Майкл Ко - Разгадка кода майя: как ученые расшифровали письменность древней цивилизации

К этому времени Линда уже вышла замуж, а в 1968 году они с Дэвидом переехали в университет Южной Алабамы в Мобиле, где она начала преподавать искусство. Хотя Линда поклялась, что никогда не вернется на юг, оба сразу полюбили Мобил.

Поворотный момент в ее жизни наступил в 1970 году, когда Линда и Дэвид решили провести рождественские каникулы в Мексике. В декабре они отправились в путь вместе с тремя студентами. Прибыв в Вильяэрмосу, столицу штата Табаско, расположенную в низовьях реки Грихальвы, они услышали о городе майя под названием Паленке и об интересном человеке по имени Моисес Моралес. Они добрались до Паленке и провели там двенадцать дней, живя в минивэне на автостоянке. Линда встретилась с Моисесом, а затем познакомилась с Мерл, которая как раз заканчивала эстампаж великолепной панели, найденной в руинах дворца. «У меня просто глаза повылазили – Паленке ударил меня прямо под дых». Линда была поражена до такой степени, что, объехав со студентами памятники Юкатана, вернулась в Паленке, чтобы провести там еще пять дней. «Они не могли увести меня. Я просто должна была понять, что эти художники делали в Паленке».

Следующее лето она вновь провела в Паленке, «гуляя по архитектуре», как она выражалась, и пытаясь понять последовательность, в какой был построен дворцовый комплекс. Она много общалась с Мерл и впервые встретилась с вечно восторженным Джилеттом Гриффином, который только что заново открыл руины Рио-Бека с их необычными башнями-близнецами – памятник майя, забытый со времен его открытия в начале прошлого века.

Летом 1973 года Линда опять оказалась в Паленке, на этот раз в качестве помощника Мерл – ставила свет, чтобы можно было сфотографировать бесчисленные штуковые рельефы. Она провела целых четыре дня в сырой усыпальнице древнего правителя, повелевшего воздвигнуть Храм Надписей, внимательно изучая изображения и иероглифы, вырезанные на саркофаге и на стенах [9].

Находясь в творческом отпуске в Англии, Дэйв Келли не смог принять участие в круглом столе Мерл. Вместо себя он отправил Питера Мэтьюза, одного из своих студентов университета Калгари. Тихий австралиец, приехавший с тяжеленным чемоданом, представлял для нас странное зрелище: кроме усов и длинных темных волос, непременной черты студента в те дни, Питер носил футболку с нанесенной вручную зловещей фигурой «Бога L», скопированной со страниц Дрезденского кодекса. Но то, что лежало в чемодане, изменило ход конференции – в синей тетради, испещренной крошечными буквами, были записаны все даты из Паленке, все связанные с ними иероглифы и вообще всё, что кто-либо когда-либо писал о значении этих дат.

Питер – «сын факультета»: его отец был профессором экономики в Австралийском национальном университете в Канберре [10]. В средней школе он сосредоточился на геологии и два с половиной года работал полевым геологом в Австралии, но всегда интересовался археологией. Однако в то время единственной археологией, преподававшейся на университетском уровне, была археология классическая, и Питер поступил в Сиднейский университет изучать Древнюю Грецию и Рим. Он попал на скучнейший курс, который читал отставший от жизни профессор. Через месяц Питер вернулся домой в Канберру.

К несчастью для него (и для многих других юношей), началась война во Вьетнаме, и он был призван в армию, но медкомиссию не прошел: на его удачу врач-стажер, проводивший осмотр призывников, был пацифистом и дал заключение, что Питер непригоден к службе, «потому что у его отца астма». Тем не менее Питер решил, что безопаснее уехать в официально не воюющую Канаду, и поступил в университет Калгари, славившийся своей программой археологии. Весь учебный год Питер не решался представиться Дэвиду Келли, но в конце года набрался смелости и спросил Дэйва, не может ли прослушать его курс в следующем семестре. Примечательно, что Дэйв в тот же вечер пригласил Питера домой на ужин.

Около года Питер почти каждый вечер проводил у Келли, буквально впитывая знания по иероглифике майя. В довершение всего Дэйв поставил перед ним задачу просмотреть все тексты Паленке, опубликованные у Моудсли и в других изданиях, и затранскрибировать их, используя номера из каталога Томпсона. Это был очень утомительный, но замечательный способ выучить иероглифы. Затем Питер переписал все даты со связанными с ними иероглифами в свою тетрадку. Все это он и привез с собой на Паленкский круглый стол.

Рис. 44. Титул, ранее читавшийся Лаунсбери как makina , а теперь (1999) как k’inich . Полный иероглиф, показанный здесь, читается K’inich K’uk’ Balam ( К’иничК’ук’-Балам ) «Великий Солнечноглазый Кецаль-Ягуар»; это один из последних правителей Паленке.

Линда и Питер впервые встретились в Паленке, но вскоре стали работать вместе. Линда уже подготовила черновик работы по иконографии и текстам «Группы Креста», к тому же ей было уже известно, что Берлин определил в этих надписях четырех человек, которых обозначил как A, B, C и D, поскольку не знал их имен.

Я был модератором на одной из утренних сессий в чампе Моисеса, когда Линда подняла руку: «А можем ли мы с Питером попытаться найти еще правителей?» Мой ответ был «Конечно, почему бы и нет? Линда, ты знаешь каждый камень в Паленке, а Питер знает каждый иероглиф, так почему бы вам двоим не попробовать составить династическую историю Паленке? Никто еще не пытался это сделать».

В тот день я со своими учениками улетел на легком самолете в Бонампак (где, должно быть, самая худшая и самая страшная взлетно-посадочная полоса в мире). Линда и Питер засели в доме Мерл, работая за кухонным столом с тетрадью Питера. К ним присоединился Флойд, который принес карточку с собственными математическими формулами для расчета соответствий по долгому счету для циклических дат (большинство дат в Паленке были циклическими). Позднее Флойд запомнил все эти формулы наизусть, так что даже в карточке не нуждался!

Первое, что эта троица сделала, – нашла все примеры определенного «иероглифа-префикса», который, как отметил наблюдательный Берлин, стоял в начале именных иероглифов основных персонажей в текстах Паленке, но который он, Берлин, не пытался прочитать [11]. Эта комбинация включала знак ma Ланды, знак k’in «солнце» и боковые элементы, прочитанные ранее Кнорозовым как слоговой знак na . Несколько лет спустя Флойд идентифицировал этот «префикс» как титул, происходящий из горных языков майя, который должен читаться как makina ( мак’ина ) «Великое Солнце» или что-то подобное (хотя теперь мы знаем, что у классических майя низменности он читался как k’inich ( к’инич ) «Солнечноглазый»). [143] Письмо Лаунсбери от 12 февраля 1974 года, адресованное «паленкофилам». Хотя makina могло быть оригинальным чтением этого титула, к классическому периоду он стал читаться k’inich , «солнечноглазый». – прим. автора. Идентификация этого царского титула-префикса позволила им найти имена большинства правителей в надписях Паленке.