Джон Дикки - Масоны. Как вольные каменщики сформировали современный мир

Ритуализированные обычаи, следование моральным предписаниям, тесная связь между братьями — все это пробуждает в членах братства достоинство особого рода, помогая им развивать свою личность и выходить за пределы, очерченные их эго. С насмешкой отбрасывать обещания масонов «делать хороших людей лучше» могут лишь самые ленивые из циников. В конце концов, хорошие люди очень пригодились бы той же Калабрии, испытывающей отчаянную нужду в мирных и законных гражданских объединениях вроде масонских лож.

Меня удивили не только оформление отеля и оказанный мне теплый прием. Меня также поразила всеобщая (или почти всеобщая) ярость. Особенно резко при мне выражался один из братьев, обвинявший Парламентскую комиссию в бессмысленной растрате денег на попытки уничтожить масонов. Действия правительства были восприняты многими как «тревожный звоночек», а то и как возможное «предвестие конца свободы и демократии».

По итогам поездки в Калабрию у меня сложилось стойкое впечатление, что громкие споры между ложей и комиссией для обеих сторон были своего рода политической игрой на публику. Нелишним будет еще раз вспомнить, что лидеры масонских организаций получают свои должности выборным путем и что все они — президенты и премьер-министры собственных маленьких демократий. Многие претенденты на высокие должности в братстве использовали чужие предубеждения в отношении масонов и истории о масонах-мучениках как инструмент повышения своей популярности. Впрочем, парламентариям из комиссии, которым приходилось регулярно сталкиваться с проявлениями общественной неприязни в отношении масонов, вряд ли удавалось бы справляться с этой задачей, не будь у них сильной воли. В 2017 году, к примеру, один из самых влиятельных итальянских журналов поместил заголовок «С масонами пора покончить!» на обложку февральского номера. Популистское «Движение пяти звезд», пришедшее к власти чуть позже, в июне 2018-го, заявило о готовности полностью очистить свои ряды от масонов, а также неоднократно называло их «врагами госаппарата».

Можем ли мы обнаружить правду, скрытую за всеми политическими заявлениями и недомолвками? Что ж, думаю, если ее и стоит искать, начать следует с одного крупного и до сих пор не завершенного судебного разбирательства, известного как «Готское дело», и тех калабрийских судов, в которых проводились связанные с ним слушания. Объемы материалов этого дела уже превысили несколько тысяч страниц, а попытки дать всему произошедшему оценку с точки зрения закона ни к каким конкретным результатам до сих пор не привели.

По возвращении из Калабрии меня ожидала не самая легкая работа: мне предстояло прочесть 2500 страниц юридических комментариев, пояснявших решение судей всего лишь по одному, хотя и довольно важному вопросу, связанному с готским разбирательством. По вынесенному тогда вердикту уже была подана апелляция, поэтому я и сейчас не могу утверждать, что все, что говорят юристы по этому делу на данный момент, представляет собой стопроцентную истину. И тем не менее даже если отставить в сторону вопрос вины или невиновности вовлеченных в процесс людей (чьи имена я упоминать не буду), а вместо этого сосредоточиться на объективном разборе имеющихся материалов, пожалуй, кое к каким выводам мы прийти все-таки сможем. Как будет показано далее, произошедшее во многом до ужаса напоминает отдельные эпизоды из истории масонского движения.

«Ндрангета» — организация любопытная. Ее численность более чем вдвое превышает число членов сицилийской группировки «Коза Ностра», а ее структура отличается гораздо большей сложностью. Переход на новую ступень в карьерной лестнице каждого из ндрангетистов сопровождается особыми ритуалами инициации, без которых члены организации не могут получить в ней новый ранг. Мафия Калабрии — темное отражение ложи, в котором местная автономия сталкивается с национальным и даже наднациональным «контролем качества». Правила, ранги и ритуалы «Ндрангеты» — все то, что мы могли бы назвать ее брендом или франшизой — находятся под управлением и контролем особого высшего органа власти — «Иль Кримине» («Преступление»). Даже те ответвления «Ндрангеты», которые действуют за пределами Калабрии, не имеют права расширять свое влияние без одобрения высшего руководства. При этом «Ндрангета» одновременно и децентрализованная организация: входящие в ее состав мафиозные кланы и структуры могут заниматься самыми разными видами преступной деятельности. Их выбор ограничивается лишь их инициативой и возможностями. Никакие конкретные действия членов любого ответвления «Ндрангеты» (вроде, скажем, перевозки отдельной партии наркотиков) «иль Кримине» не регулирует.

В 1970-х годах «Ндрангета» начала все заметнее обогащаться за счет похищения людей, перевозки запрещенных веществ и махинаций с контрактами на общественные работы. Вместе с ростом благосостояния организации развиваться начала и ее внутренняя структура. Дело дошло до того, что в «Ндрангете» стали появляться настолько высокие чины, что рядовые ее члены даже не были осведомлены об их существовании. Создавая подобные должности, мафиозные лидеры надеялись получить в свое единоличное распоряжение все деньги от финансовых махинаций и в то же время сохранить дружеские отношения друг с другом. Прийти к единой формуле, которая устраивала бы всех, им, впрочем, не удавалось довольно долго. Как и у масонов, система рангов и ритуалов мафии несколько раз едва не пала жертвой неконтролируемой инфляции, кроме того, не всегда и не для всех было очевидным, кто именно должен был эту систему авторизировать. В конечном итоге эти препирательства вылились в серию кровавых внутренних стычек, пришедшихся на 1970-е и 1980-е.

Как полагают следователи, примерно в 2001 году самым влиятельным боссам «Ндрангеты» удалось наконец прийти к согласию, после чего ими тайно была сформирована совершенно секретная правящая группа. Члены ее включали в основном мафиозных «белых воротничков» — людей с навыками управления и политическими талантами, способных вести дела с коррумпированными представителями власти и бизнесменами. Боссам преступного мира при этом была оставлена возможность свободно действовать своими методами, благодаря чему организация в целом сделалась особенно эффективной. Полиции стало известно, что отдельные высокопоставленные боссы, знавшие о существовании тайного правления «Ндрангеты», использовали для его обозначения эвфемизмы вроде «Невидимых». По данным одного из информаторов, некоторые из них также начали называть новое объединение «кем-то вроде масонов», руководствуясь, по-видимому, широко распространенным убеждением, согласно которому масонам принадлежит высшая власть в тайном мировом правительстве.