Андрей Богданов - Повседневная жизнь Древней Руси

Любовные приключения наших князей от крещения Владимира Святого до смерти Владимира Мономаха, если и были, остаются тайной. Зато династический смысл их браков проявлялся все ярче и ярче. Поведение Святополка Окаянного, решившего после смерти отца истребить своих братьев, определялось его браком с дочерью польского короля Болеслава Храброго. Потерпев поражение от Ярослава, Святополк оккупировал Русь войсками ляхов. Но когда Ярослав освободил Киев и захватил его жену, Святополк потерял расположение тестя и вынужден был опираться только на печенегов, с которыми и сгинул безвестно.

Нет сведений, что Ярослав отпустил дочь Болеслава. Вероятно, она жила в Киеве и умерла там вскоре после гибели ее мужа. Ведь Болеслав не собирался отпускать сестер Ярослава, захваченных им в Киеве, возможно, по совету Анастаса Корсунянина — того самого, что сдал Владимиру родной Херсонес, стал получать десятую часть доходов с Руси на одну церковь в Киеве, а в 1018 году переметнулся к ляхам и «лестью» получил заведование всем «имением», взятым Болеславом в Киеве. Самую умную и образованную из пленниц, Предславу, король сделал наложницей, однако позже вынужден был на ней жениться. Если так, она стала пятой по счету женой немолодого, «толстого и развратного» короля (по определению Титмара Мерзебургского), очередная жертва страсти которого, немка Ода, померла как раз в 1018 году. Предслава, видимо, не пережила своего свирепого мужа. Но ее сестры Мстислава и Добронега-Мария, жившие в Польше на уединенном Ледницком острове во дворце, построенном в ромейском стиле, после смерти короля в 1025 году вернулись на Русь. Добронегу Ярослав Мудрый в 1038 или 1042 году выдал замуж за польского короля Казимира Восстановителя. Благодаря этому плененные в 1018 году русские смогли, наконец, вернуться домой. Чтобы закончить с дочерьми Владимира, скажу, что Премислава была в 1000–1015 годах женой венгерского принца Владислава (Ласло) Лысого. Так случилось, что с года прибытия ее в Венгрию ведет историю Венгерское королевство.

Ярослав, женатый во время польской войны на христианке Анне, родившей ему сына Илью и похороненной в Софии Киевской [218] Алексеев С. В . Ярослав Мудрый. Самовластен Киевской Руси. М., 2006. С. 25. , после ее кончины женился на Ингигерде, дочери первого короля Швеции Олафа Шётконунга (995–1022), христианина, большими усилиями распространившего свою веру чуть ли не на половину страны. Князь отбил ее у своего старого приятеля, короля Норвегии Олафа Святого (1015–1028), в пользу которого в 1017 году уже высказался тинг (общее собрание шведских мужей) в Уппсале. Олаф Харальдссон, до обретения святости, по свидетельству самой ранней из норвежских хроник, «Истории Норвегии», «будучи лишен собственных владений, был вынужден заниматься пиратством». Он промышлял морским разбоем, сражался на стороне датчан и англо-саксов (от которых принял христианство) и облагал данью острова на Балтике, когда судьба занесла его в Хольмгард (Новгород), где он получил приют и поддержку Ярослава. Отсюда девятнадцатилетний Олаф отправился добывать себе норвежский стол — и ему помогла удача русского князя. Примирение охваченной смутами Норвегии со сравнительно сильной в то время Швецией и совместная христианизация этих стран двумя Олафами, тестем и зятем, были хорошими замыслами. Со шведского короля тинг взял клятву заключить этот брак. Ингигерда, согласно легкомысленной «Саге об Эймунде», имела с пылким норвежцем «тайную любовную связь». Она не хотела и слышать о других женихах. Осенью 1018 года ее суженый прибыл на границу со Швецией за невестой и узнал, что она еще летом отдана сватам князя Ярослава!

Как Ярослав добился этого, источники не сообщают. Когда его сваты ломали династические планы скандинавов, он, разбитый войсками короля Болеслава, прибежал из Киева в Новгород и порывался, по «Повести временных лет», «бежать за море». Но посадник Константин, сын Добрынин, с новгородцами, как мы помним, изрубили ладьи Ярослава. Именно сын Добрыни Любечанина — былинного Добрыни Никитича, дяди Владимира, который обеспечил ему победу над Ярополком Киевским, — теперь собрал с владений Новгорода огромные средства. «И привели варягов, и дали им деньги, и собрал Ярослав воинов многих».

Посольству Константина Добрынина в Швеции повезло, что мужи вернулись домой не просто живыми, но и с добычей. Незадолго до них русский князь, в котором историки видят брата Ярослава, Всеволода Волынского, посватался к знаменитой красавице Сигрид, вдове короля Швеции Эрика Победоносного, и был сожжен ею в бане. Такая же участь, чуть не в той же бане, ждала норвежского конунга Харальда Гудредссона, который ради Сигрид оставил свою жену Асте, мать общего друга Ярослава и Ингигерда, будущего короля Олафа Святого. Следующим к Сигрид посватался бывший дружинник князя Владимира, новый король Норвегии Олаф Трюггвасон. Надменная дама довела героя до бешенства, и он ударил ее по лицу. «Это приведет тебя к смерти», — сказала Сигрид. Выйдя за датского короля Свейна Вилобородого, она не успокоилась, пока не заманила Олафа в ловушку и уничтожила его в морском сражении у Свольдера, став вместе с мужем королевой Норвегии, а затем и Англии. Нельзя сказать, чтобы таких дам в Скандинавии было много. Сигрид, урожденная Святослава, дочь князя Мечислава (Мешко I) и Дубравки, дочери князя Болеслава I, была полячкой по отцу и чешкой по матери. Ингигерда же была западной славянкой лишь наполовину. Опасность была и тут, но сын Добрыни правильно взвесил шансы. Сватовство Ярослава имело успех.

Ингигерда прибыла на свадьбу в Новгород вместе с наемными воинами, чтобы выиграть войну за власть на Руси или бежать с Ярославом, если он будет разбит и потеряет все. Вместе с ней Ярослав победил. В 1020 году Ингигерда родила ему сына Владимира. А в 1024-м бежала с мужем в Новгород, потерпев поражение от тмутараканской дружины Мстислава Храброго. Победитель насилу уговорил княжескую чету вернуться в Киев, доказывая, что ему чужой земли не надо. Во время этих бурных событий Ингигерда родила сына Изяслава. Уже в тишине, во время киевского княжения мужа, у нее родились Святослав, Всеволод, Вячеслав и Игорь, а также четыре дочери. Ингигерда пережила все приключения, получив почет, о каком могла мечтать дочь шведского конунга. Она основала в Киеве монастырь Святой великомученицы Ирины и скончалась в мире, приняв монашество под этим именем.

Конечно, мы знаем, что предложил шведскому королю Олафу посадник Константин Добрынин, чтобы конунг забыл обещания тингу, норвежцам и собственной дочери, буквально бросив ее с отрядом воинов в гущу русской смуты. Дочерей у Олафа было две, а Ладога — веками вожделенная всем восточная столица балтийской торговли, начало Великого Волжского пути — только одна!