Рустам Рахматуллин - Две Москвы. Метафизика столицы

Видению Кремля как Елеона отвечало посвящение собора Вознесенского монастыря в Кремле, у самых Фроловских ворот. Собор и монастырь участвовали в панораме Красной площади с конца XIV столетия.

Даже кремлевский Успенский собор получал аналогию – церковь у подошвы Елеона, в Гефсимании, над Гробом Богоматери.

Грозненская метафора Кремля как загородья словно выросла из итальянской метафоры Кремля как замка против города, Китая. Замок есть огражденный загород.

Вербные Шествия в Москве известны с 1558 года, когда собор на Рву еще не завершился стройкой. Под этим годом шествовали по Кремлю, от храма к храму. Считается, что Шествия установились после взятия Казани и в связи с ним.

Вступление царя в город неверных традиционно уподоблялось Входу Царя царей во Иерусалим. И возвращение Ивана из Казани режиссировалось по тому же высокому сценарию.

Известно книжное уподобление поверженной Казани гибнущему Иерусалиму. По наблюдению Марии Плюхановой, «Казанская история» XVI века занимает пафос и целые периоды в книгах Исайи и Иеремии, в Плаче Иеремии, в Апокалипсисе. Ханша Сююмбике уподобляется дщери Сиона, дщери Вавилона. Текстологи находят, что приему этого сличения автор учился в школе новгородского летописания, где сходным образом переживалось подчинение Ивану III. Одалживается «Казанская история» и в «Повести о взятии Царьграда», трактующей падение Константинополя как гибель Иерусалима. От Казани князь Москвы усваивает царство, как дед его – от павшего Царьграда. Для утверждения этой идеи авторы рискуют рисовать русское войско с турецкого, царя Ивана – с султана Магомета, казанцев – с греков. Мотив печалования о побежденном и поверженном подобно Иерусалиму городе делает честь русским составителям «Казанской истории». Другой ее мотив – восстановление и новое обоснование Казани во имя Троицы.

В XVII столетии на Вербу стали шествовать, наоборот, от храма в Кремль. Прослеженная с 1656 года, эта перемена может относиться к никоновским. Город храмов Кремль менялся местом с храмом-городом, и это было место Иерусалима.

Шествие на осляти. Голландская гравюра. XVII век.

Запечатлен разворот (либо обратное движение) Шествия.

Царь и патриарх (на коне) отходят от Лобного места

Взгляд геометра примечает разворот гораздо раньше, вскоре после Грозного, при Федоре Ивановиче и правителе Борисе Годунове. Можно назвать и год – 1591-й. Тогда заканчивалось возведение стен Белого и начиналось возведение стен Скородома, будущего Земляного города. Циркуль одних еще стоял на Лобном месте, когда ногой для циркуля других был выбран столп Ивана Великого. Кремль снова стал центральнее Покровского собора с Красной площадью.

Царь Годунов определенно согласился в этом с собою прежним, когда надставил столп в Кремле до современной высоты, превосходящей высоту Покровского собора. Дотоле две постройки были вровень, никакая третья, кроме загородной церкви-столпа в Коломенском, им не равнялась. Кремлевская надстройка относилась к замыслу еще одной соборной церкви, нарицание которой: «Святая Святых» – явственно возвращало Иерусалим в черту Кремля.

В.Г. Шварц. Вербное воскресенье в Москве при царе Алексее Михайловиче.

Шествие патриарха на осляти. 1865. ГРМ

При Михаиле Федоровиче была надстроена до высоты Покровского собора Фроловская башня, приобретя известный миру вид, а вскоре мировое имя – Спасская. Ее ворота снова становились иерусалимскими, воротами Входа Господня.

Елеонской стороной при развороте Шествий делался Китай. Что это поздняя редакция метафизического замысла царей и патриархов, доказывается отсутствием в системе посвящений Покровского собора елеонских тем, в особенности темы Вознесения. Свидетель Шествий после разворота, диакон Антиохийского патриархата Павел Алеппский пишет, что собор символизирует Вифанию: селение за Елеоном, в котором пребывал Спаситель перед входом в Иерусалим.

Растождествлялось и соседнее Покровскому собору Лобное место, имя которого есть перевод слова «Голгофа».

Вторая редакция Шествий точнее отвечала сторонам света. Ибо как Елеон восточнее ограды Иерусалима, – Красная площадь, Китай-город восточнее Кремля.

Лишь Алевизов ров не потерялся в развороте Шествий. Наоборот, он с большей точностью ответил Кедронскому потоку, отделяющему огражденный Иерусалим от Елеона. И в обеих редакциях Шествий Красная площадь отвечает матрице Иосафатовой долины, образованной Кедроном. Через долину и поток шествовал на осляти к восточным городским воротам Иисус.

Иосафатова долина на рисунке М.Н. Воробьева «Гробница Авессалома». 1820.

Вид с севера.

Справа вверху – край городской стены Иерусалима

Н.Г. Чернецов. Иосафатова долина. 1848.

Из авторской надписи на обороте: «Мост на левой стороне картины, есть тот по которому Спаситель ехал в торжестве в Иерусалим, в день Вайи. Он построен через русло бывшего потока Кедронского… Первенствующая гора есть Элеонская; здания на ее вершине окружают место Вознесения Христова»

Иосафатова долина знаменита своим некрополем с гробницами пророков и царей. Ветхозаветная традиция видит в ней место дня Господня, судного дня: «Пусть воспрянут народы и низойдут в долину Иосафата; ибо там Я воссяду, чтобы судить все народы отовсюду» (Иоиль, 3: 12). Имя библейского царя Иосафата означает «Господь судия».

Золотые ворота Иерусалима.

Гравюра по рисунку У.Х. Бартлетта, 1840

К Иосафатовой долине обращены ворота Храмового двора в общей стене Иерусалима. Не имеющие твердой датировки, известные с XII или XIII века как Золотые. Они давно заложены, зримым отсылом к Книге пророка Иезекииля: «И привел он меня обратно ко внешним воротам святилища, обращенным лицом на восток, и они были затворены. / И сказал мне Господь: ворота сии будут затворены, не отворятся, и никакой человек не войдет ими; ибо Господь, Бог Израилев, вошел ими, и они будут затворены» (Иез., 44: 1, 2).