Игорь Тюменцев - Смутное время в России в начале XVII столетия: движение Лжедмитрия II

Гипотеза, согласно которой Я. Сапега, отправляясь в Россию, будто бы выполнял секретные поручения Сигизмунда III и Льва Сапеги, была впервые сформулирована польским историком К. Когновицким, который опирался на данные поздней редакции Дневника Я. Сапеги по списку А. Рубинковского [834] Kognowicki K. Zycie Sapiehow. Wilno, 1791. T. 2. S. 155–158. . Редактор, как показал анализ направления его работы, стремился убедить читателей, что Я.П. Сапега и его солдаты действовали по воле короля, и опустил все, что сколько-нибудь противоречило этому взгляду [835] Тюменцев И.О. Очерки по истории обороны Троице-Сергиевой лавры в 1608–1610 гг. Волгоград, 1995. С. 9–10. . В документах, некогда входивших в архив Смоленской приказной избы, сохранилось донесение лазутчиков о том, что король и канцлер сразу же после выступления отряда Я. Сапеги в поход написали к нему письма с требованием отказаться от затеянного [836] Расспросные речи смоленского лазутчика Р. Романчукова в Смоленске 17 (27) августа 1608 г. // АИ. Т. 2. № 92. С. 123–125; Отписка смоленских воевод М.Б. Шеина и кн. П. Горчакова в Посольский приказ 12 (22) сентября 1608 г. о литовских вестях // Там же. № 95. С. 126–128. . Эти данные подтверждают письма виленского епископа Бенедикта Войны к Льву Сапеге 31 мая (10 июня) и 10 (20) июля 1608 г., который извещал канцлера, что несмотря на все усилия не смог выполнить его просьбу — убедить Я. Сапегу отказаться от его замыслов [837] Listy B. Wojny do L. Sapiehi 31 maja (10 czerwca) i 10 (20) lipica 1608 г. // ОР НБУАН. Ф. 103. № 556/Va. Л. 134, 152–153. . Документы более позднего времени (1610 г.) свидетельствуют, что между «братьями» Л. Сапегой и Я. Сапегой отнюдь не было взаимопонимания. Более того, канцлер в открытую заявлял королю, что не верит заявлениям троюродного брата [838] Prochaska A . Wyprawa na Smoleńsk // Kwartalnik Litewski. SPb., 1909. S. 47–80. . Все эти данные подтверждают мнение А. Нарушевича, Я. Немцевича и С.М. Соловьева, что Я.П. Сапега с инфляндскими солдатами затеяли поход на свой страх и риск против воли правящих кругов Речи Посполитой [839] Naruszewicz A. Żywot J.K. Chodkiewicza. Warszawa, 1805. T 2. S. 249; Niemcewicz J.U. Dzieje panowania Zygmundta III. Warszawa, 1819. T. 2. S. 327; Соловьев С.М. История России с древнейших времен // Соч. М., 1989. Кн. 4. С. 493. . Появление отрядов инфляндских солдат в России, как и прибытие в Брянск и Орел наемников из Киевского и Брацлавского воеводств, явилось грубым вмешательством части магнатов и шляхты во внутренние дела соседнего государства, но отнюдь не скрытой интервенцией Речи Посполитой против России.

Интенсивные переговоры, которые Василий Шуйский провел с послами Речи Посполитой летом 1608 г., завершились заключением перемирия [840] Посольство М. Олесницкого и А. Гонсевского. С. 656–726. . После публикации Д. Бутурлиным текста достигнутого соглашения в литературе установилось мнение, что оно было подписано 25 июля 1608 г. [841] Бутурлин Д. История Смутного времени в начале XVII в. СПб., 1841. Ч. 2. Прил. 9; Соловьев С.М . Указ. соч. С. 476; Платонов С.Ф . Указ. соч. С. 239; Шепелев И.С. Указ. соч. С. 99. Историки не заметили, что Д. Бутурлин неверно перевел дату польского документа из григорианского в юлианский календарь. В действительности перемирие было подписано 17 (27) июля 1608 г. [842] Посольство М. Олесницкого и А. Гонсевского. С. 719–725. Через три дня, 18 (28) июля 1608 г., об этом известили пленных поляков в Ярославле [843] Рожнятовский А. Дневник Марины Мнишек. СПб., 1996. С. 119. .

