Ирина Левинская - Элиас (Илья) Бикерман. Петербургский пролог / Elias Bickerman. Petersburg Prologue

В 1918 г. Бикерман был призван в Красную армию. Это известно из воспоминаний его отца и брата, которые я в дальнейшем буду обильно цитировать 34. Он был отправлен на фронт, но в боевых действиях участия не принимал из-за того, что заболел тифом и был снят с поезда, направляющегося к театру военных действий, а затем, благодаря связям отца в ведомстве Троцкого, вернулся в Петроград и до эмиграции в конце 1921 г. служил в военно-морском ведомстве. Баумгартен полагает, что Бикерман скрывал свою службу в Красной армии и, оказавшись в эмиграции, выдавал себя за белого офицера по политическим мотивам: «В эмигрантских кругах после гражданской войны, не говоря уже об Соединенных Штатах в эпоху Маккарти, всякий, кто воевал в Красной армии, рассматривался как большевик, которому нельзя было доверять, независимо от того, какие взгляды он после высказывал… Это относилось в первую очередь к евреям, которых всех подозревали в принадлежности к жидокоммунистическому заговору… Нетрудно видеть, почему Бикерману понадобилось сделать вид, что он служил у белых» 35.

Все это справедливо, но следует отметить, что для того, чтобы избежать подозрения в принадлежности к коммунистическому заговору, Бикерману не нужно было делать вид, что он служил у белых, – достаточно было сказать, что он вообще не служил в армии. Да и за белого офицера Бикерман выдавал себя не в эмигрантской среде, где было много белогвардейцев и его легко могли бы изобличить, а говорил об этом своим друзьям и ученикам (Баумгартен ссылается на Фаусто Паренте и Нину Гарсоян) и коллегам, жившим в СССР. 14 ноября 1925 г. на ежегодном торжественном собрании, проведенном Русским национальным студенческим союзом в Берлине в своем клубе, которое было посвящено восьмой годовщине со дня основания Добровольческой армии 36, Бикерман выступил не как ветеран Белого движения, а как представитель студенчества. В тот вечер среди ораторов были известные участники Белого движения: генерал А. А. фон Лампе, генерал-майор Н. И. Глобычев и идеолог движения И. А. Ильин – в этой среде выдавать себя за белогвардейца было немыслимо.

Вот как описывает его выступление берлинская ежедневная эмигрантская газета «Руль»: «После ряда приветственных речей, произнесенных В. К. Тубенталем, А. А. ф. Лампе, Н. И. Глобычевым и чтения посвященных Белому движению стихов, “старшим” ответил студент И. И. Бикерман, указавший, что для молодого поколения “Белое движение не одно из его переживаний, а единственное все заполняющее и призывал оставить политиканство, блюсти ненависть к поработителями до победы над ними, с тем, чтобы стать незлопамятными после освобождения России”» 37. Кстати, воспоминания Иосифа Бикермана, в которых говорится о службе сына в Красной Армии, вышли на русском языке в Париже как раз в эпоху маккартизма, так что, похоже, никакой угрозы в упоминании об этом факте семья не видела.

Мне кажется, причины, по которым Бикерман говорил о себя как о белом офицере, состояли не в прагматическом политическом расчете, а совершенно в другом. Об этом речь пойдет дальше.

Илья Бикерман (домашнее имя – Люша) родился в Кишиневе в 1897 г. Согласно части сохранившихся документов днем его рождения было 1 июня по старому стилю. Так, например, следует из свидетельства о рождении, выданного 30 января 1906 г. в Кишиневе, которое находится в его университетском деле:

«Свидетельство № 119

Дано от Кишиневского Городового Раввина за надлежащей подписью и печатью в том, что в метрической книге о родившихся евреях г. Кишинева за 1897 год значится под № 414 мужской графы акт следующего содержания: “тысяча восемьсот девяносто седьмого года июня первого дня родился сын Илья. Отец окнянский 38мещанин Иос Мнашков Бикерман, мать Сура” 39.

Во всех сохранившихся дореволюционных российских и берлинских документах Бикермана, включая его автобиографию, предваряющую защищенную в Берлине диссертацию, а также в свидетельстве о браке, заключенном в Париже, и в американском документе 1951 г. (Social Security application) стоит та же дата. Однако на других американских документах и также в кратких биографических справках, печатавшихся в Who is Who in America , начиная с 1958/1959 гг. 40, и в более расширенном варианте, написанном для «Международного биографического словаря центрально-европейских эмигрантов» 41, датой рождения названо 1 июля 1897 г.

И между тем Баумгартен без колебаний называет датой его рождения 2 февраля по старому стилю 42. Он опирается на свидетельства родственников Бикермана о том, когда он праздновал свой день рождения. Впрочем, и здесь не все однозначно. Дина Бикерман Шунмейкер, племянница Бикермана, датирует его рождение 2 февраля по новому стилю. Баумгартен считает, однако, что племянница ошибается и что днем рождения действительно было 2 февраля, но только по старому стилю, чему, как он полагает, соответствовало 15 февраля по новому. Баумгартен основывает свое предположение на ответе Бикермана на письмо Ганса Леви, который датируется 15 февраля 1943 г. В нем Бикерман упоминает о том, что ему было приятно получить письмо Леви в день рождения. Учитывая, что Бикерман обычно отвечал на письма в день получения, Баумгартен рассудил, что именно 15 февраля и было его днем рождения. При своем пересчете Баумгартен, однако, не учел год рождения Бикермана. До 1900 г. разница между юлианским и григорианским календарями составляла не 13, а 12 дней, из чего следует, что 2 февраля 1897 г. по юлианскому календарю соответствует не 15, а 14 февраля по григорианскому. Забыв об этой разнице, Баумгартен делает вполне распространенную ошибку, которую Бикерман, автор книги «Хронология древнего мира» 43, лучше других знающий о всех особенностях пересчета дат по различным летоисчислениям, сделать не мог 44. При этом февраль как месяц его рождения сомнения не вызывает: то, что Бикерман родился в феврале, подтверждает и свидетельство его бывшей жены Аниты Сюзанны Бикерман, которая 31 января 1970 г. послала ему открытку из Рима, в которой поздравляет его с приближающимся днем рождения, и спутницы более поздних лет Марии Альтман, которая выразила в письме Хаиму Тадмору удовольствие тем, что первая лекция памяти Бикермана состоится в феврале, «поскольку (не по паспорту) это месяц его рождения» 45.

Причину изменения даты рождения Баумгартен объясняет тем, что Бикерман был зачат до брака и, дабы избежать кривотолков, его день рождения был сдвинут на четыре месяца. Обосновывает он свое предположение тем, что, согласно воспоминаниям Иосифа Бикермана, ему, рожденному 15 февраля 1867 г., было во время совершения брака 29 лет, а невесте, родившейся 15 июля 1861 г. «без малого 35» 46. Мне не вполне понятно, откуда Баумгартен взял возраст жениха. В своих воспоминаниях Иосиф Бикерман пишет только, что «Сарре, когда мы сошлись с нею, было уже без малого 35 лет и что она была старше меня на шесть лет», из чего отнюдь не следует, что брак был совершен обязательно после 15 февраля, когда жениху уже исполнилось 29 лет, или что брак должен был быть заключен позднее мая 1896 г.: «без малого» достаточно неопределенное наречие и вполне может быть употреблено по отношению к женщине, которой осталось два-три месяца до тридцати-пятилетия 47.