Борис Флоря - Польско-литовская интервенция в России и русское общество

Для него, как и для некоторых его предшественников, явным свидетельством принадлежности поляков к миру зла стало поругание ими святынь. Известные ему сообщения (вплоть до описания поругания святынь в Московском Кремле) Палицын дополнил целым рядом особенно ярких деталей. Так, он рассказывает, что поляки «из сосудов же церковных ядяху и пияху и, смеющеся, поставляху мяса на дискосех и в потирех питие» [1415] Там же. С. 124. . Палицын не скрывает от читателя, что вместе с поляками действовали «братия же нашя, Северскиа земли жителие», но объясняет это тем, что они «воспитани в безумии и навыкли от многих еретиков, во Украине живущих, их злым нравом и обычаем… и в их веру еретическую мнози приступишя» [1416] Там же. С. 120. .

Таким образом, даже географическая близость к Речи Посполитой опасна для людей, желающих сохранить свою истинную веру.

Война с таким противником явно не была обычной войной, а войной за веру, своего рода «священной войной». Характерно, что Палицын, описывая осаду Троице-Сергиева монастыря, с одобрением писал о том, что монастырские старцы ходили в поле, «бьющеся с Литвою» [1417] Там же. С. 153. См. также: «И се видит еретик и с ним многие поляки, яко близ полку их ездит старец, имеа в руце свои меч обнажен» (Там же. С. 158). .

Эта деталь приобретает особое значение, если учесть, что православная церковь запрещала духовным лицам участвовать в военных действиях и проливать кровь, и православные ставили в вину латинянам, что у них дело обстоит иначе. Очевидно, Палицын считал, что в такой войне, которая ведется против напавших «иноверцев», эти нормы на время перестают действовать.

Наряду с показом общей принадлежности поляков к миру зла Палицын дает и конкретные оценки отдельных свойств поляков. Таких свойств он отмечает два. Первое из них — это «гордость». О том, что «гордостию нацмени литовские люди», Палицын говорит в нескольких местах своего труда [1418] Там же. С. 147, 230, 245. , но подробно на этом не останавливается и не старается показать это свойство характера на конкретных примерах. Совсем иначе обстоит дело с такой чертой характера поляков, как «лукавство», обозначающее совокупность таких черт, как хитрость, коварство и вероломство. Разумеется, классическим примером такой вероломной хитрости для Палицына, как и для других авторов, явилось поведение поляков в деле об избрании королевича Владислава, но келарь приводит и целый ряд других примеров, Так, задуманный при Лжедмитрии I поход на Крым, по его убеждению, должен был привести к гибели русского войска «на велицех полех», чтобы Москва без сопротивления могла попасть в руки поляков [1419] Там же. С. 114. .

В тушинском лагере во время сражений поляки посылали русских сторонников Лжедмитрия вперед, а после сражения «все лутчаа поляки у них силою отнимаху». При попытках выкупа пленных они «по приатии цены не отдааху и другую цену восприимаху» [1420] Там же. С. 118. . В 46-й главе своего труда Палицын подробно рассказывал о попытках польско-литовских военачальников с помощью «лести» захватить Троице-Сергиев монастырь. В связи с этим келарь подчеркивал, что речь идет об обычном способе действий поляков, который лишь по отношению к Троице не привел к успеху [1421] «Таковеми бо змеиными лестьми многия грады прельстивше, погубивше». .

Эти качества, по убеждению Палицына, были внушены полякам дьяволом, во власти которого эти «иноверцы» находились [1422] «От Врага гордостию надмени поляцы и литва» (Там же. С. 245). На это же указывала, как представляется, и характеристика Александра Лисовского («лукавый яко змий»: Там же. С. 158), который был для келаря наиболее яркой конкретной личностью, в которой воплотилось свойственное полякам «лукавое пронырство». .

Вместе с тем при полном господстве именно этой интонации на протяжении всего труда Палицына в нем можно обнаружить и отдельные суждения, рисующие поляков в ином свете. Стоит отметить, что эти суждения высказаны автором не попутно, а в ходе его размышлений о действиях русских «изменников», собравшихся в тушинском лагере. Он отметил, что если какой-либо «добрый воин» во время военных действий попадал в плен к полякам, «то и милости сподоблен от них и от смерти сохраняем», русские же тушинцы подвергали пленных пыткам и убивали их. «И видяще поляки и литва таковы пытки и злое мучительство от своих своим… сердцы своими содрогахуся… и бесов злейши нарицаше тех. Они же смиловавшихся литву и поляков худяками и жонками тех нарицаху» [1423] Там же. С. 117. . Таким образом, принявший уже в зрелом возрасте монашеский обет сын боярский Аверкий Палицын сумел оценить по достоинству и стремление шляхтичей из Речи Посполитой придерживаться определенных правил ведения войны, и их отвращение к жестокости.

«Сказание» Авраамия Палицына — одно из самых популярных произведений о Смуте, сохранившееся в сотнях списков. Есть поэтому основания полагать, что оно могло оказать значительное воздействие на формирование в русском обществе представлений о жителях Речи Посполитой.

Хотя Авраамий Палицын был высокопоставленным представителем духовенства, было бы неверно думать, что изложенные в «Сказании» представления о поляках были характерны только для духовного сословия. В. В. Мочалова справедливо обратила внимание на памятник, появившийся в светской среде, но по изложенным в нем взглядам весьма близкий к «Сказанию» — «Повесть о победах Московского государства» [1424] Мочалова В. В. Polska і polacy… S. 69–70. , возникший в кругу смоленских помещиков, вынужденных во время Смуты покинуть свои владения и переселиться во внутренние районы Русского государства.

Хотя тема религиозного противостояния занимает в памятнике менее значительное место, чем в «Сказании», взгляды автора «Повести» близки к взглядам троицкого келаря. Уже в начальной части произведения можно прочесть, что с приходом к власти Василия Шуйского православная вера начала «от сквернения неверных очищатис» [1425] Повесть о победах Московского государства / Подгот. к печати Г. П. Енин. Л., 1982. С. 5. . Особенно четко позиция автора проявляется в рассказе о переговорах, связанных с избранием Владислава. На предложение гетмана Жолкевского русские люди отвечают: «Мы бо истинныя правой веры христьянския, вы же — иноверния суще и падшему папе римскому последуете, невозможно бо есть правоверному сыноверными сприопщение имети и в церковь божию внити и над правоверными царствовати. Лутче бо есть нам за православную христианскую веру и святыя божия церкви умрети, нежели в Московском государстве иноверна царя видети» [1426] Там же. С. 22. . Митрополит Филарет, возглавив посольство, направленное к королю под Смоленск, «исповеда пред ним православную християнскую веру и их латынство изобличил». Король «не возможе против его богомудрых словес отвещати и от многаго своего срама ярости и дмения наполнился» и не захотел исполнять заключенный под Москвой договор [1427] Там же. С. 25. . Так, по мнению автора, именно религиозное противостояние довело русско-польский конфликт до высшей его точки.