Сюзанна Шаттенберг - Леонид Брежнев. Величие и трагедия человека и страны

С учетом этого пять дней московских переговоров имели в первую очередь символическое значение: довести не только до оставленной за скобками мировой общественности, но и до собственных правительственных аппаратов идею того, что настоящий противник был теперь партнером 2340 2340 Schors A. Doppelter Boden. S. 295f. . И в отношениях между Никсоном и Брежневым происходил процесс обучения, опиравшийся на многочисленные и разные жесты. Как уже в прошлом Бара и Брандта, теперь Брежнев развлекал и Никсона анекдотами, показывая таким образом, сколь мало он догматичен. За ужином в Кремле два государственных деятеля сидели напротив картины, изображавшей Тайную Вечерю. Брежнев комментировал, что это, по всей видимости, Политбюро того времени, а Никсон ответил, что у Брежнева в этом случае немало общего с папой. «Брежнев, смеясь и в хорошем настроении, протянул мне руку» 2341 2341 Nixon R. Memoiren. S. 407. .

То, что Брежнев сообщил о себе в невербальной форме, Никсон высказал в начале переговоров: «Я знаю, что пользуюсь славой очень жесткого антикоммуниста, твердо настроенного на холодную войну. Верно, что я твердо верю в нашу систему, но одновременно уважаю и тех, кто столь же твердо верят в свою собственную. Должно же быть в этом мире место для двух великих наций с их различными системами, чтобы можно было вместе жить и работать» 2342 2342 Ibidem. S. 408. . Таким образом, они согласились не только в том, чтобы лично выяснить друг с другом все, но и оставить без рассмотрения все возможные идеологические различия. Это не означало, что в течение пяти дней, на протяжении которых Брежнев и Никсон вели напряженные переговоры по последним вопросам договоров ОСВ и ПРО (Договор об ограничении противоракетной обороны), не доходило до жестких словесных поединков вокруг дальности полета ракет, величины пусковых шахт и стартовых площадок на подводных лодках 2343 2343 Kissinger H. Memoiren. Bd. 1. S. 1290ff.; Schors A. Doppelter Boden. S. 272, 287. . Но на личном уровне конфликт удавалось урегулировать.

Свою близость к Никсону и уверенность в том, что они, будучи тандемом, сумеют решить проблемы, Брежнев продемонстрировал, когда на третий день визита он, к ужасу телохранителей своего гостя, прямо-таки похитил его. В программе значилась загородная прогулка, но вместо того чтобы ждать официального отъезда колонной, Брежнев предложил Никсону тронуться немедленно и увез его в своем автомобиле на скорости 100 км/ч 2344 2344 Kissinger H. Memoiren. Bd. 1. S. 1296. . В то время как сотрудники американской секретной службы все еще выясняли адрес правительственной дачи, Брежнев уже пригласил Никсона прогуляться на быстроходном катере, на котором он, по словам американского президента, в опасном для жизни темпе в 90 км/ч устремился вниз по реке 2345 2345 Nixon R. Memoiren. S. 409. . Совершенно очевидно, Брежнев хотел показать свою физическую форму, отличаясь тем самым от седых аппаратчиков Подгорного и Косыгина. Переводчику Суходреву он доверительно сказал, что вечно недовольные мины обоих просто невыносимы. Не так он представляет себе гостеприимство 2346 2346 Суходрев В. М. Язык мой. С. 291–292. .

Таким образом, Никсон пережил чередование захватывающей жизнерадостности Брежнева и его агрессивно-догматических упреков по поводу Вьетнама в присутствии Подгорного и Косыгина 2347 2347 Там же. С. 292–293; Kissinger H. Memoiren. Bd. 1. S. 1299ff. . Никсон не мог знать о том, что три часа недружелюбной риторики по поводу Вьетнама, последовавшие за водной прогулкой, являлись уступкой Политбюро и Ханою. Руководство ДРВ было проинформировано, что советские руководители подвергли Никсона резкой критике 2348 2348 Добрынин А. Ф. Сугубо доверительно. С. 247. . Однако Киссинджер понимал, что участвует в «шараде»: «Они говорили для протокола, и если сказали достаточно, чтобы можно было послать протокол заседания в Ханой, то заканчивали словесное сражение» 2349 2349 Kissinger H. Memoiren. Bd. 1. S. 1300. . Никсон вспоминал: «Я внезапно вспомнил персонажей романа Р. Л. Стивенсона д-ра Джекила и м-ра Хайда, когда Брежнев, только что смеявшийся и хлопавший меня по спине, начал вдруг сердито высказываться в наш адрес» 2350 2350 Nixon R. Memoiren. S. 409. . Брежнева, после его представления в качестве ортодоксального партийного политика, за ужином словно подменили, он снова был веселым рассказчиком анекдотов. При этом, общаясь с Никсоном и Помпиду, Брежнев превратил в привычку устанавливать близкие отношения с помощью острот об их министрах и советниках. Вместе с собеседниками он поддразнивал якобы неспособных сотрудников в их присутствии 2351 2351 Kissinger H. Memoiren. Bd. 1. S. 1302; Nixon R. Memoiren. S. 410f.; Суходрев В. М. Язык мой. С. 293; Archives nationales Paris, 5 AG 2 / 1019 Voyage en URSS du président, Pitsounda, 12/13. März 1974. Р. 2. .

