Джеремия Кэртин - Монголы на Руси. Русские князья против ханов восточных кочевников

Ни одна сторона не могла победить другую, нападение и сопротивление были равными по силе. Тогда воины Мамая пошли на штурм в центре и, хоть были отброшены, снова устремились в атаку и потеснили левый фланг противника.

Мамай с Красного холма увидел, что ряды русских ослабли, что знамена и флаги склонились в большом количестве, и послал вперед свой последний сильный резерв. Левый фланг русских был оторван от центра. Там продолжали биться жалкие остатки нижегородских полков, а сам русский центр держался с огромным трудом. Сыну Ольгерда Андрею пришлось послать с правого фланга часть своего войска, чтобы укрепить центр, который теперь уже был готов распасться на части. Пройдя с тыла позади воинов, сражавшихся под командованием Бренко, это подкрепление появилось в том месте, где левый фланг был отделен от центра, и закрыло собой брешь. В сражении установилось равновесие. Владимирские и суздальские полки пришли в беспорядок, потому что в их рядах были люди без подготовки, взятые недавно от сохи, которые, решив, что настал их конец, ломали ряды. Теперь они пришли в себя и под командованием бесстрашного Тимофея Вельяминова не дали монголам победить. Борьба в тот момент стала отчаянной. Монголы в свою очередь пришли в смятение и отступили, подвергнувшись безжалостной резне. Всех русских ободрило обретенное преимущество, и они отплатили врагам мощными ударами.

Так сражение бушевало до трех часов дня, когда настал момент величайшего напряжения. Мамай, глядя с холма, дрожал от возбуждения, тревоги и гнева. Его начали охватывать сомнения в силе, имеющейся в его распоряжении, когда внезапно монголы громко закричали от радости: воины Мамая потеснили центр русских. Ряды русских заметно подались в сторону Дона. Правый фланг русских держал свою позицию с возвышенности; левого фланга не было видно; на той части поля были видны только монгольские войска. Семен Мелик и Микула Вельяминов уже оба были мертвы. «Большой полк» был почти уничтожен.

Разбив войска Тимофея Вельяминова и Бренко, монголы повернули к левому флангу. Там они встретили слабое сопротивление войска белозерских князей и еще меньшее – войска Дмитрия Нижегородского. Таким образом, весь левый фланг и центр русских монголы все больше и больше отодвигали с их первоначальных позиций к Дону.

Правый фланг меньше пострадал от монголов – даже имел преимущество.

Сыновья Ольгерда не только отбили нападение края левого фланга монголов, но и пошли в наступление. Однако их сдерживало то, что центр не мог развивать наступление вместе с ними. Весь центр одолевали и теснили назад несметные полчища монголов, но все же он еще держался. Тогда псковские и другие войска были посланы на помощь левому флангу. Двое сыновей Ольгерда отражали все атаки конницы до тех пор, пока наконец, не двигаясь вперед, они оказались впереди всех остальных войск. В четыре часа пополудни большое знамя великого князя упало, и почти одновременно с этим погиб Бренко. Судя по его одежде, монголы приняли его за великого князя, и над полем боя раздались победные крики. Белозерские князья пали. Среди груд убитых лежали и двое тарусских князей и многие другие. Но отбивающееся войско заставило врага дорого заплатить за каждый сделанный им шаг; воины сшибались грудь с грудью и отступали, можно сказать, делая один шаг вперед и два назад, чтобы потом сделать еще один шаг вперед. Поле было покрыто телами: тела русских поверх тел монголов. Сила русских убывала, они поддавались, отступали – были на грани разгрома.

Мамай торжествовал. С высоты Красного холма левый фланг и центр русского войска казались раздробленными на части.

Все это видели Владимир и Боброк-Волынский из своей засады. «Почему мы так долго медлим?» – спрашивал Владимир Боброка с упреком, полный нетерпеливого желания ринуться в сражение. Боброк сдерживал его и следил за каждым маневром чрезвычайно внимательно и с величайшей тревогой. Люди, посланные им наблюдать с вершин деревьев, сообщали подробности. «Подожди, подожди еще немного», – сказал Боброк. Тем временем русские в ходе битвы сделали такой поворот, что монголы, всегда стоявшие к ним лицом, теперь наконец повернулись тылом к полкам, сидевшим в засаде, тогда как русский левый фланг оставался почти там же, где и был в начале сражения. Правый фланг отразил все атаки и находился на своей изначальной позиции. Воины, сидевшие в засаде, негодовали на Боброка. «Почему мы тут сидим? Что мы тут делаем?», «Чего мы ждем? Когда наших товарищей перебьют?» «Если мы начнем в неподходящий момент, – сказал Боброк, – то все будет потеряно». Когда же, наконец, увидел, что этот момент настал, он сказал: «Теперь молитесь Богу, братья! Пора!»

Все перекрестились и устремились вперед. Засадный полк появился, как ураган, в разгар сражения. Эти воины, казалось, выскочили из-под земли позади врага. Сильные, свежие, с нетерпением ждавшие своего часа, чтобы вступить в сражение, под командованием таких героев, как Боброк и Владимир, они решили исход битвы.

Монгольские воины были уже уставшими, хотя их и поддерживала мысль о победе и славе – и тут в одно мгновение их охватил безграничный ужас. Получив удар в тыл и фланг от свежих сил русских, они оказались в безнадежном положении. Каждый монгол, у которого были силы покинуть поле боя, бежал. Левый и правый фланги русского войска под командованием Дмитрия Нижегородского и сыновей Ольгерда устремились за бежавшими. Поражение и гибель Мамаева войска были полными. Он вместе со своими соратниками бежал, бросив все. Свежие войска Боброка преследовали их всю ночь. Остальное войско, уставшее от битвы, осталось на поле этой отчаянной сечи.

Владимир предоставил Боброку продолжать преследование и возвратился. Его единственный вопрос был: «Где великий князь? Где мой двоюродный брат Дмитрий?» Никто не мог ему ответить. «Ищите его! Ищите!» – кричал Владимир. Его искали везде, и наконец два воина нашли его недалеко от того места, где началось сражение. В этом месте было много недавно поваленных деревьев. Среди ветвей одного из этих деревьев они увидели, как они подумали, мертвое тело. После осмотра оказалось, что человек дышит, и тогда они узнали великого князя. Один из воинов остался с ним, а другой побежал с этой вестью к Владимиру. Тело Дмитрия было покрыто кровоподтеками и имело внутренние повреждения; и хотя он поправился, раны, полученные в этой страшной битве, укоротили его жизнь.

Много времени прошло с того памятного дня, но имя Дмитрия Донского по-прежнему живет в сердцах людей, и в Дмитриеву субботу – годовщину Куликовской битвы, Церковь возносит молитвы в знак поминовения людей, которые на Куликовом поле отдали свои жизни за отечество и веру.