Моисей Слуцкий - В скорбные дни. Кишинёвский погром 1903 года

Дашевский был осужден окружным судом с присяжными заседателями к лишению всех личных и особых прав и преимуществ и отдаче в арестантские роты на 5 лет; сенат отклонил кассационную жалобу. Сама рана была признана безопасной, но обвинение было формулировано как «покушение на жизнь».

В лондонской газете «Times» появилось письмо, якобы посланное министром Плеве губернатору Раабену и каким-то образом будто бы выкраденное из его письменного стола. Приводим это письмо: «Министр Внут. Дел. Канцелярия. 25-го Марта 1903-го года № 341. Совершенно секретно. Г-ну Бессарабскому Губернатору. До сведения моего дошло, что во вверенной вам области готовятся большие беспорядки, направленные против евреев, как главных виновников эксплоатации местного населения. Предлагаю во избежание раздражения христианского населения прекратить беспорядки мерами увещания, вовсе не прибегая однако к оружию». Письмо это, несомненно, апокрифическое: осторожный Плеве не мог передать в посторонние руки уличающий его документ, a губернатор фон Раабен, корректный и добродушный человек, не был подходящим лицом для выполнения столь жестокого дела. Князь Урусов, который в своих записках останавливается на этом вопросе, тоже считает письмо подложным. (См. Записки губернатора стр. 158–159).

Доссар (рум. dosar) – досье.

По поводу истинно-русских государственных деятелей этой эпохи какой-то петербургский остряк сочинил такой стишок: «Плеве, Витте, фон, Ламздорф, Фредерик-барон, и целый легион чисто русских имен».

В Петербурге уверяли, что Игнатьев подал еврейским представителям барону Гинзбургу, Варшавскому и другим довольно прозрачные намеки на крупную взятку, и когда эти намеки остались безрезультатными, последовали «временные правила».

Насколько эти слухи соответствуют действительности, я утверждать не берусь, но в еврейских кругах Петербурга выражалось неодобрение недогадливости еврейских финансистов.

Увольнение без прошения (в XIX в. называлось «выключкой»), в отличие от обычной отставки, было мерой наказания. При этом власть не была обязана объяснять причины своего решения, а уволенный не имел права ни жаловаться, ни вновь поступить на государственную службу.

То есть «Союза русского народа», основной крайне правой организации в тогдашней России.

Гомельский погром начался 29.08.1903, по свежим следам Кишинёвского погрома. 36 евреев, пытавшихся во время этих событий организовать самооборону, были отданы под суд вместе с погромщиками.

Выражение «рептильная пресса» впервые было использовано О. фон Бисмарком в значении: якобы независимая, но заискивающая перед правительством пресса.

Вот некоторые наиболее характерные выдержки из издававшихся в столице и провинции газет: «Южный Край»: «Можно было подумать, что погромы уже отошли в область мировых преданий, что теперь даже менее культурные классы населения уже не способны на массовое проявление кровожадных и хищнических инстинктов. Но увы – нашлись и теперь злые люди, которые пробудили в коснеющей в невежестве массе гнусные инстинкты». «Киевлянин» (отнюдь не юдофильская газета): «Антиеврейские беспорядки являются несчастьем для евреев, но и позорны и несчастны для христианского населения. Нельзя без негодования и ужаса представить себе то, что происходило в Кишинёве». В «Новостях» Юрий Веселовский пишет: «Я испытываю, конечно, негодование, ужас, горе, сострадание, но если бы я захотел одними словами определить мое душевное состояние, я бы сказал – мне стыдно». И такие отзывы мы могли бы привести почти из всех газет и журналов.

В своих записках кн. С. Д. Урусов указывает, что до назначения в Кишинёв он вообще мало интересовался еврейским вопросом, к тому же: «О Бессарабии я знал в то время столько же; сколько о Новой Зеландии, если не меньше» (Урусов 2004: 11). Первичные сведения он почерпнул из справочника «Бессарабия», издателем и редактором которого был П. А. Крушеван (Урусов 2001: 23). Впрочем, до прибытия на место кн. Урусов решил воздержаться от преждевременных выводов.

Эта подробность приводится со слов самого губернатора в его «Записках» (Урусов 2004: 89–90).

«Выборгское воззвание» – принятое в литературе название обращения от 9 (22) июля 1906 г. «Народу от народных представителей» – к народу от группы депутатов только что распущенной Первой Думы. Суть его сводилась к призыву к гражданскому неповиновению (прежде всего – не платить налоги и не призываться в армию) до тех пор, пока правительство не созовёт Думу вновь. Было подписано 180 депутатами, в том числе кн. С. Д. Урусовым (от партии Демократических реформ) и Л. Е. Сицинским (от кадетов). Большого результата воззвание не имело. Все его «подписанты» (как говорили в советское время) были осуждены на три месяца тюрьмы и лишены избирательных прав.

Рассказывали, что Витте, ознакомившись с «воззванием», сказал: «если бы даже требование его осуществилось, и население перестало бы платить налоги, то это не причинило бы ущерба казне, ибо излишек денег крестьян все же поступил бы в казну, но не непосредственно, a через «царев кабак».

См. П. П. Заварзин «Жандармы и Революционеры» (Воспоминания), стр. 85.

Это ошибка М. Б. Слуцкого, вызванная скудостью достоверных сведений о событиях в СССР. Князь Сергей Дмитриевич Урусов после революции служил в советских учреждениях и даже получил в 1923 г. орден Трудового Красного Знамени за исследования Курской магнитной аномалии. Умер он в Москве в 1937 г.

Вероятно, это опечатка. Бендерским уездным предводителем дворянства с 1902 по 1911 г. был Фёдор Дмитриевич Крупенский, коллежский асессор (Крупенский 1912: осн. часть, с. 36). Этому могущественному семейству, известному ещё с XVII в., принадлежало 52 голоса в дворянском собрании (Урусов 2004: 112), так что Бессарабию иногда называли «губернией Крупенских».

Примарь (рум.) – мэр; примария (primăria) – мэрия. Впрочем, выборная примария, в которую вошёл М. Б. Слуцкий, просуществовала недолго. Врач-офтальмолог Юлия Квятковская вспоминает: «Только в 1926 г. я была кооптирована в коммунальный совет, который возглавлялся тогда примарём Себастианом Теодореску. Чуть не полтора года ком. совет и примария не занимались делом, а только воевали с С. Теодореску, пока не добились того, что он ушёл, а место примаря занял Г. В. Пынтя. При нём можно было начать работу в санитарной комиссии, но именно только начать, а сделать что-либо не удалось, так как с приходом к власти царанистов [крестьянской партии, у власти с 10.11.1928. – Ред. ] и совет, и выборная примария были упразднены» (Квятковская 1937: 101).