Стороны заключили перемирие на три года и одиннадцать месяцев на условиях status quo [844] Посольство М. Олесницкого и А. Гонсевского. С. 719–725. . Но в качестве ключевых они рассматривали два пункта. Василий Шуйский пообещал выпустить из России послов и всех пленных поляков до 28 сентября (28 октября) 1608 г., которые дали клятву не участвовать в интриге нового самозванца [845] Там же. С. 706, 719–725; Письмо польских послов в Ярославль 22 июля (1 августа) 1608 г. // Рожнятовский А. Указ. соч. С. 119–120; Письмо польских послов на Белоозеро 22 июля (1 августа) 1608 г. // Титов А.А . Рукописи славянские и русские, принадлежащие И.А. Вахромееву. М., 1907. Вып. 6. С. 263–264. . Послы именем короля обязались отозвать подданных Речи Посполитой из Тушинского лагеря на Родину. Исключение было сделано только для А. Лисовского, который, по заявлению послов, являлся преступником и считался в Речи Посполитой человеком вне закона. Московским властям было предложено поступать с ним как заблагорассудится [846] Посольство М. Олесницкого и А. Гонсевского. С. 682. . Василий Шуйский обратился к королю с обширным посланием, в котором изложил свой взгляд на события недавнего времени [847] List W. Szujskiego do Króla in Julio 1608 // Riksarkivet. Skoklostersamlingen. E. 8596. . В свою очередь, «старые» и «новые» послы и Ю. Мнишек написали кн. Р. Рожинскому и другим землякам в Тушине письмо, в котором сообщили о заключении перемирия, его условиях и вновь в категоричной форме потребовали покинуть пределы Московского государства [848] List M. Oleśnickiego i A. Gosiewskiego do R. Różyńskiego i et., lipic 1608. // ОР НБУАН. Ф. 5. № 5998/III. Л. 314–314 об. .

Василий Шуйский уверился, что одержал важную дипломатическую победу, урегулировав отношения с Речью Посполитой и добившись отзыва иноземных отрядов из Тушинского лагеря. В действительности, как совершенно справедливо отметил Р.Г. Скрынников, это был грубый просчет [849] Скрынников Р.Г. Минин и Пожарский. М., 1981. С. 107–108. . Я. Мацишевский установил, что Сигизмунд III и его окружение, справившись с рокошем, к лету 1608 г. вернулись к прежним планам войны с Россией, видя в ней надежный способ консолидации общества вокруг престола [850] Maciszewski J. Op. cit. S. 149. . Во время переговоров в Москве в польской публицистике вместо призывов помогать «законному царю Дмитирию» начала муссироваться идея воспользоваться благоприятной ситуацией и предпринять войну против восточного соседа. Ссылаясь на то, что ни Василий Шуйский, ни самозванец не способны принести мира своим подданным, польские публицисты убеждали, что включение России в состав Речи Посполитой является единственной возможностью успокоить соседний народ, обезопасить восточные границы страны и безболезненно разрешить давнишние споры между двумя государствами [851] Ibid. S. 151. . Партия войны, учтя опыт 1606 г., явно готовилась взять реванш на грядущих сеймиках и сейме. В этой ситуации отпуск пленников из Москвы не столько лишал партию войны аргументов в ее агитации, сколько развязывал ей руки для подготовки вторжения. Ошибкой было и соглашение с Ю. Мнишком и другими пленными поляками об их отказе участвовать в интриге Лжедмитрия II и отправке на родину. Ю. Мнишек, организовав авантюру Лжедмитрия I, поставив на карту все, что у него было, теперь, подобно потерявшему голову карточному игроку, готов был на все, лишь бы отыграться. Между воеводой и руководителями движения самозванца, как свидетельствует их переписка, уже давно были установлены тесные контакты [852] Грамота ЛжеДмитрия II Ю. Мнишку 17 (27) января 1608 г. // СГГ и Д Ч. 2. № 156. С. 327–328. . Ю. Мнишек и его дочь перед лицом смертельной опасности с головой окунулись в новую авантюру.