Андрей Соколов - «Правь, Британия, морями»? Политические дискуссии в Англии по вопросам внешней и колониальной политики в XVIII веке

Не все специалисты согласны с концепцией упадка вест-индских колоний Великобритании во второй половине ХVIII в. Дж. Уорд, выразив несогласие с мнением Рагатца, доказывал, что «британские вест-индские плантаторы проявили тогда серьезную заботу об улучшении хозяйствования и добились существенных результатов. За период между 1760 и началом 1830-х гг. выпуск продукции в расчете на единицу населения рос там так же быстро, как в самой Великобритании. Подъем эффективности производства сопровождался улучшением материального положения рабов. В этом смысле либеральные заключения и аболиционистская критика представляются несправедливыми: рабовладельческие режимы могли реформироваться» <55>. Английский историк М. Даффи гораздо более осторожен в своих оценках состояния вест-индской экономики. Подчеркивая, что эти колонии сохраняли исключительно важное значение для метрополии, он писал: «Ценность Вест-Индии для торговли Великобритании действительно несколько уменьшилась в 1780-е гг. Поскольку метрополия сама потребляла почти весь импорт сахара и хлопка, реэкспорт вест-индских товаров составлял лишь 9% всех экспортных операций. Тем не менее, он все же оставался одним из самых важных секторов в торговле страны» <56>. Даффи также указывал, что вест-индские колонии сохраняли в полной мере свое стратегическое значение для Великобритании.

Спор историков относительно состояния вест-индских колоний и упадка «вест-индского интереса» имеет непосредственное отношение к изучению политической борьбы в Англии, ибо напрямую связан с давней историографической дискуссией, которая вытекает из острых общественно-политических споров, продолжавшихся в конце Семилетней войны. Речь идет о знаменитой дискуссии «Канада или Гваделупа», то есть о том, почему при выработке условий Парижского мира правительство Бьюта сохранило (вопреки стандартам меркантилистского мышления той эпохи) Канаду за Великобританией, вернув Франции захваченные у нее в ходе войны вест-индские острова, в частности, Гваделупу. Спор вызвал большой резонанс среди современников. Сам Питт-старший говорил в палате общин: «Некоторые – за сохранение Канады, другие – за сохранение Гваделупы. Скажите, что я должен не сохранить, чтобы быть повешенным?». В Англии началась памфлетная война по данному вопросу. Лорд Бат (известный своей оппозицией Уолполу У. Полтни) настаивал на взятии Канады как условии, необходимом для предотвращении новой войны против Франции. Ему отвечал У. Берк, друг и однофамилец знаменитого Эдмунда Берка, утверждавший, что гораздо важнее для Великобритании сохранить Гваделупу <57>. Островная вест-индская колония в соответствии с меркантилистским взглядом, господствовавшим в ХVIII веке, представляла большую ценность, чем Канада, которую Вольтер определил как «много гектаров снега».

Исследователи по-разному разъясняют выбор англичан. Можно выделить три основные точки зрения. Первую из них высказал видный историк «имперской школы» Бир еще в 1907 г. Он увязывал условия мира с начавшейся в Англии промышленной революцией, которая привела к изменению отношения к колониям. Если до промышленного переворота главная ценность колоний заключалась в том, что они рассматривались как источники сырья (Вест-Индия в этом отношении тогда безусловно превосходила Канаду), то во второй половине ХVIII в. возросла ценность колоний как рынков сбыта (и в этом потенциальные возможности Канады были шире, чем у Гваделупы) <58>. Американский историк М. Рэйд, соглашаясь с Биром, утверждал, что не меньшее значение имели и другие соображения. Он указывал, что, сохраняя Канаду, английское правительство стремилось к тому, чтобы обезопасить 13 континентальных колоний от французской угрозы <59>. Харлоу придавал этому стратегическому фактору решающее значение. К близкому выводу пришел и Ллойд: «Ценность Канады состояла в том, что она могла дать мир и безопасность американским колониям» <60>.

