Игорь Сенченко - Йемен. Земля ушедших в легенды именитых царств и народов Древнего мира

До 1926 г., рассказывает в своей книге «Йемен» И. Е. Генин, эта страна своей денежной единицы не имела. «На рынке обращался серебряный тапер Марии Терезии». Его чеканили в Вене, с 1780 г., и ввозили в страны Красноморского бассейна. В 1926 г. имам Йахйа начал чеканить собственную национальную монету – серебряный риал или‘ амади . Обе монеты, и талер , и ‘амади , имели один и тот же обменный курс – около 30 американских центов (1 руб. 20 коп.) (6*).

Торговые связи с царствами Древнего мира йеменцы поддерживали и по океану воду как тогда говорил^ и по морю песка. Процветанию караванной торговли способствовали сложные для судоходства условия в Красном море, обилие в нем рифов и отмелей, а также царившие во всех прибрежных водах Южной Аравии разбой и пиратство (7). Через Йемен пролегали два крупных на Древнем Востоке караванных пути. Один из них (знаменитая «дорога ладана») шел из Хадрамаута, из древнего портового города Кана’ (нынешний Бир ‘Али), – через Ма’риб, Саба’ и оазисы Хиджаза – в Петру, в величайшее караванное царство прошлого, а оттуда – в Газу, Дамаск, Пальмиру, Тир и Александрию. В портах Леванта и Египта товары грузили на суда и везли в крупнейшие торговые центры Средиземноморья – в Геную и Венецию. По другому караванному пути – через Йамаму, Герру и Наджд (Неджд) – товары поставляли в Месопотамию. Сам портовый город Кана’ защищала мощная неприступная крепость на горе Эль-Гураб (Воронье гнездо), возведенная царем Сама’а ибн Дабйаном.

Один из оживленных торговых маршрутов Древнего Йемена проходил между Хадрамаутом, «обителью благовоний», как отзывались об этом крае сами йеменцы, и городом Сана’а’, архитектурной жемчужиной «Острова арабов», где располагались десять крупных специализированных рынков. Из Хадрамаута в Сана’а’ завозили ладан и мирру, кассию и индийский кардамон, зерно и масло, шерстяные одеяла и женские накидки абайи, войлок для шатров и перья страусов. Из Сана’а’ в Хадрамаут вывозили (речь идет о середине XIX столетия) холодное оружие, оковы для рабов, ружья и гвозди, ювелирные украшения с использованием золотых и серебряных монет, и многое другое. Транспортные расходы – «за одного верблюда в день с одним человеком и багажом при нем, не превышающим нормы установленного веса для перевозки на вьючном животном», – составляли 3 франка (8).

Так называемые регулярные торговые караваны насчитывали, как правило, до одной тысячи груженных товарами верблюдов. Встречались караваны в две и в две с половиной тысячи верблюдов. Вопрос охраны караванов решался просто – посредством заключения караванщиками договоров с шейхами племенных дайр (мест обитания племен), через которые двигались караваны. Племя, под защитой которого находился караван, поставляло купцам верблюдов и вооруженных погонщиков, содержало охраняемые и оборудованные для стоянок места (караван-сараи).

В группу проводников больших торговых караванов, ходивших, к примеру, из Хадрамаута в Багдад или Дамаск, непременно включали «хранителей воды», состоявших при верблюдах-водоносах. Каждый из таких верблюдов нес на себе по два больших меха с водой. Мастерили их из шкуры целого верблюда; вмещал он в себя 50–60 галлонов воды (1 галлон=4,546 литра). Лучшей емкостью для хранения воды в пустыне считался в прошлом у бедуинов Йемена бурдюк, сшитый из кожи горной козы. Будучи притороченным к седлу верблюда, он во время передвижения обдувался ветром, по ночам в пустыне довольно прохладным, охлаждался – и студил воду.

Нигде в мире вода не имеет такой ценности, как в аравийской пустыне. И никто не относится к ней так бережно, и не использует так расчетливо, как бедуины. «Жажда – это вкус смерти», – говорят и сегодня кочевники Йеменской Тихамы. «Верными спутниками» в знойных аравийских песках они называют верблюда и собственное сердце; источники воды величают не иначе как «драгоценными жемчужинами пустыни».

Любым из торговых караванов руководил раис. Им выступал один из членов артели погонщиков верблюдов, специализировавшихся на обслуживании того или иного конкретного торгового пути. Раисы хорошо знали друг друга. Участники каравана находились под личной защитой раиса. Случалось, что человек, настигнутый в дороге теми или иными важными для него новостями, вынужден был срочно менять маршрут передвижения. Тогда его передавали, как говорится, из рук в руки – раису другого каравана. Происходило это в местах пересечения караванных путей, где располагались ханы или караван-сараи для отдыха. Если нужный караван к тому времени уже снимался с места стоянки, то раис посылал ему вдогонку (вместе с тем человеком, кому нужно было сменить маршрут передвижения) одного из погонщиков. Он предъявлял оружие своего раиса (нож или кинжал с васмами , то есть метками рода и артели) раису другого каравана, и излагал ему ту или иную конкретную просьбу (9). Система работала безотказно.

Для того чтобы получить звание раиса, погонщику необходимо было иметь безупречную репутацию и среди членов своей артели, и всего сообщества погонщиков в целом; слыть человеком честным и умным, решительным и находчивым. Владеть «искусством вождения караванов» по горам и в пустыне в ночное время, ориентируясь по звездам и «запахам пустыни», «цвету и вкусу песка» (оказывается, есть и такие), и «картинам гор». Знать, «как пальцы на руке», все «караванные тропы в море песка» и в «обители гор», места расположения колодцев и источников воды, а также «способы ухода от опасностей». Быть лично знакомым с шейхами племен, через земли которых передвигался ведомый им караван; более того, пользоваться их доверием. Обладать навыками врачевания: «умением лечения» ран и устранения расстройств желудка, снятия лихорадки и оказания помощи при укусах змей и скорпионов, а также при вывихах и переломах рук и ног. Раис лично отвечал за безопасность каждого человека в своем караване и за ущерб, причиненный его грузу. Если караван подвергался нападению, и кого-либо ранили, то раис выплачивал потерпевшему компенсацию ( диа ), заранее оговоренную и скрепленную договором, притом как за полученные увечья, так и за порчу или утрату имущества и груза (10).

В порты Южной Аравии, в том числе в Аден и Эль-Муджу (Моху), поступали, складировались и широко расходились оттуда во все концы света самые «дорогие товары» Древнего мира. Из Индии везли пряности, перец и корицу, драгоценные камни и серебро; из Африки – страусовые перья, золото и слоновую кость; из Персидского залива – жемчуг (вылавливали его и в Красном море). Крупными потребителями товаров собственного йеменского вывоза – ладана, алоэ и мирры, а также ароматов и амбры – были храмы Египта, Месопотамии и Греции, а потом Римской империи и Византии.