто призывал свой «мозговой трест»: «Представьте себе, что вы – члены Политбюро, спорьте, а я послушаю» 2206 2206 Там же. С. 285. . Когда Бовин осмелился в августе 1968 г. объяснить Брежневу, почему вторжение в ЧССР неблагоразумно для Советского Союза, тот его выслушал и спокойно сказал, что Политбюро уже приняло решение, а Бовин имеет право думать, что хочет: «Или уходи, выходи из партии или выполняй принятое решение. Как положено по Уставу. Решай. Все. Извини, занят» 2207 2207 Бовин А. Е. ХХ век как жизнь. С. 184. .

Из-за решения Брежнева о вторжении в Прагу молодые люди, расположенные к Западу, испытывали чувства от разочарования до ужаса 2208 2208 Там же. С. 217; Арбатов Г. А. Человек системы. С. 210; Брутенц К. Н. Тридцать лет на Старой площади. С. 239–240; Черняев А. С. Моя жизнь и мое время. С. 266. . Они возлагали на генсека большие надежды, когда тот говорил, что ему очень важен «тон» его внешней политики: «Говорить только от своего имени. Не отчитываться за социалистическую систему. Не лезть во внутренние дела братских стран, ничего не критиковать в их развитии. О Китае сказать очень сдержанно, “проявить выдержку”» 2209 2209 Бовин А. Е. ХХ век как жизнь. С. 148. . Они были уверены, что без Праги Брежнев мог сделать намного больше. По мнению сотрудников Международного отдела, он проявил больше готовности к эксперименту и меньше страха перед недовольством сторонников жесткой линии 2210 2210 Арбатов Г. А. Человек системы. С. 216. . Таким образом, генсеком двигал не только страх перед новой войной, но и опасение того, что слишком большая открытость может побудить народ к новым призывам о расширении прав, ортодоксов же в Политбюро – к отказу в лояльности к нему.

И все же интервенция обеспечила Брежневу репутацию, в которой генсек нуждался, чтобы осуществлять желаемый для него мирный процесс и сближение с Западом, разработанное его «мозговым трестом». Брежнев и его команда подталкивали два процесса: в 1969 г. они смогли начать переговоры об ограничении стратегических вооружений, сокращенно ОСВ–I и ОСВ–II; Брежнев смог в 1972 г. в Москве и в 1979 г. в Вене подписать соответствующие договоры с Ричардом Никсоном и Джимми Картером. Кроме того, параллельно московским договорам по ОСВ–I еще были заключены более далеко идущие экономические соглашения с Западом, а также соглашения о сотрудничестве в области науки, техники и космоса.

В ЦК Брежнев представлял сближение с Западом и ограничение вооружений как большой выигрыш Советского Союза. С одной стороны, отмечал он, это были действия с позиции силы, так как Советский Союз превосходил США по всем видам вооружений 2211 2211 РГАНИ. Ф. 2. Оп. 3. Д. 70. Л. 193. ; с другой – это выгодно населению, так как благодаря экономии на вооружении имелось больше средств для производства потребительских товаров 2212 2212 Там же. Д. 265. Л. 43. . Характер того, как Брежнев 19 мая 1972 г., за три дня до начала встречи на высшем уровне с Никсоном, убеждал пленум ЦК в том, что ухудшение отношений с США повредило бы только Советскому Союзу, ограничение же вооружений – признак не слабости, а силы, ясно показывает, под сколь сильным давлением из-за необходимости оправдать свой курс на Запад он находился 2213 2213 Там же. Л. 50–51. . С помощью крепких слов генсек пытался доказать, что он вовсе не столь уж примирительно настроен в отношении американцев: «Когда садишься обедать с дьяволом, запасись длинной ложкой… Сила – это именно тот язык, который лучше всего понимают американские империалисты» 2214 2214 Там же. Л. 44. . Одновременно Брежнев заявил о намерении ослабить НАТО – следует поддержать курс Франции и других стран, независимо действующих в НАТО 2215 2215 Там же. Ф. 5. Оп. 30. Д. 486. Л. 36; Ф. 2. Оп. 1. Д. 790. Л. 41. .