Коллектив авторов - Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы)

Первыми ссыльными по приговорам Комиссии при НКВД, которые стали поступать в Сибирь, были политические. Из 41 ссыльного, находившегося в середине 1923 г. в Нарымском крае, 24 было причислено к «интеллигентам разных оттенков». Вместе с представителями духовенства они составляли практически весь контингент нарымской ссылки. По данным Томского губотдела ГПУ, на 12 июля в крае было 59 политических ссыльных (без учета духовенства). На 10 января 1924 г. их насчитывалось, не включая «беспартийных», духовенства и «бывших», 33 чел. Общая численность «контрреволюционеров» составляла 74 чел. [789]На 11 декабря 1923 г. в Енисейской губернии, по сведениям местного губпрокурора, находилось до 25 политических ссыльных [790]. Иркутская прокуратура сообщала в конце 1924 г. о 19 сосланных в губернию «контрреволюционерах», в т. ч. пяти «политиках» [791].

Всего в течение 1924 г. в распоряжение сибирских «чекистов» было направлено 265 ссыльных и высланных за «контрреволюцию». Из них 119 чел. разместили в Нарымском, 97 чел. – в Туруханском, 19 чел. – в Илимском краях, остальных распределили незначительными группами по всему региону. Только 104 чел. характеризовались властями как представители «антисоветских» партий [792].

Расширение прав органов ОГПУ в области несудебных репрессий повлекло за собой неизбежные изменения в составе административно-ссыльных и высланных. В определенной мере они коснулись «контрреволюционеров». В октябре – декабре 1925 г. в распоряжение ПП ОГПУ по Сибири поступили 59 ссыльных и высланных этой категории (14,8 % от общей численности), в 1926 г. – 147 чел. (7,6 %) [793]. Уменьшение доли «политиков» среди ссыльных можно объяснить тем, что к середине 1920-х гг. репрессивные акции против политических оппонентов большевиков утратили для власти актуальность. К этому времени остатки реальных небольшевистских политических организаций оказались разгромленными, а их участники в своем большинстве были либо выдворены из страны, либо отправлены в тюрьмы или ссылки.

К октябрю 1927 г. в административной ссылке по стране числилось 1345 чел., которых можно отнести к «контрреволюционерам» (11,9 % от общей численности) [794]. В апреле 1927 г. в Томском изоляторе содержалось 16 ссыльных «контрреволюционеров» (12,5 % всего контингента ссыльных) [795]. К концу года в Томском округе насчитывалось 214 ссыльных по ст. 58, 60–68 УК, у которых заканчивался срок ссылки (18,6 % от общей численности ссыльных, которым были сокращены сроки по амнистии) [796]. На данный период можно говорить о тенденции сокращения доли «контрреволюционеров» в общей массе ссыльных и высланных. Это касалось в первую очередь репрессированных по обвинению в членстве в «антисоветских» партиях. За последние три месяца 1925 г. через Новониколаевский изолятор таковых прошло 20 чел., за 1926 г. – 64 чел. [797]В целом к осени 1927 г. в административной ссылке числилось 237 «политических» [798]. Среди прочих «контрреволюционеров» их доля оставалась стабильной.

К началу 1924 г. меньшевики составляли самую многочисленную группу ссыльных «политиков» Нарымского края – 27 чел. [799]Осенью 1923 г. партия ссыльных в количестве 18 чел. (в основном социал-демократы) была переведена сюда из Ташкента [800]. Некоторых ссыльных меньшевиков разместили в административных центрах. Так, в конце 1924 г. в ссылку в Красноярск прибыла Н.Н. Центилович-Рапопорт [801]. В Минусинск был сослан С.И. Рабинович. Здесь же находился С.О. Ежов (Цедербаум) [802]. В конце 1924 г. в Новосибирск прибыл высланный из Москвы М.X. Оржеровский. Сюда же был выслан Б.Б. Юрковский, которому было запрещено проживание в университетских городах. По его просьбе высылка в Новосибирск была заменена на Нарымский край [803].

