Наум Синдаловский - Легенды и мифы Невского проспекта

И началось великое переселение. Первое время городские власти с переселенцами пытались бороться. Отключали электроэнергию, отопление, организовывали принудительное выселение, пытались привлечь к суду. Ничего не помогало. На художников и писателей махнули рукой. А жизнь в мертвом доме кипела и бурлила. За короткое время здесь возникли творческие мастерские, учебные классы, выставочные залы, клубы неформальных встреч, писательские объединения, поэтические семинары, музыкальные коллективы. Здесь проводились презентации новых книг, художественные выставки, поэтические вечера.

Дом на Пушкинской, 10, стал одним из известных далеко за пределами Петербурга центров питерского литературного и художественного андеграунда. В городской фольклор он вошел под собственными именами «Пушка», или «Дом отверженных».

В квартале от Пушкинской улицы Невский проспект пересекает Лиговский проспект. Задолго до возникновения Петербурга по трассе будущего Лиговского проспекта проходила старинная Большая Новгородская дорога, связывавшая Новгород и Москву с многочисленными малыми поселениями в устье Невы. Новгородская дорога шла по самой возвышенной, а значит, и наиболее сухой части этого края. В этом можно убедиться и сегодня, если посмотреть с Лиговского проспекта в сторону отходящих от него улиц и переулков. Все они, включая Невский проспект, сбегают вниз.

В 1718–1725 годах из речки Лиги по трассе будущего проспекта был прорыт канал для питания фонтанов Летнего сада. По обеим сторонам канала были проложены пешеходные мостки. Образовавшуюся таким образом улицу вдоль канала назвали Московской, по Москве, куда вела бывшая Большая Новгородская дорога. Одновременно улицу называли Ямской, от известной Ямской слободы, существовавшей вблизи дороги, о чем мы уже знаем.

После разрушительного наводнения 1777 года, когда фонтаны Летнего сада погибли и их решили уже не восстанавливать, Лиговский канал утратил свое значение. За ним перестали следить, и он превратился в хранилище нечистот и источник зловония. Петербургская идиома «Лиговский букет» рождена устойчивым запахом застойной воды Лиговского канала.

Начиная с 1822 года и вплоть до конца столетия в названии улицы присутствует главная ее составляющая: «Лиговский». Изменялся только ее статус. Улицу последовательно называют сначала Лиговским проспектом, затем Набережной Лиговского канала и наконец, в 1892 году, Лиговской улицей.

В 1891 году значительная часть канала была забрана в трубу. Над ней проложили так называемые «Лиговские сады», или «Бульвары». Очень скоро это название станет нарицательным. Им будут обозначать места скопления всяческой шпаны, хулиганов, проституток и других асоциальных элементов. Но подробнее об этом мы поговорим во второй части нашей книги.

В начале 1950-х годов представился удобный случай попытаться изменить репутацию Лиговской улицы путем изменения названия. Страна готовилась отметить 10-летие знаменитой Сталинградской битвы. В 1952 году Лиговской улице вернули ее былой статус и переименовали. Она стала Сталинградским проспектом.

Трудно сказать, как повлияло новое название на имидж улицы, но не прошло и четырех лет, как в сравнительно либеральной атмосфере так называемой хрущевской оттепели ей вернули старинное название. Она вновь стала Лиговским проспектом.

Одно из наиболее заметных зданий на Лиговском проспекте – особняк Сан-Галли, построенный в 1869–1870 годах архитектором К.К. Рахау.

Купец 1-й гильдии, потомственный почетный гражданин Петербурга, действительный статский советник, личный дворянин и гласный Городской думы, создатель фракции, которая проводила решения по благоустройству города и которую в Петербурге называли «Сангаллиоты», Франц Фридрих Вильгельм Сан-Галли, или Франц Карлович, как его называли в России, итальянец по происхождению, родился в Германии в городе Каммине, в Померании. Там же получил первоначальное образование. Работал в коммерческой конторе, которая вела торговлю русскими товарами. Когда Францу исполнилось 19 лет, он уехал в Россию и поступил на должность помощника бухгалтера на завод Чарльза Берда. Через некоторое время, заняв значительную сумму, Сан-Галли открыл на Лиговском проспекте собственную механическую мастерскую по производству труб для отопительной системы, умывальников, каминов, кроватей. Очень скоро его мастерская уже могла соперничать с самим Бердом. Сан-Галли освоил изготовление художественного литья – решеток, оград, памятников, которые и прославили его в Петербурге.

Франц Карлович Сан-Галли стал одним из любимых персонажей городского фольклора благодаря легенде о появлении в Петербурге первых общественных туалетов. Согласно этой легенде, однажды во время праздника в Красносельском военном лагере, на котором любил присутствовать император Николай I, неожиданно заплакал ребенок. Офицеры испуганно зашикали, но император уже услышал детский плач и остановил их: «Чья это девочка плачет?» – «Ах, эта? Это Дунечка. Сирота». – «Дунечка? – засмеялся император. – Нам нужны такие красавицы. Запишите Дунечку обучаться танцам».

Через несколько лет ребенок превратился в прекрасную девушку, и когда царь любовался танцами воспитанниц, то благосклонно трепал ее за щечки и угощал конфетами. Но однажды девушка влюбилась в молодого поручика и убежала из школы. Император нахмурился и, как рассказывает предание, написал записку: «Поручик вор, его в гарнизон на Кавказ, а Дуньку вон от нас на позор». Когда поручику это прочитали, он удивился и ответил: «Из-за девчонки в гарнизон, это не резон». Царь будто бы рассмеялся такой находчивости и простил поручика. А Дунечка пошла по рукам. Офицеры передавали ее друг другу. Генералы посылали ей конфеты. Купцы искали с ней знакомства. Но купцам она отказывала, и они, огорченные и обиженные, напрасно тратили деньги. Много лет в переулке, где она жила, у подъезда ее дома стояли кареты.

Однажды на балу Дунечка простудилась и вскоре умерла. После нее остался капитал, но никто не знал, как им распорядиться. И тогда царь будто бы велел передать его Городской думе на нужды сирот. Но думские купцы вспомнили обиды, нанесенные им этой гордячкой, и сказали царю: «Не можем мы воспитывать сирот на такие деньги». Разгневанный царь крикнул: «Блудники и лицемеры, что же, я кину деньги собакам». И тогда нашелся один купец, Сан-Галли, который имел литейный завод на Лиговке, и сказал: «Я знаю, что надо сделать. Мы не выкинем деньги собакам. Они пойдут городу. Довольно бегать по дворам. Я построю в городе уборные, и будут они на площадях, как в Европе!». И действительно, все сделал Сан-Галли. Как в Европе. Правда, с тех пор в петербургском городском фольклоре появился фразеологизм, обозначающий деньги, которые дурно пахнут: «Дунькины деньги».