Сюзанна Шаттенберг - Леонид Брежнев. Величие и трагедия человека и страны

Но Брежнев обещал восстановить «коллективное руководство». Теперь ему приходилось доказывать, что он держит свое слово. Это было тем важнее, что он не хотел, как Хрущев в 1957 или 1964 гг., оказаться под прицелом заговорщиков 1276 1276 Keworkow W. Moskau, KGB. Ostpolitik. S. 79. . Благодаря своему богатому административному опыту, приобретенному при Сталине и Хрущеве, Брежнев хорошо знал механизмы власти и душевный склад членов Президиума. Ему, организатору путча, было лучше, чем всем остальным, известно, что Хрущева сместили не из-за неприятия его политических взглядов, а из-за стиля руководства. Брежнев, однако, считал себя альтернативой не только Хрущеву, но и Сталину. Оба обрекали способных людей на гибель: один репрессиями, другой – унижениями и отстранением от должности. Брежнев же провозгласил: «При Сталине люди боялись репрессий, при Хрущеве – реорганизаций и перестановок. Народ не был уверен в завтрашнем дне. Поэтому советский народ должен получить в дальнейшем спокойную жизнь для плодотворной работы» 1277 1277 Докучаев М. С. Москва. Кремль. Охрана. М., 1995. С. 173. .

Итак, Брежнев внедрял свой «сценарий власти», основанный на принципе «доверие и попечительство». Это понятие ввел американский историк Ричард С. Уортман, чтобы с его помощью объяснить силу русских царей. Она основывалась не на физическом насилии, но в большей степени на мифе, согласно которому цари посланы народу богом, чтобы спасти и сохранить Россию. Этот миф не только поддерживался с помощью церемоний, ритуалов и парадов, живописи, изображений на монетах и сказок, но он превратился в истину, не подлежавшую критическому рассмотрению 1278 1278 Richard S. Wortman: Scenarios of Power. Myth and Ceremony in Russian Monarchy. Vol. 1: From Peter the Great to the Death of Nicholas I. Princeton, NJ, 1995. P. 4. . Миф о божественном спасителе оставался неизменным, но при этом каждый царь или царица избирали собственный «сценарий власти», с помощью которого он или она приспосабливал(а) миф к своей личности. Екатерина Великая избрала лейтмотивом своего властвования «любовь и науку», Николай I позиционировал себя как «любящего отца семейства» и т. д. 1279 1279 Wortman R. S. Scenarios of Power, Vol. 1. P. 5–66, 113, 204, 254. Перед подданными разворачивался «театр власти», канонизированный в «картинах», текстах и распределении ролей и не подлежащий критике. Главным здесь было участие в инсценировке аристократической элиты, и превращение ее самой в часть сценария. Высшее дворянство присутствовало на церемониях, парадах и ритуалах и тем самым не только поддерживало царскую власть, но и чувствовало себя в результате этого возвысившимся и избранным.

