Татьяна Лабутина - Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние

Однако Гаррис не терял надежды на благополучный исход своего поручения, полагаясь на поддержку князя Потемкина. Но вскоре его мнение о фаворите Екатерины изменилось. Посол стал подозревать князя в том, что тот ведет с ним двойную игру, и что он подкуплен противниками Англии, прежде всего Пруссией. Гаррис решил использовать аналогичное средство и просил лорда Стормонта дать разрешение на подкуп Потемкина. «Потрудитесь при этом помнить, – писал Гаррис в депеше министру, – что мы имеем дело с лицом, обладающим огромными богатствами и знающим цену того, о чем идет речь, так что нам приходится удовлетворить не его нужду, а его личность». Посол не исключал, что князь может запросить столько, сколько министр Людовика XIV Де Торси в 1709 г. предлагал герцогу Мальборо с целью привлечь того на сторону Франции. Речь шла о сумме в 2 млн франков 504 504 Там же. С. 370. .

Между тем от западных держав стали приходить отклики на Декларацию о вооруженном нейтралитете. 17 апреля 1780 г. Гаррис сообщал лорду Стормонту о том, что из Мадрида получен ответ на жалобы, высказанные российским правительством по поводу захвата судов. «Вслед за сильными выражениями уважения к императрице обещаются, что русские корабли будут починены, и на счет нейтральных судов будут сделаны новые распоряжения». Спустя две недели Гаррис докладывал в Лондон о послании от короля Швеции с просьбой разъяснить отдельные положения Декларации. Граф Панин охотно это сделал. Он напомнил, что нейтральные державы будут защищать торговлю всех остальных государств при условии, чтобы корабль, требующий покровительства, имел документы, а нападение на него являлось актом агрессии. Если же одна из нейтральных держав начнет враждебные действия, то она исключается из союза. В случае же, если одна из воюющих держав обратится к неприятельским действиям, то будут приняты меры для того, чтобы заставить ее других «уважать». Высказанный ответ Панина устно, был вскоре в письменно виде представлен шведскому послу. Документ завершался, как отмечал Гаррис, «многословными похвалами справедливости и беспристрастию намерений императрицы, а также говорит о великих последствиях, которые эта мера … повлечет за собой, и о восхищении, уже возбужденном ею в Европе» 505 505 Там же. С. 374–375. .

Вскоре Гаррис получил от Стормонта депешу, в которой министр уверял: Декларация о вооруженном нейтралитете заключает в себе «ложное истолкование международного закона». Он доказывал, что имущество врага, хотя и найденное на нейтральном корабле, составляет законную добычу, что подтверждают многие авторитеты. Захватив с собой депешу Стормонта, Гаррис направился на прием к графу Панину. Посол просил министра передать документ императрице и убедить ее в ложности слухов, которые распространялись недоброжелателями Англии, будто бы британцы «сильнейшим образом» отвергали Декларацию и объявили, что никогда не примут ни одну из ее статей. Панин подтвердил, что инициатива написания Декларации целиком принадлежит императрице, а сам он только выполняет ее указания, и что этот документ никак не вредит интересам Британии.

В мае 1780 г. Панин сообщил послу о мерах, предпринятых императрицей по созданию Лиги нейтральных держав, усилия которой будут направлены на охрану их судов, а в случае, если торговля одной из них подвергается «стеснению», все державы будут должны «немедленно соединиться, чтобы отомстить за оскорбление, нанесенное их флагу, и поддержать права их притесненных подданных» 506 506 Там же. С. 387. .

В июне 1780 г. российское правительство направило рескрипт Симолину, в котором извещало: для того, чтобы «довести до конца и узаконить навсегда к общей народной пользе» новую систему морского нейтралитета «по первоначальным естественным правам», снаряжено и вооружено при Кронштадте три эскадры. Первая из них должна идти в Средиземное море, вторая направлялась к Лиссабону, а третья – «за Зунд в Северное море». Главная цель эскадр заключалась в том, чтобы российский флаг «везде надлежащим образом уважаем был», и чтобы плавание российских торговых судов «не было подвержено от воюющих … держав» 507 507 Рескрипт к Симолину от 7 июня 1780 г. // Александренко В.Н. Указ. соч., С. 211. .

Особое недовольство англичане высказывали против вступления в Лигу нейтральных держав своего конкурента на море – Голландии. Об этом Гаррис неоднократно говорил в беседах с Паниным, Потемкиным и императрицей. Однако его возражения не были услышаны. В свою очередь российская сторона упрекала англичан за их противоправные действия в отношении своих судов. Во время беседы с Паниным 23 октября 1780 г. Гаррис услышал немало упреков по поводу захваченных английскими крейсерами российских кораблей. Посол счел заявления министра вымыслом 508 508 Русский архив. 1874. Т. 1. № 8. С. 412. . Однако письмо Симолина к графу Панину от 10 ноября 1780 г. убеждает в обратном. В своей депеше российский посол извещал о беседе с лордом Стормонтом, во время которой указывал на продолжающиеся захваты «английскими арматорами» принадлежащих российским подданным судов, хотя их обязывали «иметь в почтении российский флаг и не наносить никакого препятствия торговле подданным Ее Величества» 509 509 Письмо министра Симолина к графу Никите Ивановичу Панину от 10 ноября 1780 г. // Александренко В.Н. Указ. соч. С. 214–215. .

Любопытна реакция британского парламента на Декларацию о вооруженном нейтралитете, о которой упоминал российский исследователь Н.А. Нотович. Он подчеркивал, что все ораторы в обеих палатах парламента были склонны признать декларацию «наиболее враждебным актом» России против Англии. Большинство депутатов палаты общин считали неизбежным разрыв отношений с Россией. Известный юрист лорд Кэмбден в своей пространной речи пытался доказать, что русская императрица стремится «диктовать собственные законы всем морским державам и подорвать главные основы международного права, которое никогда не предписывало щадить неприятельские суда, плавающие под чужим флагом». Лорд Кэмбден расценил Декларацию как «опасный и произвольный акт», а потому Англия должна или объявить войну России и ее союзникам, или предоставить этим державам свободу помогать всем врагам Великобритании 510 510 Нотович Н.А. Россия и Англия. Историко-политический этюд. СПб., 1907. С. 109–110. .

Тем временем российские дипломаты продолжали активную деятельность по привлечению новых государств в Лигу нейтральных держав. В одном из донесений в Лондон Гаррис с нескрываемой радостью признавал, что Панин предпринимает большие усилия для вовлечения в Лигу Нидерландские республики и с трудом скрывает от императрицы, что не все они дали на то свое согласие. Гаррис не мог удержаться от того, чтобы не упрекнуть голландцев за их желание вступить в Лигу. «Мы, вероятно, нанесем этой конвенции удар под самый корень, отняв у голландцев их название нейтрального народа, – писал он Роберту Кейту в Вену 29 ноября 1780 г. – Они неблагодарные, низкие и бесчувственные невежи: и если их ожидает погибель, они ее вполне заслужили» 511 511 Русский архив, 1874. Т. 1, № 8. С. 415, 417. .