Игорь Сенченко - Йемен. Земля ушедших в легенды именитых царств и народов Древнего мира

Ярмарка на рынке г. Сана’а’ проходила под эгидой правителя Йемена. Оттуда, повествует ат-Таухиди, «везли иглы, кожи и плащи, поступавшие из Ма’афира, где промышляли изготовлением плащей и накидок» (3).

В работах именитого арабского географа Ибн Хордадбеха (820–913/914) содержатся сведения о том, что из Йемена в Багдад, столицу ‘Аббасидов (правили Халифатом с 750 по 1258 гг.), торговцы доставляли ладан и мирру, амбру, «драгоценный алоэ» и «платья с пестрой окраской». Вслед за халифом ал-Мансуром, заложившим новую столицу ‘Аббасидов на западном берегу р. Тигр, на месте небольшой деревушки Багдад, неподалеку от развалин Ктесифона, столицы персидской династии Сасанидов, пишет знаменитый арабский историк и географ Йа’куби (ум. 897), арабы Аравии стали называть Багдад «рыночной площадью мира». Согласно преданию, въехав в построенный им город, известный сегодня как Багдад, который он нарек Городом мира (Мадина ас-Салам), халиф изрек: «Городу этому, лежащему между Тигром на востоке и Евфратом на западе, быть рыночной площадью мира».

Знаменитого географа-путешественника ал-Мас’уди (896–956), посещавшего земли Южного Йемена, поразило количество меда на местных рынках, любимого лакомства йеменцев. Обратил он внимание и на вывоз торговцами из Забйада, правил которым шейх Ибрахим ибн Зийад, по прозвищу Владеющий рутой, не только самого этого растения, но и готовившихся на его основе лекарственных средств. Многолетний кустарник рута, в изобилии произраставший в то время в Йемене, использовали и в лечебных целях, и как пряность. О лекарственном растении рута упоминал в своих сочинениях Плиний. Из руты приготавливали желудочные отвары и настойки (они улучшали пищеварение). Рута входила также в состав противоядий. Поэтому, думается, «хаживал в порты Йемена», как гласят сказания, всемирно известный арабский ученый, основоположник алхимии Джабир ибн Хайан, живший на рубеже IX–X столетий. История сохранила имя этого человека, как создателя «яда ядов» – мышьяка. До второй половины XVIII века обнаружить следы мышьяка в телах отравленных им правителей в царствах Востока, где он широко применялся в целях быстрого и эффективного решения династических споров, не представлялось возможным.

Одним из самых больших и знатных рынков Аравии прошлого, где «торговлю защищал закон», автор «Перипла Эритрейского моря» называет древнюю Музу (Моху). Рынок Музы, свидетельствует он, «бурлил торговыми сделками»; там всегда было полным-полно опытных мореходов и владельцев судов из арабов-аравийцев. Гавани Муза не имела, но располагала хорошим и удобным рейдом с якорной стоянкой. Торговали в Музе «пурпурными одеждами» и шафраном (использовался для лечения глазных болезней), египетским папирусом, миррой и мирровым маслом, изделиями из золота, серебра и бронзы, а также всеми теми товарами, что завозили в Музу с лежавшего напротив побережья (4). Средиземноморские купцы, посещавшие Музу, именовали этот портовый город «рынком аравийских ароматов», а впоследствии – «аравийским рынком кофе». Поскольку Муза являлась одним из ключевых торговых партнеров Индии в Южной Аравии, то в ней проживала крупная и влиятельная колония индийских купцов.

В Музе (Эль-Мудже, нынешней Мохе), откуда йеменский кофе расходился когда-то по всему белу свету, работала судоверфь, где строили крупнотоннажные суда, предназначавшиеся для торговых экспедиций в Индию, на Цейлон и в земли Восточной Африки. Славилась Муза и изготовлением лучших на Аравийском побережье Красного моря кожаных надувных лодок. О Древней Музе, куда «постоянно наведывались корабли индийские», высоко отзывался в своем знаменитом описании бассейна Красного моря греческий историк и географ Агатархид Книдский (200–120 до н. э.). Он служил при дворе Птолемеев. Собирал рассказы о «хождениях» по Красному морю торговцев и мореходов. Индийские товары, что разгружали в Музе, сообщает Агатархид, доставляли оттуда «по дороге ладана» в города египетские и в порты на Средиземном море, заложенные финикийцами.

Торговля Египта с Южной Аравией вообще и с Музой в частности активно велась при женщине-фараоне Хатшепсут (1493–1472 до н. э.) из XVIII династии, дочери Тутмоса I и соправительницы Тутмоса III. Динамично развивалась она и при фараоне Сети I (правил 1290–1279 до н. э.), с именем которого связано строительство легендарного «канала фараонов», известного сегодня как Суэцкий канал.

За Музой, в том месте, где смыкается берег «Аравийской страны» с раскинувшейся на другом берегу «Страной варваров», рассказывает автор «Перипла Эритрейского моря», пролегает небольшой пролив (Баб-эль-Мандебский). Посреди него лежит остров Диодора (Перим). Там, вблизи него, на оконечности владений химйаритов , в Ма’афире, приютилась «приморская деревня аравийцев», известная среди мореходов своей удобной бухтой с источником пресной воды. Имелись в ней, по словам мореплавателей, специальные каменные цистерны для хранения воды, упрятанные под землей. И сам источник, и зону расположения цистерн окружали, как и повсюду в Аравии, мощные крепостные стены со сторожевыми башнями. Такие места на Аравийском побережье, как та деревня (купцы-иноземцы называли их «водными станциями»), выполняли в прошлом функции почтовых постов и пунктов для отдыха (5).

Монеты, ходившие на рынках Древнего Йемена, являлись не просто денежными знаками и атрибутами торговли, но и символами власти того или иного располагавшегося на его территории королевства, княжества или султаната. Каждый правитель обязательно чеканил собственную монету. Но вот что интересно, те из них, что датируются археологами IV–III вв. до н. э., сделаны по образцам афинских тетрадрахм , твердой мировой валюты прошлого. Эти монеты указывают на наличие у йеменских царств и княжеств тесных торговых отношений с Древней Грецией.

В эпоху Александра Македонского в землях Аравии высоко ценилась выпущенная им по случаю завоевания Вавилона серебряная монета. На ее лицевой стороне был изображен Геракл, с наброшенной на тело шкурой Немейского льва; а на обратной стороне – Зевс, сидящий на троне со скипетром в левой руке и орлом на протянутой правой руке.

В XIX–XX столетиях самой ходкой монетой в Йемене являлся серебряный талер Марии Терезии. О нем пишет в своих воспоминаниях о Красном море, которое он дважды пересекал во время командировки в Индию (1869–1872), директор Горного департамента Российской империи К. Скальковский. Вдоль Аравийского побережья Красного моря, делится своими воспоминаниями К. Скальковский, лежало несколько небольших портовых городков. Но вот заходить туда за провизией в случае надобности мореходам не имело никакого смысла, ибо «всякая покупка там была возможна не иначе, как за серебряные талеры Марии Терезии», или «талари», как они фигурировали в речи местного населения. Монеты эти, давно вышедшие из употребления в Европе, в землях бассейна Красного моря, напротив, пользовались высоким спросом, притом на обоих его побережьях (6).