Татьяна Лабутина - Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние

Однако попытки англичан помешать Нидерландам присоединиться к Лиге не увенчались успехом. В декабре 1780 г. курьер доставил в Петербург документ о согласии Голландии вступить в Лигу, хотя его одобрили не все провинции. Главное, что подпись под документом поставил сам штатгальтер республики. Гаррису стало также известно, что голландцы предложили российской стороне заключить с ними торговый договор на условиях, «крайне выгодных для России» 512 512 Там же. С. 419. .

Между тем британский посол не оставлял надежды на то, чтобы расстроить создаваемую Екатериной II Лигу нейтральных государств. Он просил Потемкина устроить ему встречу с императрицей. Князь, как извещал Гаррис лорда Стормонта, «употребил все усилия», чтобы уговорить государыню принять посла «частным образом», и был удивлен ее отказом. Подобное поведение императрицы Потемкин объяснял происками своих врагов, которые распространяли слухи о его стремлении к неограниченной власти, что не могло не задеть Екатерину II. К тому же, пояснял князь, императрица за два последних года «чрезвычайно опустилась, умственные ее способности ослабели, а страсти усилились». И когда он заводит с ней речь об иностранных делах, Екатерина не отвечала ему ничего, либо отвечала «горячо и с неудовольствием» 513 513 Там же. С. 420. .

Наконец, 7 декабря 1780 г. Екатерина дала свое согласие принять британского посла. Примечательно, что перед этой аудиенцией князь Потемкин подробно проинструктировал Гарриса, что и как следует говорить императрице. «Он советовал мне нисколько не стесняться, а говорить прямо и откровенно, потому что она (императрица. – Т. Л .) обладает редкой проницательностью», – повествовал Гаррис. – “Льстите, как можно больше, и не бойтесь в этом пересолить … Не ожидайте, чтобы вам удалось прервать Голландскую негоциацию, или чтобы … отговорить ее от исполнения ее любимого плана вооруженного нейтралитета. Довольствуйтесь уничтожением его последствий; само же намерение непоколебимо”». Потемкин полагал, что данный проект был составлен «по ошибке» и «обработан тщеславием», а поддерживается исключительно «гордостью и упрямством» императрицы 514 514 Там же. С. 421–422. . Довольно странно было слышать подобную характеристику вооруженного нейтралитета от первого лица при дворе Екатерины, каким являлся Потемкин!

Выслушав наставления князя, Гаррис отправился на аудиенцию к императрице. Свой разговор с ней он подробно изложил в депеше к лорду Стормонту 13 декабря 1780 г. 515 515 Там же. С. 422–432. Гаррис начал беседу с упреков по поводу неблагополучного состояния дел между Англией и Россией. На это Екатерина, заверив посла в искренности и неизменности своих чувств к английскому народу, заявила, что в ответ не встретила достаточно взаимности, чтобы считать британцев далее своими друзьями. Гаррис попытался возразить и предложил обратиться к возобновлению условий Парижского мира 1762 г. вместо принятой Декларации о вооруженном нейтралитете. Однако императрица была непреклонна. «Я буду поддерживать свое намерение: я считаю его полезным», заявила она. А далее поинтересовалась у посла, какое зло может принести англичанам вооруженный нейтралитет, или вернее «это вооруженное ничтожество»? «Возможное зло, – отвечал Гаррис. – Он предписывает новые законы, которые, защищая торговлю наших врагов, оставляют нас беззащитными; сохраняет им их торговые суда для перевозки войск и снабжает их всем нужным для постройки судов военных; кроме того, нейтралитет смешивает наших друзей с нашими врагами, и его же употребляют для достижения целей совершенно различных от того, что вызвало его появление» 516 516 Там же. С. 426. . Императрица в ответ раздраженно упрекала британцев: «Вы вредите моей торговле, вы останавливаете мои корабли. В моих глазах это имеет огромное значение. Торговля это мое дитя, – как же вы хотите, чтобы я не сердилась? … Оставьте в покое мою торговлю, не задерживайте мои немногочисленные суда … Я бы желала, чтобы мой народ сделался промышленным» 517 517 Там же. С. 426, 430. . Гаррис пытался оправдываться, уверяя Екатерину, что его правительство сделает все для охраны российских судов. В то же время он продолжал настаивать на соблюдении условий Парижского мира, опасаясь, что в силу вооруженного нейтралитета все народы начнут пользоваться привилегиями, которые не принадлежат им.

Подводя итоги своей беседы с Екатериной II, Гаррис констатировал: «Что касается до ее нейтрального союза, она от него не откажется; она слишком горда, чтобы сознаться в ошибке … Она видит, до какой степени несправедливы последствия этого союза для других народов и какие неудобства могут возникнуть от него для нее самой. Она теперь желает только найти предлог, чтобы уничтожить последствия нейтралитета» 518 518 Там же. С. 432. . Посол предлагал своему шефу «подделываться» под характер императрицы, льстить ей, допустить свободный проход ее кораблям, что позволит, на его взгляд, сделать ее «искренним и усердным» другом Англии. Однако лорд Стормонт в ответной депеше заявил Гаррису, что вовсе не разделяет его надежд 519 519 Там же. С. 433. . И действительно, Екатерина II продолжала активно продвигать свою Декларацию о вооруженном нейтралитете.

Как бы ни старались англичане очернить задуманный Екатериной II вооруженный нейтралитет, он все больше привлекал внимание правителей других государств. Вслед за Голландией 8 мая 1781 г. к нему присоединилась Пруссия. В сентябре 1781 г. с просьбой о включении в нейтральную Лигу выступил Иосиф II. По этому поводу Гаррис писал в Лондон: «Все это … наводит на мысль, что Ее Императорское Величество решилась возвести эту странную, но любимую ею меру на степень постоянного закона, сохраняющего силу и в мирное время, для чего она намеревается насильно навязать этот закон даже … тем державам, которые сами по себе вовсе бы не были расположены ему подчиняться» 520 520 Русский архив. 1874. Т. 1, № 11. C. 795. . Дипломат недоумевал, почему императрица с таким упорством держится за эту «дикую систему», на которую ею уже истрачено больше, чем можно было получить от обычного нейтралитета, однако не считал нужным пытаться разубедить Екатерину II в ее заблуждении.

Между тем европейские державы отнюдь не считали Декларацию о вооруженном нейтралитете «заблуждением». После Австрии 13 июля 1782 г. к нему присоединилась Португалия, а 10 февраля 1783 г. – Королевство обеих Сицилий. Франция, Испания и США также признали принципы вооруженного нейтралитета, хотя формально к нему не присоединились. По сути дела, из крупных морских держав лишь Великобритания не признала Декларацию о вооруженном нейтралитете.