Любовь Ульянова - Политическая полиция и либеральное движение в Российской империи: власть игры, игра властью. 1880-1905

Пожалуй, «либерализм» имел только одну непосредственно позитивную коннотацию в документах, прежде всего, местных отделений – гуманистический пафос. В 1903 г. начальник Санкт-Петербургского охранного отделения вспоминал о 1897 г.: «Если на… собраниях (годовщины основания Санкт-Петербургского университета – Л.У.) приглашенными почетными гостями из лагеря либеральных профессоров и литераторов и произносились речи возбуждающего характера, то ораторы не осмеливались еще в этих речах идти дальше общих идеалов гуманизма» 379. Мимоходом упоминал о «гуманности» начальник Екатеринославского ГЖУ в 1885 г.: «Состоящие под наблюдением учителя… продолжают по-прежнему особенно гуманно (либерально) относиться к воспитанникам и воспитанницам» 380. Год спустя в этом же ГЖУ писали о гуманизме более развернуто: «Публика молодая охотнее читает газеты и вообще общепериодические издания в духе либеральном, гуманном со статьями и повествованиями, описывающими, например, безвыходное положение, угнетенность лиц бедных, не имевших протекции, напрасное и неудовлетворившееся их стремление быть полезными обществу, затем их отчаяние и смерть» 381.

В целом описание деятелями политического сыска условно позитивных составляющих либеральной идеологии (гуманизм, свобода, расширение компетенции самоуправления, парламентаризм, равенство сословий) соответствует тому образу либерализма, который присутствовал у современников, позднее был зафиксирован в мемуаристике, в том числе либеральной, а затем и в научной литературе 382. Однако приоритетной (если судить по частотности тех или иных упоминаний) для чинов политической полиции была деструктивная, отрицательная составляющая либерализма. И, как представляется, только отчасти такая специфика восприятия героев данного исследования, в первую очередь чинов ГЖУ, была связана с задачами «охраны» существовавшего государственного строя.

Доминирование деструктивных составляющих в том образе «либерализма», который преобладал в делопроизводственной переписке, было связано, скорее всего, с еще одним обстоятельством. «Либерализм» воспринимался как течение, имевшее непосредственную связь с анархизмом, нигилизмом (в меньшей степени) и социализмом. В историографии тема взаимоотношений либерализма с этими «революционными» идеологиями только намечается, причем исследовательский интерес сосредоточен на идейных основах Конституционно-демократической партии, а не либерализма в целом 383.

Анархизм с его идеей разрушения государства, по мнению чинов политического сыска, оказал сильное воздействие на все спектры противоправительственного движения Российской империи. Это было не в последнюю очередь связано с его сравнительно ранним появлением в России. Заведующий Заграничной агентурой П.И. Рачковский, нередко делавший в донесениях «экскурсы» о различных политических течениях, писал, что русский анархизм положил начало и анархическому движению европейских стран. Влияние анархизма сказалось в том, что «все русские революционеры» (Рачковский относил к ним и «либералов») «фанатически руководствуются одной общей программой, которая требует повсеместного разрушения государственного и общественного строя разрывными снарядами и другими способами, какими бы преступными с точки зрения существующей морали они не были» 384. В трактовке Рачковского цели «либералов» выглядели вполне анархическими. Так, в конце 1894 г. они «обратились за содействием к подпольным революционерам, чтобы совместно с ними приступить к действительному разрушению государственного строя России» 385.

Неоднократно упоминали о взаимопроникновении либерализма и анархизма служащие Тверского ГЖУ. В политическом обзоре за 1884 г. руководитель ГЖУ так характеризовал известного общественного деятеля Ф.И. Родичева: «Крайне вредный и опасный пропагандист, ибо в деле преступной деятельности Русской анархической партии принимает активное участие, что вполне выяснилось дознанием, так как в 1879 г. … Софья Перовская, Вера Филлипова, урожденная Фигнер, и другие участники взрыва полотна… проживали в имении Родичева» 386. Вторил начальнику его помощник в Новоторжском уезде, описывая участников местной «либеральной партии»: «Линд, обязанный всем Бакуниным, не только усвоил себе их взгляды, но и опередил своих руководителей в слепом озлоблении своем к единодержавной власти… если бы не природная трусость Линда и не влияние Бакуниных, благодаря которым Линд в данное время не принимает активного участия в злодеяниях Русской анархически-террористической партии, то Линд явился бы в рядах террористов-исполнителей» 387.

Акцентирование П.И. Рачковским и чинами политической полиции в Твери связи либерализма с анархизмом, конечно, не было случайным. Рачковский, с 1884 г. живший в Париже, в буквальном смысле слова наблюдал за развитием анархизма, в том числе русского, в Европе. Тверь же, как известно, была родиной одного из столпов и теоретиков анархизма М.А. Бакунина. Его родные братья Александр, Алексей, Николай и Павел Александровичи во второй половине XIX в. стали основоположниками тверского либерализма – одной из самых ранних и наиболее радикальной версии российского либерализма 388, причем Александр и Павел Бакунины фактически «воспитали» таких видных деятелей общероссийского либерального движения, как М.И. и И.И. Петрункевичи, Ф.И. Родичев и др. Даже в 1890-е гг., когда братья Бакунины перестали вести активную общественно-политическую жизнь, начальник Тверского ГЖУ писал о том, что местные «либералы» действуют в «бакунинском духе» 389.

Однако о тесной взаимосвязи анархизма и либерализма в Департамент полиции писали не только из Заграничной агентуры и Тверского ГЖУ. В первой половине 1880-х гг. о «либеральных» деятелях, укрывавших анархистов-террористов (упоминая имя той же Софьи Перовской), сообщал начальник Таврического ГЖУ 390. В политическом обзоре Нижегородской губернии за 1897 г. говорилось о «симпатиях к анархии» газеты «Нижегородский листок»: «Местная пресса не мало способствует развращению юношества, в особенности этим отличается орган либеральной партии “Нижегородский листок”, в котором с конца прошлого года начал печататься частями роман Эмиля Золя “Париж”… Читающий отрывками роман “Париж” может заражаться безверием, симпатиями к анархии, вызываемой будто бы только нищетой рабочего класса и справедливой расплатой последнего за свои страдания» 391. Начальник Владимирского ГЖУ в 1902 г. упоминал о «либералах» как «принципиальных противниках всякой подчиненности» и их негативном отношении к власть имущему только потому, что он является представителем власти 392.