Вольфганг Акунов - Гунны — страх и ужас всей Вселенной

Как видим, уважаемый читатель, все иллюзии развеялись. Что еще оставалось у «римлян» в активе? Парочка епископов, более праведных и совестливых, чем преступный епископ Марга, на котором – согласитесь – просто «негде пробы ставить» (вот бы кого заклеймить и сослать за его грязные дела в рудники или на галеры, лишив прав и состояния!). Но как бы эти епископы ни преклоняли колени в молитве перед мощами святых начальной поры христианства, которое теперь «благочестивые» (хотя и именующиеся, по старой памяти еще языческих времен, «божественными») императоры тщетно пытались использовать в качестве духовных скреп своей расползающейся по всем швам империи, им не было суждено пережить этого столетия. На смену им неминуемо шел век не молитвенников, а воинов. Век гуннов, германцев, славян, прекрасно понимающих друг друга. Поскольку они в равной степени… нет-нет, не ненавидели своих римских противников, ибо ненависть иссушает и становится взаимной – а просто презирали измельчавший до предела Рим. А презрение – константа мировой политики, передающаяся от поколения к поколению и из века в век.

У Аттилы было, прямо скажем, странное царство. Царство без постоянных резиденций. И странный двор. Двор без четких компетенций. У «Бича Божьего» были советники. Но не было штатных министров. У него были военачальники. Но не было постоянного главы военного ведомства. У него был главный советник, носивший, вероятно, титул «Онегисий». Но это могло быть и личное имя – кто знает? Есть, однако, подтверждение наличия у «Бича Божьего» своего штатного придворного шута, постоянно веселившего царя и его гостей на пиршествах. Наличия порядка распределения мест за «круглым столом» царя Аттилы, в соответствии с рангом его сотрапезников. Легко обозримого, легко изменяемого; помещения, подобного чертогам германских царей. Подобного, к примеру, «Хеороту» геатского (готского?) царя Хротгара из англо-саксонской поэмы «Беовульф». Или эддической Вальгалле-Вальяскальву царя асов Одина-В(у)отана. Подтверждение наличия предназначенного для повелителя, рожденного в кибитке, постоянного «мозгового центра» на службе у варвара. Собрания светлых и умных голов, которые, впрочем, легко отсекались, стоило Аттиле приказать…

А само гуннское царство? Где оно начиналось, где кончалось? Действительно ли оно было «мировой» державой, сравнимой с державами каана Чингис-хана или же «железного хромца« Тимура-Тамерлана? Французский ориенталист Рене Груссе не зря снабдил свой труд о степных народах подзаголовком «Аттила – Чингис-хан – Тамерлан» и, описывая Аттилу, однозначно утверждал:

«Как держава Чингис-хана, имевшего монгольское происхождение, объединила под своим знаменем не только всех монгольских, но также всех тюркских и тунгусских кочевников Центральной Азии, так и держава Аттилы, имевшая гуннское, то есть тюркское ядро, объединила все сарматские, аланские, остготские, гепидские и прочие варварские народы между Уралом и Рейном».

Теодор Моммзен, знаменитый немецкий историк XIX в., не менее уважаемый специалистами в своей области, чем впоследствии – Рене Груссе, был убежден, что упоминаемые античными авторами «острова Океана», над которыми господствовал Аттила, были Британскими островами. Это предполагало, как минимум, регулярную выплату бриттами дани «Бичу Божьему», и господство гуннов над устьем Рена. Не подлежит сомнению, что столь крупные германские племена как остготы уже на протяжении двух поколений находились под верховным владычеством гуннов. Вследствие чего остготские цари жили и воевали не сами по себе, но в качестве ленников и данников Аттилы. как, впрочем, и многие другие германцы. В Дакии под власть Аттилы попали весьма воинственные и боеспособные гепиды, к северо-западу от Карпат – населявшие обширные области руги (ругии). Известно, что Аттиле повиновались также туринги. О том, что гуннские летучие отряды дважды появлялись на берегах Рена, сея повсюду смерть и разорение, уже известно из истории бургундов. Что же касается живших на Рене франков, то их ведущее племя – бруктеры – поддерживали с гуннами тесные отношения. Если, конечно, верить лангобардскому историку, агиографу, поэту и языковеду VIII в. Павлу Диакону (в миру – Варнефриду), опиравшемуся в своей «Римской истории» на античных авторов. И написавшему, после завершения блестящей роли, сыгранной им при дворе франкского царя и «восстановителя (Западной) Римской империи» Карла Великого, в родном монастыре Монте Кассино, «Историю лангобардов».

Хронисты – современники Аттилы – не указывали, как далеко держава гуннов простиралась на восток. Но они намекали на то, что сыновья Аттилы разделили власть над кочевавшими восточнее собственно гуннов племенами и отдельными гуннскими племенами, отделившимися от «Большой Орды» (Л.Н. Гумилев считал, что у гуннов понятия «орды» не существовало, но это так, к слову). Кроме того, сохранились сведения о гуннских князьях Басихе и Курсихе, доходивших, в ходе своих грабительских рейдов, до державы Сасанидов – Эраншахра, где они, впрочем, сталкивались с ожесточенным сопротивлением. Степные равнины вплоть до Урала, Кавказ и Босфор – на юго-востоке, Янтарное море – на севере, Британский океан и река Рен – на западе и на северо-западе. Таковы были, возможно, и не постоянные границы царства Аттилы, представлявшего собой объединение кочующих племен (о чем не стоит забывать). Но таков, несомненно, достаточно точный абрис региона, в котором не было властителя сильнее и авторитетнее Аттилы.

Поэтому не удивительно, что ни Эдвард Артур Томпсон, автор блестящего труда о гуннах, ни Йоахим Вернер, ведущий авторитет в области гуннской археологии, исследующей сохранившиеся под землей материальные следы владычества Аттилы, не высказывали ни малейших сомнений в существовании великой гуннской империи. А вот не менее яркое светило гуннологии – Отто Йон (Джон) Менхен-Хельфен (заметим в скобках, что русский перевод его книги «История и культура гуннов», сделанный с английского издания, порой грешит, на наш взгляд, неточностями, и потому мы предпочли цитировать его в собственном переводе с оригинала, изданного Максом Найтом после смерти историка) принадлежал, в данном вопросе, к стану скептиков. И подчеркивая в главном труде своей жизни, изданном, к сожалению, уже после смерти ученого, следующее.

Несколько эвристическая тенденция некоторых историков сравнивать царство Аттилы с великими центральноазиатскими монгольскими державами представляется ему, к его большому сожалению, попыткой искать аналогии там, где их в действительности нет: