Андрей Соколов - «Правь, Британия, морями»? Политические дискуссии в Англии по вопросам внешней и колониальной политики в XVIII веке

Как можно было видеть, вопрос о создании колонии Новый Южный Уэльс увязывается рядом исследователей со стремлением Великобритании расширить свою торговлю с Китаем. В конце ХVIII в. еще не шло речи о подчинении Китая прямому политическому влиянию Англии, тем более о колониальной агрессии. Тем не менее уже во второй половине ХVIII в. исследователи обнаруживали «корни» британской колониальной политики в этой стране. Такой подход в известной степени подтвержден работами тех зарубежных специалистов, которые согласны с концепцией Дж. Галлахера и Р. Робинсона о «неформальной империи влияния». В соответствии с их концепцией собственно Британская империя представляла собой лишь верхушку айсберга, главная подводная часть которого – страны и территории, находившиеся, оставаясь формально политически независимыми от Великобритании, под ее фактическим и жестким контролем <202>. К числу этих стран можно отнести и Китай. Вопрос о политике Англии в Китае также связан с темой «великого колониального замысла». Проблема состоит в том, действительно ли Китай занимал некое место в имперских планах правительства Питта-младшего, и если занимал, то каким было это место. Вопрос в том, что составляло главный предмет забот правительства Великобритании, когда оно направляло в Китай посольства Каткарта, а затем Макартни: защита прав купцов, или это было только внешним прикрытием истинных имперских замыслов.

Эта проблема не является надуманной: сами руководители британского правительства осознавали, что пример Индии будет находиться перед глазами императора и его мандаринов, ибо начало колонизации Индии тоже происходило под лозунгом защиты торговых интересов. В сентябре 1792 г. Дандас подписал инструкции направлявшемуся в Китай лорду Макартни, в которых говорилось: «Наши намерения чисто коммерческие, у нас нет ни малейшего стремления к получению каких-либо территорий, мы не хотим иметь военных укреплений, мы хотим только того, чтобы китайское правительство защитило наших купцов и агентов. Вы должны быть готовы отклонить любые подозрения, которые могут возникнуть в связи с тем, что мы сейчас господствуем в Индии. Следует отвечать, что такая ситуация создалась без специальных намерений с нашей стороны, а лишь из необходимости самозащиты от угнетения со стороны мятежных навабов, которые в ущерб нам вступали в союзы с другими европейскими нациями и нарушали права, предоставленные нам императором. Должно подчеркнуть, что другие европейские нации развивают мысль о том, что подданные Великобритании опасны тем, что повсюду ставят целью территориальную экспансию. Нет ничего более лживого, чем такие представления» <203>.

Представляется, что заявление Дандаса было достаточно искренним. В начале 90-х гг. ХVIII в. у Великобритании действительно не было оснований рассчитывать на то, что удастся создать британские укрепленные военно-торговые поселения на китайской территории. Это не значит, что в Англии не было «горячих голов», опьяненных успехами в Индии и с сожалением смотревших на Китай как на сказочное Эльдорадо, богатства которого по-прежнему скрыты от них. Еще в 1769 г. А. Далримпл опубликовал «План расширения торговли королевства и Ост-Индской компании», в котором, в частности, развивалась идея более активного внедрения в китайский рынок. Однако наиболее убедительным доказательством существования экспансионистских устремлений в отношении Китая в правящей элите Великобритании является признание самого лорда Макартни. Пытаясь проанализировать причины провала своей дипломатической миссии, он, в частности, писал в дневнике: «Проект, направленный на захват китайской территории, который, как я слышал, принадлежит покойному лорду Клайву, слишком безумен, чтобы говорить о нем всерьез, особенно если можно мирно получить то, для чего предлагают действовать иначе. Благодаря моему посольству китайцы узнали нас, и это заставит их думать о нас правильно и поступать в соответствии с этим в будущем» <204>.

С начала ХVIII в. Ост-Индская компания обладала монополией на торговлю с Китаем. Уже тогда сложился порядок, в соответствии с которым европейцы могли торговать только с узкой группой китайских купцов, составивших привилегированную корпорацию Ко-Хонг. В 1755 г. этот порядок был утвержден окончательно, а с 1757 г. появление европейских кораблей в каких-либо портах, кроме Кантона, было полностью запрещено. Этот порядок вошел в историю как «кантонская система» и был подтвержден указом императора Цяньлуна в 1760 г. <205>. Рост торговых операций и препятствия, нараставшие в англо-китайской торговле, заставляли Ост-Индскую компанию просить правительство направить посольство к императору-богдыхану для отмены этих ограничений. Дополнительным основанием для организации посольства была необходимость урегулирования вопроса о судьбе британских подданных, попадавших под юрисдикцию китайских властей, которых держали как заложников.

Принципиальное решение о посольстве было принято в Англии в 1787 г. Послом назначили полковника Ч. Каткарта, имевший опыт службы в Бенгалии. В своей записке он выразил мнение, что посольство будет иметь шанс на успех только в том случае, если оно будет отправлено не от имени компании (как это не раз делалось в Индии), а от имени короны. При обсуждении задач посольства Каткарт встречался с Питтом, неоднократно с Дандасом, с директорами компании. Дебатировался, в частности, вопрос, куда должен прибыть посольский корабль. Представитель компании в Кантоне Т. Фитцхью настоятельно рекомендовал избрать Кантон, единственный открытый для европейцев порт. Он предупреждал: «Правительство Китая гордо и высокомерно. Оно с презрением смотрит на иностранцев. Его невежество в отношении наших возможностей дает ему уверенность в собственных силах, и она укрепляется за счет побед, одержанных над соседними татарскими ордами, и я думаю, что на посольство они смотрят только как на признание собственного превосходства» <206>. Осторожный Фитцхью рекомендовал приурочить посольство к 75-летию императора Цяньлуна, то есть отложить его до 1794 г. Посольство Каткарта не состоялось: на пути в Китай он скончался.

В 1792 г. новая миссия была поручена опытному дипломату лорду Макартни (служившему и в России). Он полагал, надо решать как коммерческие, так и политические задачи. К числу коммерческих задач относилась отмена ограничений в области торговли, открытие новых портов для британских купцов, уничтожение или уменьшение таможенных сборов, создание одной-двух новых факторий в Китае, заключение торгового договора с целью распространения британской торговли по всему Китаю. В плане политическом речь шла о сборе разнообразной информации о Китае, о характере отношений Китая с другими странами, в частности, с Россией. Посол должен был заверить правителей Китая в отсутствии у Великобритании устремлений к территориальной экспансии. Инструкции от Ост-Индской компании также предусматривали изучение состояния русско-китайских торговых отношений. В целом они были составлены в умеренном духе: руководители компании явно опасались, как бы посольство еще более не испортило ее положения в этой стране. Красной нитью через эти инструкции проходила мысль: «Пытаясь добиться улучшения положения дел, совершенно необходимо проявить величайшую осмотрительность» <207>. Посольство должно было поставить вопрос об открытии постоянной миссии Великобритании в Пекине.