Наум Синдаловский - Легенды и мифы Невского проспекта

В 1953 году, во время празднования 250-летия Ленинграда, в центре сквера, разбитого на площади Восстания, был установлен закладной камень с текстом: «Здесь будет сооружен памятник В.И. Ленину». Будто бы был даже объявлен конкурс, на котором победил проект Аникушина. Но, подобно затруднениям с проектом памятника Пушкину на Стрелке Васильевского острова, власти не могли определить, как установить памятник вождю революции: как ни поставишь, все он к чему-то обращен или боком, или задом. То к Невскому проспекту, где гуляют толпы туристов, то к Московскому вокзалу, откуда могут появиться не только советские граждане, но и иностранцы. Время шло, а окончательное решение так и не приходило в головы партийных чиновников. Спасло появление приказа из Москвы об установке в городе-герое Ленинграде монумента в рамках программы подготовки празднования двадцатилетия Победы в Великой Отечественной войне. Вопрос о памятнике Ленину на площади Восстания был снят. Все облегченно вздохнули: обелиск будет одинаково смотреться со всех сторон.

Невский проспект традиционно всегда делился на две части. Как по исторически сложившемуся топонимическому принципу, о чем мы говорили выше, так и по социальному. Размеры этих частей не тождественны. Топонимический принцип делит его на часть, протянувшуюся от Адмиралтейства до Лиговского проспекта, и часть от Лиговского проспекта до Александро-Невской лавры. Социальный же принцип делит его на аристократический Невский – от Адмиралтейства до Фонтанки, и на провинциальный зафонтанный Невский. Внутренне это определялось социальным положением его обитателей, внешне – архитектурным характером застройки. Особняки и дворцы знати, богатые банковские и торговые учреждения, рестораны и театры, окруженные садами и скверами, за Фонтанкой уступали место сначала деревянной застройке частных домиков среди огородов и хозяйственных построек, а затем ординарным зданиям доходных домов.

Сегодня мало кто знает, что в XVIII веке градостроители пытались приблизить социальный статус зафонтанной части Невского проспекта к его аристократической части. Так, первоначально Таврический дворец для князя Григория Александровича Потемкина-Таврического, задуманный императрицей Екатериной Великой как дань признания блестящего полководческого и административного таланта одного из выдающихся деятелей ее царствования, предполагалось построить на Невском проспекте, на территории Итальянского сада, простиравшегося параллельно проспекту от Фонтанки до Лиговского канала.

Однако выбор пал на Шпалерную улицу, где в 1782–1790 годах и возвели дворец, который строился по проекту архитектора И.Е. Старова в духе дворянских загородных дворцовых усадеб в стиле строгого классицизма. Это один из ранних памятников этого стиля – монументальный, торжественный и простой одновременно. В XVIII веке Таврический дворец за его удивительную строгость называли «Петербургским пантеоном». Легко представить, как этот дворец при сохранении остатков Итальянского сада мог бы изменить Невский проспект в его зафонтанной, как считается, «провинциальной» части.

К началу XX века здание Николаевского вокзала, возведенное по проекту архитектора Константина Тона в 1851 году, уже не только не справлялось с возросшим потоком пассажиров, но и не отвечало значительно изменившимся архитектурным вкусам. Было принято решение о его коренной реконструкции. В 1912 году Министерством путей сообщения совместно с Академией художеств был объявлен конкурс на здание нового Николаевского вокзала. Победил проект архитектора Владимира Алексеевича Щуко. Проект представлял собой огромное монументальное сооружение, состоящее из трех объемов пассажирских залов, перекрытых сводчатыми конструкциями. Своды покоятся на мощной трехчастной колоннаде, обращенной в сторону Знаменской площади. Пилоны, разделяющие колоннады, украшены скульптурными конными группами. С левой стороны фасад примыкает к высокой прямоугольной часовой башне. Строительство нового вокзала уже было начато, когда разразилась Первая мировая война. Затем началась революция, по завершении которой о проекте Владимира Щуко и начатом строительстве просто забыли.

С переменчивой и непростой судьбой Знаменской площади мы встречаемся не в первый раз. Мы о ней говорили и в связи с невосполнимыми утратами, и в связи с проектами, которые по разным причинам не смогли быть реализованы. Но давайте еще раз мысленно придем на Знаменскую площадь теперь уже далеких последних лет XIX века. В 1892 году был окончательно засыпан бывший Лиговский канал, проходивший по трассе современного Лиговского проспекта. После катастрофических наводнений 1777 и 1824 года, когда были утрачены все фонтаны Летнего сада, канал оказался ненужным. Вот цитата из воспоминаний Анатолия Федоровича Кони, относящихся к концу XIX столетия: «Знаменская площадь обширна и пустынна, как и все другие, при почти полном отсутствии садов или скверов, которые появились гораздо позже. Двухэтажные и одноэтажные дома обрамляют ее, а мимо станции протекает узенькая речка, по крутым берегам которой растет трава. Вода в ней мутна и грязна, а по берегу тянутся грубые деревянные перила. Это Лиговка, на месте нынешней Лиговской улицы».

Ну а если бы канал не был засыпан, каким бы мог стать перекресток Невского проспекта и Лиговского канала? Во-первых, Лиговский канал вслед за Мойкой, Екатерининским каналом и Фонтанкой стал бы четвертой радиальной скрепой трехлучевого «Адмиралтейского трезубца». Набережные канала могли быть одеты в гранит и украшены художественной решеткой. Через канал в створе Невского проспекта был бы перекинут мост с чугунными ограждениями, выполненными в классическом петербургском стиле. Соответственно иной выглядела бы и Знаменская площадь. Но и этот воображаемый проект не нашел своего воплощения.

А теперь продолжим наше путешествие по несостоявшемуся Невскому проспекту. Революционные события повлияли и на отношение советской власти к ритуальным услугам, в том числе к захоронениям. Традиционные погребения связывали с церковными обрядами, и потому их решили заменить сжиганиями трупов – кремацией. Крематории должны были стать символами победы науки над религией, а выбор места для строительства крематория должен был продемонстрировать революционный вызов церкви. Именно поэтому первый в Советской России крематорий, по замыслу большевиков, должен был появиться рядом с резиденцией петроградского митрополита Вениамина в Митрополичьем саду Александро-Невской лавры. В конкурсе на проект крематория приняли участие более 200 человек. Лучшим был признан проект гражданского инженера Артемия Георгиевича Джорогова под девизом «Жертва». Тогда же начались работы по подготовке места и строительство здания крематория, но из-за наступления белой армии осенью 1919 года работы заморозили, а чуть позже из-за нехватки денежных средств и вообще прекратили. К тому времени был пущен в эксплуатацию крематорий на Васильевском острове, в помещении бани на Камской улице, недалеко от Смоленского кладбища, а от строительства еще одного в Александро-Невской лавре отказались.