Джон Дикки - Масоны. Как вольные каменщики сформировали современный мир

Сексуальное насилие часто практиковалось членами тайных обществ, при этом в некоторых областях, включая юг Апулии, среди угольщиков были женщины. Женские ложи, прикрепленные к мужским вентам, назывались садами, а их члены — садовницами. Но, похоже, у женщин не было возможности утвердить свою независимость в садах, как француженкам в ложах принятия. Преданности свободе и отечеству не было достаточно, верная садовница должна была смириться с ролью, соответствующей, как считали, ее женскому уделу, и оыть верной своему мужу. Добрые кузены, со своей стороны, поклялись уважать честь своих сестер. При этом честь других женщин была законной добычей.

Тем временем угольщики по всей Южной Италии заняли позицию революционной оппозиции по отношению к монархии Бурбонов. В мае 1817 года в живописных окрестностях руин Помпеи руководство братства провело ночное совещание для планирования дальнейших действий. Австрийские войска покидали королевство: лучшего времени для восстания было не придумать. Но из-за отсутствия согласованности оно постоянно откладывалось.

В Апулии правительство снова объявило дона Чиро вне закона. Он ответил, опубликовав «Обоснование своих действий», в котором утверждалось, что он был вынужден вести преступную жизнь из-за несправедливого преследования и что он был кем-то вроде Робин Гуда. Но терпеть его уже не было сил: в ноябре 1817 года британский генерал сэр Ричард Черч прибыл во владения дона Чиро во главе небольшой неаполитанской армии.

Пока Генерал Черч еще был в пути, главы всех тайных обществ региона собрались в башне недалеко от Галатины, чтобы разрешить свои разногласия и спланировать ответ. Они выбрали лидеров, в основном из аристократов, и создали Высшую венту угольщиков, руководящий орган своей деятельности. Дон Чиро был назначен ответственным за отпор приближающейся армии. С пятьюдесятью своими людьми он разъезжал по близлежащим поселениям, объявляя народу, что революция неизбежна.

Разместив свои войска в городе Лечче, генерал Черч устроил встречу с лидерами угольщиков. Он заверил их в том, что их политические грехи будут прощены и что он даже поможет им в борьбе с котельниками, но в обмен они должны выдать ему дона Чиро. Предложение было с радостью принято: теперь участь дона Чиро была решена.

Разбойник отчаянно метался по провинции, пытаясь найти лазейку. Тех членов его банды, которых удалось поймать, расстреливали на месте: это лишало их возможности скомпрометировать кого-то из представителей высших слоев общества в суде. Все, кроме самых преданных последователей дона Чиро, в страхе отреклись от него. Измученный и голодный, он в конце концов был загнан в тупик в крестьянском доме недалеко от Франкавиллы. После ожесточенной перестрелки ему пришлось сдаться. На следующий день после быстрого судебного разбирательства он был убит выстрелом в спину (позорная форма казни). Его голову отрезали и поместили в железную клетку.

В Апулии, как и везде, в течение 1817 года влияние котельников уменьшалось, но революционно настроенные угольщики хотели от министра Томмази большего. Казалось, болезнь тайных обществ распространилась повсюду. Летом 1818 года Томмази был проинформирован о том, что благодаря конфискованным документам было обнаружено, что в двух тюрьмах Неаполя действует сеть карбонариев. Многие из участников были не политическими заключенными, а пожизненными и людьми, «закаленными на пути преступлений». Автор отчета предложил рассредоточить главарей по разным тюремным островам у берегов Сицилии и материка. Похоже, он не подумал о том, что это приведет к еще большему распространению влияния тайного общества.

В конце концов Неаполю вновь понадобился импульс извне. В Испании в 1820 году после восстания король был вынужден утвердить конституцию. Это был воодушевляющий пример для добрых кузенов — особенно потому, что испанский король, как и Фердинанд, был Бурбоном.

Долгожданная революция угольщиков в итоге стала импровизацией, а не результатом централизованного планирования. В ночь с 1 на 2 июля 1820 года около тридцати карбонариев в Ноле, городке к востоку от Неаполя, обезоружили местных солдат. С кокардами небесно-голубого, черного и красного цветов, выкрикивая лозунги «Да здравствует свобода и Конституция», группа, постепенно увеличиваясь, прошла двадцать пять километров до Авеллино, крупного центра угольщиков. Оттуда весть о восстании распространилась с помощью специально разосланных вестников и сигнального огня на вершине горы. Высшее командование армии, зная, что в их подразделениях немало угольщиков, понимали, что едва ли могут повлиять на ход событий. Один генерал, Гульельмо Пепе, перешел на сторону повстанцев и принял командование их силами. Через несколько дней король Фердинанд был вынужден издать указ, обещающий конституцию. Томмази и другие министры подали в отставку.

В воскресенье 9 июля мятежные солдаты вошли в Неаполь и были увенчаны лаврами. За ними следовали оркестры и многочисленные ряды угольщиков. Над городом был поднят черно-красно-синий триколор. С криками «Да здравствуют угольщики!» процессия собралась перед Королевским дворцом. Сам монарх притворился больным, но на балконе появились остальные члены королевской семьи. В неубедительной попытке соответствовать настроению они надели розетки с цветами карбонариев.

История угольщиков изобиловала взлетами и падениями, и им так и не удалось закрепить результаты своей революционной деятельности. Они разругались между собой, а меж тем в марте 1821 года австрийская армия вновь прибыла в Италию, чтобы поддержать Фердинанда. В других частях Италии — Пьемонте и Папской области — карбонарии также ничего не добились. Об их деятельности в Равенне известно лишь благодаря тому, что в 1820 году к ним присоединился лорд Байрон. При этом, несмотря на весь свой революционный запал, в январе 1821 года он пишет явно разочарованно: «У карбонариев, похоже, нет никакого плана — они не знают, когда, где и как действовать».

Многие из карбонариев уехали за границу. Одним из них был ученый Габриэле Россетти. Его дети — поэтесса Кристина и поэт и художник Данте Габриэль Россетти — родились в Лондоне. Также в Англии нашел приют Антонио Паницци. Он станет первым британским профессором итальянского языка и литературы в Лондонском университете. Перебрался в Лондон и итальянский секретарь лорда Байрона Антонио Лега Замбелли. Он открыл дело по приготовлению пасты.

Провал восстания 1820 года не стал концом истории. К тому времени группы карбонариев уже были (снова) организованы во Франции. Сицилия же, до тех пор в значительной степени невосприимчивая к лихорадке тайных обществ, вдруг ею тяжело заболела. В некоторых провинциях материковой части Южной Италии карбонарии продолжали действовать еще более десяти лет. Периодически происходили локальные восстания. В 1828 году в ходе подавления одного из них горная деревушка Боско была разрушена до основания пушечным огнем, а ее жители разбежались кто куда. Действовали угольщики и в других частях Италии. Они принимали активное участие во многих революциях, вспыхнувших в 1830 году. Но после этого их влияние начало угасать. Противоречивое сочетание ритуальной таинственности и открытости для членов с самыми разными политическими философиями оказалось губительным. Пик активности карбонариев в Неаполе пришелся на 1820–1821 годы. Спустя сорок лет в событиях, приведших к созданию единой Италии, уже ни карбонарии, ни другие итальянские тайные общества существенного участия не принимали.