Шутки, смех, похлопывание по плечу и непринужденность в общении были характеристиками поведения, явно отличавшими Брежнева от Подгорного, Косыгина и Громыко, не выходивших из поведенческой модели узколобого партийного политика. Никсон так вспоминал своих кремлевских собеседников: «Косыгин вполне деловой и очень сдержанный. В соответствии с коммунистическими критериями он аристократ, в то время как Подгорный производит, скорее, впечатление сенатора со Среднего Запада, а Брежнев мощнее, вроде ирландского профсоюзного босса» 2352 2352 Nixon R. Memoiren. S. 414. . Даже если Никсон и не читал знаки, посылавшиеся Брежневым, как безусловно принадлежащие «государственному деятелю западного уклада», он все же воспринимал советского лидера как человека «сердечного и дружелюбного» 2353 2353 Ibidem. .

Брежнев вошел в зенит своей власти. В ноябре 1972 г. обрела облик вторая «опора» его внешней политики, когда в Хельсинки начались переговоры для организации длительного Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. Эти переговоры стали результатом постоянных и настойчивых бесед советского лидера с его друзьями Брандтом, Помпиду и Никсоном. Но в то время как Брандт за свою новую восточную политику получил в 1971 г. Нобелевскую премию мира, а Киссинджер удостоился ее за посреднические усилия по достижению прекращения огня с ДРВ в 1973 г., Брежнев остался ни с чем. Вероятно, советский лидер страдал от того, что не был награжден вместе с Брандтом 2354 2354 Чазов Е. И. Здоровье и власть. С. 87. . Вместо этого его партия присудила генсеку в апреле 1973 г. советский аналог – Ленинскую премию «За укрепление мира между народами». Тем самым ЦК признал, что Брежнев внес «личный вклад» в укрепление мира 2355 2355 РГАНИ. Ф. 2. Оп. 3. Д. 295. Л. 17. .

Не менее важно было то, что члены ЦК на апрельском пленуме 1973 г. избрали в Политбюро именно Андропова, Громыко и министра обороны Гречко, а Шелеста и Воронова, ярых противников западной политики Брежнева, отправили на пенсию 2356 2356 Там же. Д. 296. Л. 164–166; Keworkow W. Moskau, KGB, Ostpolitik. S. 82; Archives nationales Paris. 5 AG 2 / 1019, Paris 06.03.1974, NOTE pour M. le Président de la République, A/S rencontre avec M. Brejnev, 12 et 13 mars 1974. Р. 2. . Таким способом Брежнев укрепил свою власть по отношению к соперникам Косыгину и Подгорному. Включение Андропова, обычно рассматривающееся как приращение властных полномочий КГБ, означало для Брежнева прежде всего гарантию его внешнеполитической линии, значительное содействие развитию которой оказал Андропов 2357 2357 Sahm an das AA, 28. April 1973, über ZK–Plenum 26./27. April 1973 // Akten zur Auswärtigen Politik der BRD, 1973. Bd. 1. S. 608. . К тому же Брежнев заставил Громыко и Андропова покончить с их враждебностью и поддержать его внешнюю политику. В борьбе за власть между Косыгиным и Брежневым Громыко встал на сторону Генерального секретаря 2358 2358 Keworkow W. Moskau, KGB, Ostpolitik. S. 67–71; Добрынин А. Ф. Сугубо доверительно. С. 223. . Этот ловкий ход, когда генсек подчеркнул свои заслуги, привлек Громыко в свой лагерь и оттеснил Косыгина с Подгорным, предоставил ему новое пространство и определенную автономию в дальнейшем формировании внешней политики. Брандту он дал понять, что в апреле, то есть на пленуме ЦК, он «ушел в свободное плавание» 2359 2359 Politisches Archiv des AA, Zwischenarchiv, Best.-Nr. 112694, Bonn 23. Mai 1973, Entwurf, An den Generalsekretär für Auswärtige Angelegenheiten Herrn Botschafter Dr. Walter Wodak, Außenamt Wien. S. 2; AdsD WBA, Bestand A 8, Mappe 142, Bl 10, Bonn, den 2. Mai 1973 Vermerk: Besuch des Generalsekretärs, hier: Gespräch Staatssekretär – Falin. . Теперь он мог по своему усмотрению полностью представлять себя государственным деятелем западного типа и, наконец, посещать в капиталистическом зарубежье, кроме Помпиду, также своих западногерманского и американского друзей.