Моисей Слуцкий - В скорбные дни. Кишинёвский погром 1903 года

Дед слыл за человека самостоятельного, гордого, но корректного и в высшей степени честного. И к нему часто приходили и приезжали за разрешением всяких конфликтов как между отдельными лицами, так и общиною. Он был человек состоятельный, вёл обширную торговлю аптекарскими товарами, которыми снабжал несколько губерний. Интересны формы торговой деятельности того времени. Дед имел собственную фуру, четвёрку лошадей, кучера и двух разъездных приказчиков. После Пасхи отправлялись за товаром в далёкий путь в Гамбург, откуда возвращались домой лишь к осенним праздникам. После этих праздников отправлялись вторично в путь, на сей раз не столь далёкий, – в Броды (Галиция) и возвращались на Пасху.

Делом своим дед очень мало интересовался. Приказчики наживались, он это отлично знал, но ради своего спокойствия смотрел на это сквозь пальцы, благо и он мог жить вполне прилично. Зато дед любил беседовать и спорить о «высоких материях» с такими же «вольнодумцами», как он сам.

Я обожал деда и жадно прислушивался к его беседам. Я улавливал только то, что часто упоминалось имя царя Николая, и к этому имени всегда относились отрицательно.

Когда во мне пробудилось сознательное отношение к окружающему миру, я узнал, что идёт большая война. В наш город приходили и из него уходили войска. Скоро стали приходить «ратники» 6 6 Ратники – крестьяне-ополченцы, которых русское правительство вынуждено было призвать во второй половине Крымской войны. Армия в России в то время комплектовалась за счёт рекрутских наборов, поэтому быстро восполнить боевые потери было сложно. Ратники не успевали пройти курс военного обучения и поэтому в боях не сыграли особой роли. Но среди крестьян распространился слух, что после войны добровольцы будут освобождены от крепостной зависимости. Этот слух взволновал всю крестьянскую массу, крайне напугал помещиков и стал одним из непосредственных поводов к отмене крепостного права после Крымской войны. с крестом на шапках. Мать даже купила мне игрушку в виде маленького ратника. Но я видал и иные картины. Я видал часто, как солдаты влекли евреев. За ними бегала толпа людей, мужчин, женщин и детей. Все охали и плакали, особенно женщины, рвали на себе волосы и громко с причитаниями рыдали. И я знал, что это влекут людей в солдаты. Один факт глубоко запечатлелся в моей памяти. К нам во двор ворвался мальчик лет 12, за ним гнались двое евреев. Мальчик как в воду канул. Преследовавшие его евреи не смели сделать тщательный обыск в доме деда и ушли ни с чем. И я знал, что мальчик «пойманник», а преследовавшие его евреи «ловчие» 7 7 Об этих понятиях см. гл. 4. . Вот разнеслась весть, что Николай умер. И это вызвало всеобщее удовлетворение не только у евреев.

Вскоре узнали, что Николай умер не естественной смертью, а отравился. И эта весть произвела сильное впечатление, так как в этом усмотрели перст Божий 8 8 Слухи о самоубийстве Николая I распространились сразу же после его смерти 18 февраля (2 марта) 1855 г. во всех слоях русского общества. Если в простонародье действовало мистическое убеждение, что русский царь не может умереть своей смертью – его всегда «изводят бояре» (см., напр.: Эйдельман 1986: 28, со ссылкой на Н. А. Добролюбова), то образованные круги считали, что виной всему – неудачи в Крымской войне. По их мнению, тяжёлые поражения заставили царя понять, что его близорукая внешняя политика втравила Россию в войну с могущественной коалицией, а внутренняя – не позволила рассчитывать на успех в этой войне. В доказательство ссылались на явные проявления депрессии, овладевшей Николаем I в последние месяцы его жизни (см.: Тарле 1944: 193, 317−319). Тем не менее версия о самоубийстве царя не подкреплена документами, хотя этому вопросу посвящена обширная литература. . Все вздохнули свободно, тем более что сведения о новом царе были самые благоприятные.

Но вот настал давно жданный мир. К нам стали возвращаться солдаты, оборванные, истощённые, многие на костылях. Они рассказывали об ужасах войны, как они голодали и холодали, как подрядчики вместе с чиновниками грабили. Но и они утверждали, что новый царь добрый и что наступят лучшие времена.

Яркой иллюстрацией «порядков», существовавших во время Крымской войны, может служить рассказ, слышанный мною много лет позже из уст кишинёвского старожила, ныне покойного аптекаря Якова Ивановича Бонгардта. В качестве провизора 9 9 Провизор – фармацевт, имеющий право управлять аптекой. В старой России – учёная степень, ниже магистра фармации, предполагала не только научные знания, но и административные навыки. он был взят на военную службу, и ему было поручено сопровождать транспорт с медикаментами и перевязочными материалами в «дунайскую армию». В Кременчуге узнали, что армия эта выведена из Турции и направлена в Севастополь. Возник вопрос – как быть. За разрешением этого вопроса Бонгардт обратился к тамошнему начальству. Местное начальство заявило, что оно не может изменить распоряжения высшего начальства, а Бонгардту сказали: «ты получил приказ вести транспорт на Дунай, вези и не рассуждай». По прибытии транспорта в Кишинёв оказалось, что за Прутом и Дунаем не было уже ни одного русского солдата. Опять всплыл вопрос: как быть? Решено было запросить Петербург. Прошло много времени, и получился приказ вести транспорт в Севастополь. Когда после многих мытарств по ужасным дорогам транспорт прибыл в Крым, оказалось, что уже заключён мир, и войска уходили 10 10 Отвод Дунайской армии в пределы России продолжался с июня до конца августа 1854 г. Парижский мирный договор, окончивший Крымскую войну, был подписан 18(30) марта 1856 г., причём в Крым эта весть пришла далеко не сразу. . Опять запрос в Петербург и ответ отвести транспорт обратно в Петербург и сдать в главный склад, откуда он был заимствован. Таким образом Бонгардт с обозом пропутешествовал два года и «благополучно» выполнил свою миссию.

Когда мне минуло 3 года, меня стал обучать молитвам и еврейскому чтению приходящий «бельфер» (помощник меламеда), а когда мне минуло 5 лет, меня отдали в хедер 11 11 Хе́дер – еврейская начальная религиозная школа. Учитель в такой школе назывался мела́мед . Обучение в хедере было платным, допускались только мальчики, а учебные предметы ограничивались религией. Уже с XVIII в. такая система обучения подвергалась критике со стороны еврейских просветителей. . По-видимому, во всех хедерах того времени был жестокий режим, но наш меламед, кажется, побил рекорд, он прямо истязал детей. На стене на гвоздике висела плётка, официально она висела для острастки, а в действительности чуть не ежедневно она гуляла по нашим телам. Кроме плётки, наш меламед практиковал в широких размерах и «рукоприкладство» в виде тумаков, дёргания за уши, за волосы и т. д. Детям было внушено, что рассказывать в школе, что творится в хедере, – величайший грех.