Наконец, третий подход к объяснению условий Парижского мира связан с позицией тех ученых, которые взяли за основу анализа интересы вест-индских плантаторов. Дж. Грэм не сомневался в том, что для Питта стремление защитить американские колонии играло основополагающую роль, однако не ясно, действительно ли Бьют и Бедфорд думали так же <61>. Грэм видел объяснение принятому решению не в изменении экономических представлений, порожденных промышленной революцией, а в соперничестве фракций. Переговоры о мире вел Бедфорд, который был ближе всего к «вест-индскому интересу», а британские плантаторы выступали против включения французских сахарных островов в состав Британской империи, так как это неизбежно вело к увеличению выброса вест-индской продукции на британский рынок, следовательно, к удешевлению вест-индских товаров – патоки, рома, сахара. Аналогичное объяснение давал Бродель: «В 1763 г. победоносная Англия и побежденная Франция обе повели себя, по крайней мере, на наш взгляд, неожиданным образом. Англия предпочла бы Канаде (отобранной у Франции) и Флориде (которую уступила ей Испания) обладание Сан– Доминго. Но плантаторы Ямайки оставались к этому глухи, они отказывались делить с другими английский сахарный рынок, который был их заповедным угодием. Их упорство вкупе с сопротивлением Франции, желавшей сохранить Сан-Доминго, царицу сахаропроизводящих островов, привело к тому, что «снежные арпаны» Канады отошли к Англии» <62>.

Действительно, изучение памфлетной литературы свидетельствует, что авторы, выражавшие «вест-индский интерес», прямо поддерживали идею присоединения Канады. Автор памфлета под характерным названием «Письмо вест-индского купца джентльмену в Тиунбридже» писал: «Совершенно необходимо не только удалить Францию с Ньюфаундленда, но и лишить ее возможности участвовать в ловле рыбы у его берегов и строить укрепления на соседних островах» <63>. Известный публицист Дж. Массэ придерживался такого же мнения. Он отмечал, что захваченные у французов сахарные острова «не будут развиваться хуже в наших руках». В то же время он подчеркивал, что главным источником возрождения Франции может стать именно сохранение за ней владений в Северной Америке, а также право ловли рыбы в устье р. Св. Лаврентия. В результате «после славной войны уже через десять лет можно ожидать, что Франция восстановит свое богатство и морскую мощь и предстанет еще более могущественной морской державой, чем при Людовике XIV» <64>.

В то же время нельзя оставить без внимания работу Парэ, который, подтверждая, что самые богатые из плантаторов-абсентистов Роуз Фуллер и Уильям Бекфорд горячее других ратовали за сохранение за Великобританией Канады, доказывал, что это не отражало позицию людей «вест-индского интереса» в целом <65>. Парэ принимал во внимание следующие обстоятельства. Во-первых, работорговцы в отличие от плантаторов всегда поддерживали аннексионистскую политику, результатом которой могло быть расширение рынка сбыта для их товара, поэтому их отношение к включению Гваделупы в состав Британской империи было сугубо положительным. Во-вторых, и «вест-индский интерес» должен был заботиться о поддержании определенного «баланса влияний» в метрополии. Другими словами, представители «вест-индского интереса» понимали, что успешные захваты, осуществленные в Северной Америке во время Семилетней войны, а тем более присоединение Канады, вели к усилению влияния агентов континентальных колоний в ущерб «вест-индскому интересу». В-третьих, изменению настроения плантаторов способствовало и то, что в годы войны торговля британских сахарных островов не раз прерывалась из-за нападений французов, осуществлявшихся с Гваделупы и Мартиники. Парэ также утверждал, что памфлетная война по вопросу о Канаде или Гваделупе оказала несущественное влияние на принятие решения по этому вопросу в министерстве: «На деле дискуссия не имела практической важности, хотя и была долгой и шумной. Она интересна лишь принципами, сформулированными по ходу ее» <66>.