Сколь бы насильственной ни была власть в Советском Союзе при Сталине, она все равно основывалась на мифе, воплощавшемся руководителями партии и опиравшемся на партийную элиту. Партия и Политбюро во главе ее считались авангардом борьбы за прогресс, просвещение и процветающее будущее 1280 1280 Ennker Benno. Die Anfänge des Leninkults in der Sowjetunion. Köln, 1997. S. 89; Service Robert. Lenin. Eine Biographie. München, 2000. S. 32; Corney Frederick C. Telling October. Memory and the Making of the Bolshevik Revolution. Ithaca, 2004. P. 21. . При этом партия претендовала на то, что ее борьба и победы основываются на исторической необходимости и законах науки 1281 1281 Pollock Ethan. Stalin and the Soviet Science Wars. Princeton, 2006. P. 219; РГАНИ. Ф. 2. Оп. 3. Д. 570 (Стенограмма 1-го заседания ноябрьского пленума, 16.11.1981). Л. 67. . Ввиду постоянной угрозы со стороны «империалистических» держав, отсталости страны, унаследованной от царей, и незрелости собственного населения, партия должна была, согласно мифу, действовать как сильная сплоченная организация 1282 1282 Baberowski Jörg. Der Feind ist überall. Stalinismus im Kaukasus. München, 2003; Stalin Io. V. Werke. Bd. 13. Berlin, 1955. S. 35. . Поэтому Ленин запретил в 1921 г. образование фракций, Сталин же с 1922 г. постепенно превращал генерального секретаря в единственно истинного выразителя воли руководящего коллектива 1283 1283 Ленин В. И. Kризис партии [19 января 1921 г.] // Избр. произведения: в 2 т. Т. 2. М., 1935. С. 450–457; ср.: Hildermeier Manfred. Die russische Revolution 1905–1921. Frankfurt am Main, 1989. S. 293. . К. Н. Брутенц, сотрудник Брежнева, разъясняет: «Абсолютная власть генсека обеспечивалась не только силовыми факторами, но и прочно закрепившейся в партии традицией безусловного послушания. Оно глубоко въелось в партийную практику, в психологию кадров, порождая дефицит самодеятельности и самостоятельности» 1284 1284 Брутенц К. Н. Тридцать лет на Старой площади. С. 495. . Иными словами, миф о находящемся под угрозой и борющемся авангарде способствовал тому, что, с одной стороны, партия была обязана слепо следовать за своим вождем, но с другой – генеральный секретарь должен был убедить: именно он и представляет коллективную волю.

Следовательно, «коллективное руководство» не имело ничего общего с западными представлениями о демократии, а покоилось на мифе о партии-авангарде, сплоченной по отношению к внешнему мира. Какими средствами обеспечивать поддержку сплоченного руководства партии, генеральные секретари решали по-разному. Говоря словами Уортмана, каждый руководитель партии всякий раз избирал иной «сценарий власти», чтобы представить себя законным наследником Ленина и отличаться от своих предшественников. Сталин заявлял о себе как преследователь вездесущих врагов и, вселяя страх и ужас, сделал партию послушной. Хрущев окружил себя аурой реформатора и тем самым долгое время убеждал партийные органы, что он был приверженцем новых начал руководства. А Брежнев в качестве своего «сценария власти» избрал «доверие и попечительство»: партия должна была пойти за ним, веря, что он не угрожает, как Сталин, их жизни, и как Хрущев, их карьере 1285 1285 Ср. также: Шахназаров Г. Х. С вождями и без них. М., 2001. С. 231. . Он публично заявил об этом на XXIII съезде КПСС в марте 1966 г., провозгласив «доверие к кадрам» и «стабильность кадров» новыми принципами своей политики 1286 1286 РГАНИ. Ф. 1. Оп. 5. Д. 1 (XXIII съезд КПСС, 1966. Стенограмма 1-го заседания, отчетный доклад Л. И. Брежнева, 29 марта 1966 г.). Л. 228; см. также: Tompson William. The Soviet Union under Brezhnev. Harlow, 2003. P. 22. . Под громкие аплодисменты Брежнев пообещал, что впредь больше не будет ротации должностей или ограничения сроков пребывания в должности. Партийным кадрам не стоит больше бояться внезапных реформ и перемещений 1287 1287 РГАНИ. Ф. 1. Оп. 5. Д. 1. Л. 231. . Брежнев мотивировал эти изменения дальнейшим развитием «социалистической демократии», легитимировал также переименование Президиума ЦК в Политбюро, а должности Первого секретаря в Генерального секретаря, объяснив это возвращением к ленинским традициям 1288 1288 Там же. Л. 233, 249. . Он представлял себя на съезде «подлинным Хрущевым», тем, кто всерьез воспринимает призыв к «демократии» и «социалистическому правовому государству» и поможет каждому добиться своих прав: «Полная демократия, свобода мнений при обсуждении любых вопросов и железная дисциплина после того, как решение принято волей большинства, – таков непреложный закон партии» 1289 1289 Материалы XXIII съезд КПСС. М., 1966. С. 74. .