Коллектив авторов - Все в прошлом [Теория и практика публичной истории]

О комиксе как медиа, чей потенциал не должен недооцениваться, пишет и Б. Эдвардс, показывая, как взрывной спрос на военные комиксы в среде британских подростков с конца 1950-х по конец 1980-х сформировал героическое видение имперского прошлого, способствовавшее патриотическому единению во время Фолклендской войны 1982 года, но так не соответствовавшее происходившему процессу деколонизации и личному травматическому опыту тех, кто пережил «битву за Англию»:

Комиксы создали интерес к тому, к чему интереса не было. Все покупавшие комиксы дети родились после окончания войны. У большинства из них было слабое представление о том, что представляла из себя Вторая мировая, или его не было вовсе. В результате зафиксированы устные свидетельства того, как представители поколения бумеров спрашивали своих бабушек и дедушек… о том, что они [делали во время войны]… Бравые солдаты-герои военных комиксов ближе к изобретательной фантазии тех, кто не был участником, чем воспоминания любого солдата Второй мировой… Для тех, чьи подростковые годы пришлись между 1950 и 1988 годами, справедлив тезис о том, что по крайней мере часть их расхожих представлений о прошлом почерпнута из комиксов [601] Edwards B . The Popularisation of War in Comic Strips, 1958–1988 // History Workshop Journal. 1996. Vol. 42. № 1. P. 184–186. .

В предисловии к русскому изданию своей книги о постпамяти Марианна Хирш пишет, что «бум памяти» 2010-х годов вызвал к жизни произведения, написанные поколением внуков… Их тексты выстроены вокруг устных свидетельств, изображений и фрагментов документов… Они созданы слепыми зонами опыта, страхами и опасениями, ставшими результатом травмы. Они высвечивают парадигмы травмы, утраты и скорби, молчания, неизвестности и пустоты [602] Хирш М . Указ. соч. С. 13. .

В этой части главы на примере работ авторов из России, Финляндии и Японии я демонстрирую, что слова Хирш справедливы не только в отношении художественной/документальной литературы, но и комиксов, и показываю, насколько плодотворен оказался формат комикса для работы постпамяти, в которой пересекаются поля публичной истории и исследований памяти.

Постсоветская память о советском прошлом представлена в этой главе двумя проектами: память о массовых репрессиях 1930-х и блокаде Ленинграда сохранена на страницах работы Ольги Лаврентьевой «Cурвило» (2019); также опыту жертв сталинского террора посвящен сборник «Вы-жившие» (2019). Опыт беженства коренного населения Карелии в годы Второй мировой войны представлен в работе Ханнерийны Мойссенен «Перешеек» (2016). Трагедия японских нон-комбатантов, ставших жертвами американских бомбардировок (и атомной бомбардировки Хиросимы, в частности), разворачивается в произведениях Фумиё Коно «Город, где вечером стихает ветер. Страна, где расцветает сакура» (2003–2004) и «В этом уголке мира» (2006–2009).

Данные работы были отобраны на основе следующих критериев. Во-первых, они способствуют дегероизации и десакрализации как войны, так и «больших нарративов», делая центральным героем «маленького человека» и его повседневную жизнь на фоне разворачивающихся исторических процессов. Во-вторых, главными героями этих работ являются мирные жители, то есть нон-комбатанты — лица, непосредственно не принимающие участия в боевых действиях с оружием в руках. В-третьих, эти работы демонстрируют работу памяти и/или постпамяти. Наконец, каждый из этих комиксов получил новое воплощение в анимационных и художественных экранизациях и/или мультимедийных выставках, тем самым подтверждая тезис о мультиформатности пространства публичной истории.

«„Сурвило“ — это историческая публикация для всего явления русского комикса»; «Возможно, „Сурвило“ — это новая русская классика, которой суждено стать монументальным произведением» — так члены экспертного жюри главной премии в сфере российской комикс-индустрии «КомиксБум» объясняли победу работы петербургской художницы Ольги Лаврентьевой в категории «Лучшая оригинальная книга комиксов или ван-шот» [603] Премия «КомиксБума» 2019. Итоги и победители // ComicsBoom. Комиксы. Новости. Обзоры. 2020. 16 февраля. [vk.com/@ comicsboom-premiya-komiksbuma-2019-itogi-i-pobediteli]. . С сентября по октябрь 2019 года в Литературно-мемориальном музее Ф.М. Достоевского в рамках Международного фестиваля рисованных историй «Бумфест» прошла одноименная книге выставка, на которой выставлялись оригиналы страниц [604] «Сурвило». Выставка графики Ольги Лаврентьевой в музее Ф.М. Достоевского [museum. ru/N73680]. ; в октябре — ноябре того же года аналогичная выставка состоялась и в Москве в рамках Международного фестиваля-салона рисованных историй «КомМиссия» [605] КомМиссия. XVIII Московский международный фестиваль-салон рисованных историй [mosmuseum.ru/events/p/kommissiya-xviii-moskovskiy-mezhdunarodnyiy-festival-salon-risovannyih-istoriy]. . В 2020 году вышли французский и шведский переводы книги [606] БУМитоги-2020 // БУМкнига. Издательство комиксов. 2020. 24 декабря [vk.com/@ boomkniga-bumitogi-2020]. 2020. 24 декабря. . Чем обусловлено подобное мировое признание?

Ольга Лаврентьева (р. 1986) с раннего детства [607] Иорданов С . Как говорить о блокаде и репрессиях на языке комикса: Интервью с художницей Ольгой Лаврентьевой и препринт ее графического романа «Сурвило» // The Village. 2019. 26 февраля [www.the-village.ru/weekend/ art/342387-komiks-o-blokade]. слышала рассказы бабушки, Валентины Викентьевны Сурвило (1925–2020), о ее жизненном пути, отразившем трагедии советской истории первой половины XX века. По словам Ольги, история Валентины Викентьевны так сильно повлияла на нее [608] Павлова С . «Несчастье случилось в ноябре»: Графический роман о репрессиях и блокаде // Радио «Свобода». 2020. 7 апреля [www. svoboda.org/a/29863564.html]. , что создание книги было неизбежно [609] Там же; Плунгян Н . Ватнический эпик // Colta. Ru. 2018. 25 декабря. . Как и Шпигельман, Лаврентьева выстраивает повествование вокруг семейной устной истории («Я начала с того, что записала подробный рассказ бабушки. Она стала моим основным источником информации, в книге я старалась быть как можно ближе к тому, что говорила она» [610] Иорданов С . Указ. соч. ) и использует как фотографии из семейного архива [611] Там же. , так и визуальные материалы исследуемой эпохи («вдохновлялась советскими графиками, агитационными плакатами, а еще — эстетикой довоенных и военных фотографий, старалась передать эту атмосферу» [612] Плунгян Н . Указ. соч. ). Закономерно, что постпамять стала теоретическим ключом для разговора о «Сурвило», — и здесь необходимо отметить заслугу Алексея Павловского, сотрудника Европейского университета в Санкт-Петербурге, чья статья положила начало академическому исследованию книги [613] Павловский А . Первый графический роман о дочери «врага народа»: Поколение пост-памяти и черный ящик невыразимого // Colta.Ru. 2019. 27 марта. .