Коллектив авторов - Регионы Российской империи: идентичность, репрезентация, (на)значение. Коллективная монография

Политическая функция названия в России впервые в полной мере обнаруживается уже в топонимии екатерининского времени [379]. В российской правовой практике XVIII века для обозначения места проживания донских казаков, как правило, использовались следующие словосочетания: в/на «земле Донских казаков», «земле Донского войска» [380]. Первая карта владений донских казаков, составленная в 1786 году под руководством Г. А. Потемкина, получила название «Пограничная карта земель войска Донского». Тем самым екатерининскому фавориту удалось облечь войсковую территорию в конкретные, пусть и формальные, границы [381]. Наличие «границ» не помешало донским казакам продолжать достаточно свободно распоряжаться своими землями на основе обычного права. Схожим образом устройство светлейшим князем местной казачьей администрации по примеру губернских учреждений не стало поводом для появления Донской губернии на административной карте Российской империи.

В 1793 году Екатерина II пожаловала донскому войску грамоту с приложением потемкинской карты 1786 года, которую лично подписала и закрепила печатью. В грамоте говорилось о монаршем «желании войску Донскому доставить бесспорное на вечные времена владение принадлежащими оному землями » (курсив мой. – Прим. авт. ) [382]. Тем самым «войско Донское» провозглашалось легитимным правообладателем земли, очерченной высшей властью в пределах империи. Само название «Земля войска Донского» становилось одним из доказательств прав войска на определенную территорию, являясь владельческим топонимом. Такое название было единственным в списке губерний и наместничеств империи вплоть до 1870 года.

Отметим, что в картографической литературе рассматриваемого периода донские земли иногда объявлялись «областью в России». «Область донских казаков» фигурирует в «Атласе Российской Империи, содержащем в себе 51 губернию, 4 области, Царство Польское и Княжество Финляндское» (1835) [383]и в известном «Всеобщем географическом и статистическом словаре» (1843) князя С. П. Гагарина [384]. Вероятно, составители карт, по крайней мере до середины XIX века, использовали слова «земля» и «область» как синонимы и не вкладывали в них особый политический смысл.

Как мы уже отметили, Земля войска Донского – это продукт деятельности Г. А. Потемкина, который в 1770–80‐х годах активно занимался обустройством юга России и вопросами развития казачества. В это время не без его участия была ликвидирована Запорожская сечь, из‐за восстания Е. Пугачева яицкие казаки наказаны переименованием реки Яик в Урал, Яицкого городка – в Уральск и, соответственно, всего Яицкого войска – в Уральское. Русско-турецкая война 1787–1792 годов способствовала возрождению «войска верных запорожцев», которое после заключения Ясского мира получило от Екатерины II территорию левобережной Кубани и новое название – Черноморское казачье войско. Пополнить состав нового войска в 1792 году должны были 3 тысячи семейств донских казаков. Некоторые станицы оказали сопротивление переселению, но большая часть донского казачества осталась верной престолу [385]. Описанные события, на наш взгляд, дают основания увидеть в потемкинской карте Земли войска Донского и в грамоте Екатерины II целенаправленные шаги по укреплению лояльности донского войска, полностью оправдавшие себя в будущей Отечественной войне 1812 года.

Кючук-Кайнарджийский договор и Ясский мир создавали осязаемую буферную зону между Кавказом и Доном, заполняемую черноморскими и линейными казаками. Ее появление стало отчетливым стартом для постепенной смены статуса Земли войска Донского от окраинного образования к структуре, тяготеющей к центральным регионам империи, с их правильно устроенной с точки зрения имперской власти системой административных учреждений, принципами управления и общепринятым названием – область.

Иначе говоря, ответ на вопрос «Почему состоялось переименование?» необходимо искать прежде всего во внутреннем развитии Земли войска Донского в предшествующий период, в эволюции ее социально-экономического уклада, в первую очередь поземельных отношений.

Но начинала Земля войска Донского этот путь, сохраняя элементы собственного уклада, оцениваемые государственными деятелями второй половины XIX – начала XX века (а за ними и историками) как очевидные остатки былой «политической автономии» эпохи Московского царства. Эти элементы являлись ядром так называемых казачьих привилегий, которые признал имперский центр и которые, подвергаясь незначительной трансформации (причем как по инициативе сверху, так и снизу), просуществовали до отмены крепостного права. В 1861 году чиновники Управления иррегулярных войск при Военном министерстве к особенностям казачьего уклада отнесли следующие 4 пункта: 1) самоуправление – «они (казаки. – Прим. авт. ) имеют собственную администрацию и судей по выборам (за исключением назначения главных начальников), свои финансы и свой бюджет. В войске Донском выборы распространяются даже на административные должности»; 2) «общая нераздельная собственность (на землю. – Прим. авт. ) каждого войска в целом его составе, без права на частную поземельную собственность»; 3) «отдельная самобытность» (под этим понимается запрет на поселение иногородних и на выход из войскового сословия. – Прим. авт. ); 4) «свобода от платежей государственных податей и от рекрутской повинности» [386]. Главным пунктом в этом списке было владение войсковой земельной собственностью, имевшее на Дону свою специфику.

Во второй половине XVIII – начале XIX века, пользуясь относительной свободой в землепользовании, отдельные представители донского казачьего офицерства (уравненные в правах с российским дворянством) и предприимчивые казаки, расширяя (захватывая) свои земельные владения, все чаще поселяли на них крестьян, превращаясь в помещиков. Действия властей по правовому регулированию таких захватов и прекращению их в дальнейшем привели к изменению природы казачьего землевладения, превращающегося из вольного и неограниченного в служилое и ограниченное. Так сформировалась система земельных пожалованных привилегий, за обладание которыми казаки были обязаны нести военную службу за свой счет. Она обрела свое юридическое воплощение в «Положении об управлении Донским Войском» 1835 года и сопутствующих дополнительных законодательных актах. Эти документы закрепляли две формы землевладения на Дону: общинное (станичное, паевое, войсковые свободные земли) и частновладельческое – поместное. Последнее было представлено неравномерно: явное меньшинство составляли крупные донские помещики, потомственные землевладельцы; большинство оставалось за беспоместными и мелкопоместными генералами, офицерами и чиновниками, владеющими так называемыми пожизненными (срочными) участками земли [387]. Иначе говоря, к середине XIX века формально общая донская войсковая земля фактически была распределена между разными внутрисословными группами казачества, а значит, переставала быть войсковой в точном смысле этого слова.