Сроки ссылки или высылки получали также «политики», отбывшие заключение в тюрьме или концлагере. Репрессивные органы держали в поле зрения граждан, когда-либо состоявших в небольшевистских партиях, и постоянно вовлекали в оборот репрессий новых персонажей. В марте 1924 г., в день 25-летнего юбилея РСДРП, органы ОГПУ провели всероссийскую облаву, в результате которой были арестованы тысячи людей [804]. Шли аресты среди социал-демократической молодежи, главным образом в Москве и Ленинграде. Например, студент Московского технического института Чернов был сослан на два года в Нарымский край. Студентку Географического института Михайлову после предварительного заключения сослали в Минусинск [805].

Органы русской эмиграции считали, что было сослано и выслано по отбытии тюремного заключения приблизительно несколько сотен представителей меньшевистской молодежи. Молодые социал-демократы отбывали ссылку в традиционных для «политиков» краях – Нарымском, Туруханском и в Туркестане. В Сибирь ссылали, как правило, социалистов. К концу 1925 г. в Туруханском крае насчитывалось около 20 меньшевиков [806].

По оценке органов прокурорского надзора, к середине 1927 г. в Сибирском крае находилось 111 ссыльных социал-демократов [807]. В феврале 1927 г. наиболее многочисленной была группа ссыльных меньшевиков Нарымского края – 70 чел. Они размещались в самых крупных населенных пунктах. В с. Колпашево колония ссыльных насчитывала 28 чел., в с. Парабель – 10 чел. В их число входили переведенные из Тобольского политизолятора Кульчинский, Дихтер и Вейнгер. Лидером группы ссыльных меньшевиков считался переведенный сюда из Соловецкого концлагеря С.С. Цейтлин, который находился в с. Каргасок [808].

К началу весны 1928 г. в Енисейске насчитывалось 19 ссыльных социалистов. Они ожидали начала навигации для отправки на места ссылки в Туруханский край. В самом Туруханском крае в это время стояло на учете пять ссыльных меньшевиков (трое из них – в Туруханске) [809]. В остальных районах в это время меньшевиков было немного: в Каменском окр. – 8 чел., Барнаульском – 2 чел., Иркутском – 2 чел. [810]Нарымский и Туруханский края были районами преимущественного расселения ссыльных меньшевиков. Во второй половине 1920-х гг. их численность в сибирской ссылке оставалась стабильной.

В первой половине 1920-х гг. параллельно с операциями против меньшевиков набирала силу кампания против наиболее влиятельных представителей левого политического крыла – эсеров. Антиправительственные выступления в 1921 г. и связанная с ними активизация деятельности эсеров повлекли ужесточение репрессивного нажима на них. В начале 1922 г. продолжались массовые операции против эсеров во всероссийском масштабе. До осени 1922 г. эсеры из центральных российских городов ссылались, как правило, в пределы Европейской России. Так, по неполному списку ссыльных, которым располагала заграничная делегация ПСР и Союза эсеров-максималистов на 24 апреля 1923 г., все 16 включенных в него эсеров находились в ссылке в пределах европейской части РСФСР [811]. Однако с осени 1922 г. ссыльные эсеры начали прибывать в Сибирь. Местные партийные власти активно протестовали против ссылки в Сибирь представителей «антисоветских» партий, в первую очередь членов ПСР. Общая нестабильная ситуация в этом регионе заставляла Центр весьма осторожно подходить к решению вопроса о ссылке в регион эсеров. Так, по данным Томского губотдела ГПУ, в августе 1923 г. в губернии насчитывалось всего шесть эсеров. Один из них вскоре был арестован, трое размещены на жительство в Томске, а двое направлены в Нарым [812]. По данным Нарымского райкома РКП(б), на 10 января 1924 г. в крае числилось четыре эсера [813]. К 1 апреля 1924 г. на учете в Томском губотделе ОГПУ состояло семь ссыльных эсеров, в т. ч. пятеро из них проживало в Нарымском крае. К 15 мая их насчитывалось 8 чел. [814]В этом же году в нарымскую ссылку начали прибывать видные представители эсеровского движения. В сентябре 1924 г. в с. Каргасок в ссылку после тюремного заключения прибыл Б.В. Чернов [815]. Тогда же в с. Парабель приехал сосланный одним из первых участник процесса правых эсеров 1922 г. Д.Д. Донской [816].