Андрей Богданов - Повседневная жизнь Древней Руси

Еще интереснее узнать, в какой последовательности привычный для нас исторический контекст вокруг Ольги формировался. Примерно в конце X века было составлено Древнейшее сказание о строительстве Русского государства княгиней Ольгой, подвигах ее сына Святослава и приходе к власти внука Владимира. Из предшествующей княжению Ольги истории Древнейшее сказание включало только рассказ об убитом древлянами князе Игоре — том самом, которого митрополит Иларион, выступая в Святой Софии Киевской до начала русского летописания, именовал «старым Игорем» и раньше которого не знал русских князей.

Оставшаяся без мужа и дружины, но с маленьким сыном княгиня подавила восстание древлян, установила в стране единые законы, ввела налоги, устроила пути сообщения, съездила в Царьград, приняла христианство и наладила отношения с Византией, перехитрив императора. Несоответствие этих достижений ничтожным средствам, которыми располагала княгиня Ольга, потрясло автора Древнейшего сказания. Сказитель не ограничился рассказом об образцовой мести Ольги за мужа и не просто описал ее подвиги — он начал с них саму историю Русского государства.

Краткий рассказ Древнейшего сказания о князе Игоре, «сидевшем» в Киеве, пока его воевода Свенельд безуспешно «примучивал» уличей (которые попросту ушли), а затем брал себе (а не ленивому князю) дань с древлян, вполне анекдотичен. Его суть в том, что Дружина непутевого мужа Ольги осталась без «портов», а двинувшись за данью, потеряла князя, назидательно казненного древлянами. И мы могли бы, посмеявшись над Игорем, счесть рассказ о нем лишь удачным зачином дружинного сказания о мести Ольги, если бы в таком же точно контексте о князе не упомянул Лев Диакон, византийский историк второй половины X века.

Здесь уместно вспомнить, что не Игорь, а его жена Ольга была первой из русских правителей, чье имя с уважением упоминалось за рубежом. Император Константин VII Багрянородный в книге «О церемониях византийского двора» описал беспрецедентно почетные приемы в своем дворце «Элыи, архонтиссы Росии», о ее муже и крещении не упоминая [68] Текст: Литаврин Г. Г. Путешествие русской княгини Ольги в Константинополь. Проблема источников // Византийский временник. 1981. Т. 42. С. 42–44. . Только в XI веке византийский хронист Иоанн Скилица поправил оба «упущения» лично принимавшего Ольгу императора: «Супруга государя Руси, некогда приводившего флот против ромеев, по имени Эльга, по смерти своего мужа прибыла в Константинополь. Крестившись… она была почтена по достоинству» [69] Назаренко А. В . Немецкие латиноязычные источники IX–XI вв.: Тексты, перевод, комментарий. М., 1993. С. 114. Это сообщение повторил в XII в. хронист Иоанн Зонара: Бибиков М. В . Византийские источники // Древняя Русь в свете зарубежных источников. М., 2000. С. 118 и след. .

Бурно обсуждаемая в литературе проблема крещения Ольги нас в данном случае не волнует: описанное в Древнейшем сказании крещение в Константинополе от императора все же подтверждено византийцами [70] Исчерпывающе: Сахаров А. Н. Дипломатия Древней Руси. С. 260–292. . Важно, что Константин не счел нужным упоминать о муже княгини, хотя о существовании его в прошлом знал. В принятом им посольстве с Ольгой были представители ее сына Святослава, а образ жизни русских «архонтов», описанный Константином в трактате «Об управлении империей», соответствует рассказу Древнейшего сказания о княжении Игоря; император даже упоминает здесь об «Ингоре» как «архонте Росии», отце «Сфендослава» [71] Константин Багрянородный об управлении империей. М., 1991. С. 44/45 (текст и перевод). .

В Византии эти «архонты» торговали или пытались грабить. О таком неудачном грабеже и вспомнил в 971 году император Иоанн Цимисхий, воюя на Дунае с подросшим сыном Ольги и Игоря Святославом [72] Лев Диакон . История. С. 57. . Плачевно окончившийся поход Игоря на Византию в 941 году был, как мы помним, известен грекам очень хорошо. Имя вождя варваров-росов, который нарушил с империей «клятвенный договор», упоминалось в Константинополе (хотя хазары, описавшие политическую подоплеку похода, были убеждены, как мы помним, что флотом в 941 году командовал Х-л-г, Олег, который в 943–944 годах ходил в Закавказье и там умер [73] Голб Н., Прицак О. Хазарско-еврейские документы X в. М., Иерусалим. 1997. С. 134–142 (текст Кембриджского документа). ). Но императоров имена роских вождей не особо интересовали до тех пор, пока в Константинополь не явилась Ольга, а затем не понадобилось урезонивать буйного Святослава неудачливостью его отца Игоря.

Иоанн Цимисхий не случайно ошибся, назвав казнивших Игоря древлян «германцами». В германской хронике освещены отношения с Русью, начавшиеся в 959 году с прибытия к королю Оттону (первому императору Священной Римской империи с 962 года) «послов Елены, королевы ругов, которая при Романе, императоре Константинопольском, крестилась в Константинополе» [74] Сообщение Хроники продолжателя Регинона повторили многие хронисты X–XI вв., причем уже Титмар Мерзебургский исправил «ругов» на «Русь». См.: Сахаров А. Н . Дипломатия Древней Руси. С. 261; Назаренко Л. В . Немецкие латиноязычные источники… С. 107–109. Взошедший к этому времени на престол император Роман царевичем присутствовал за столом на приеме Ольги своим отцом Константином. . Ольга, в крещении Елена, обращалась к Оттону с просьбой «поставить епископа и пресвитеров» на Русь, так что византийцы, настороженно следившие за политической и миссионерской деятельностью своих противников-германцев и заинтересованные в собственной христианизации Руси, должны были об этом посольстве знать. Цимисхию не мешало напомнить Святославу, какие враги эти германцы!

Итак, в середине X века княгиня Ольга-Елена была первым правителем Руси («архонтессой» или «королевой»), имя которой считали достойным упоминать при дворах византийского и германского императоров. Во второй половине X века вместе с ее сыном Святославом в Византии припомнили бесславный конец Игоря, потопление флота которого автор Древнейшего сказания в конце века предпочел не упоминать (если в дружинной среде о нем рассказывали).

С точки зрения распространенных сегодня представлений, что Ольга после смерти мужа спасала могучее Русское государство, создание которого описали позднейшие летописцы, ситуация в Древнейшем сказании на конец X века сложилась обидная. Где, спрашиваем мы, героические князья, «призываемые» на Русь истомившимся по «порядку» народом, объединяющие племена восточных славян и финно-угров, прибивающие щит на врата Царьграда и заставляющие дрожать Империю ромеев?