Андрей Богданов - Повседневная жизнь Древней Руси

Тенденцией «Повести временных лет» относительно Начальной летописи было удревнение Рюриковичей, больно затронувшее Ольгу. В Начальной летописи Игорь сам «привел себе жену от Плескова, именем Ольгу, и была мудра и смыслена, от нее же родился сын Святослав». В «Повести» этот текст, ранее не имевший даты, был помещен под 903 год и переделан в пользу введенного в рассказ княжения Олега: «Игорь вырос и собирал дань после Олега, и слушались его, и привели ему жену из Пскова именем Ольгу…» (а «княжить» юноша начал через десять лет, в 913 году). Однако монах-летописец в «Повести временных лет» не подумал изменить текст Начальной летописи (из Древнейшего сказания) о том, что в 945 году Святослав был совсем мал («детеск») и в 946 году едва смог перекинуть копье между ушами коня.

То, что летописца не трогали страдания княгини, вынужденной по его воле рожать в преклонном возрасте от старичка-мужа, понять можно. Он сам объяснил, что руководствовался в хронологии высшими соображениями, ведя отсчет от 852 года, когда «стала называться Русская земля. Узнали мы об этом потому, — рассказывает «Повесть», — что при этом царе (Михаиле. — А.Б .) приходила русь на Царьград, как пишется об этом в летописании греческом. Вот почему с этой поры начнем и числа положим».

Хронологические идеи составителей «Повести временных лет» и Начальной летописи подробно рассмотрены летописеведами. Нам важнее их политическая составляющая — стремление притянуть жившего в середине X века Игоря, попавшего в Древнейшее сказание в качестве незадачливого мужа Ольги, а главное — легендарного Олега, заключившего договор с ромеями в 907 году и, судя по Кембриджскому документу, действовавшего в начале 940-х годов, — к героическому походу русов на Царьград в IX веке. Растянув жизнь Игоря и женив младенца в 903 году, уморив удревненного Олега еще в 912 году, «Повесть» убеждала неискушенного читателя, что Рюриковичи появились на Руси аж в 862-м.

Однако в мировой хронологии «почти» не считается. Переделав канву Начальной летописи, «Повесть временных лет» все же «не попала» подвигами Рюриковичей в годы реальных походов росов IX века на Царьград: последний из них описан в византийских и латинских текстах под 860 годом (он по греческому источнику [78] См. Хронику Георгия Амартола, продолженную в X в. (до 948 г.) Симеоном Логофетом: Истрин В. М . Книга временьныя и образныя Георгия Мниха. Хроника Георгия Амартола в древнем славянорусском переводе. Текст, исслед. и словарь. Т. 1–3. Пг., 1920–1930 (с греч. оригиналом). Подробно: Сахаров А. Н . Дипломатия Древней Руси. С. 48–59. отнесен в Начальной летописи просто к «руси», без даты, а в «Повести» произвольно приписан Аскольду и Диру под 866 годом).

При этом удревнял события еще и составитель Начальной летописи! Описанный им неудачный поход Игоря на Царьград в 920 году, когда патриций Феофан пожег его флот греческим огнем, датирован в византийской хронике и по ней в «Повести временных лет» 941 годом. То есть составитель «Повести» растягивал хронологию, уже растянутую в Начальной летописи, и героизировал князей, слава которых и до него была «несколько преувеличена». Отсюда возникли все неприятности историков, вынужденных выдумывать двух-трех Олегов и двух Игорей (или одного в стиле несгибаемых библейских старцев; при этом проблемы рожавшей от него Ольги никого не волнуют).

Объективно затея составителей Начальной летописи и особенно «Повести временных лет» показать, что в Царьград с успехом ходила не только Ольга, провалилась. Но в период формирования российской науки сомневаться в родословной легенде Рюриковичей было неудобно, а к XX веку каждое слово «Повести временных лет» превратилось в священное писание. Историкам до сих пор проще писать тома в полемике о происхождении Рюрика, чем усомниться в существовании этой «священной коровы», ни имя, ни сомнительная дата появления которой на Руси для истории строительства государства не важны [79] Это разъяснено: Сахаров А. Н . Рюрик, варяги и судьбы российской государственности // Сборник Русского исторического общества. № 8 (156). М., 2003. С. 17. .

С позиции ложного патриотизма огорчительно, что летописцы XI–XII веков не углубили родословную легенду еще немного, отнеся ее в первое 40-летие IX века, когда «Русский каганат» проявил максимальную военно-политическую активность, а смутность датировок европейских и восточных источников не позволила бы сомневаться в подвигах князей-разбойников [80] См.: Новосельцев А. П . Восточные источники о славянах и Руси в VI–IX вв. // Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965; Рыбаков Б. А . Киевская Русь и русские княжества XI–XIII вв. М., 1982. С. 284–294. .

С точки зрения объективности странно, что историки не обращают внимания на четкую привязку летописцами появления династии Рюриковичей к Новгороду. Новгород, по данным археологии, зародился, самое раннее, на рубеже IX–X веков и оформился как город к 920-м годам [81] Носов Е. Н. Новгород и новгородская округа IX–X вв. в свете новейших археологических данных (к вопросу о возникновении Новгорода) // Новгородский исторический сборник. 1984. Вып. 2 (12). С. 3–38; и др. . Как раз ко времени, которым Никон Великий датировал первые походы Рюриковичей (920 и 922), пытаясь удревнить их появление на Руси. В договоре Олега 907 года с ромеями указаны Киев, Чернигов, Переяславль, Полоцк, Ростов и Любеч: «ибо по тем городам сидят князья (в Ипатьевской летописи; в Лаврентьевской — «великие князья». — А.Б .), под Олегом сущие» [82] Никитин А. Л. Текстология… С. 48. . Новгород как подвластный этой иерархии русских князей город не упомянут. Он появляется в летописании вместе с Рюриковичами, которых древнерусские авторы пытались представить единственными князьями вместо множества реально существовавших, но вычеркнутых из истории великих и светлых русских князей.

С точки зрения летописеведа смысл переделок и значительного расширения рассказов о ранней истории Руси в XI–XII веках совершенно ясен. Первоначально история начиналась Ольгой — одной из русских женщин, которые, судя по договорам с ромеями, действовали вместе с великими и светлыми князьями Руси. Год ее прихода к власти (945) — первый в собственно русской истории, соответствующий мировой хронологии. Она — первый правитель Руси, названный по имени при византийском и германском дворах. В конце X века автор Древнейшего сказания описал леность, жадность и смерть Игоря, чтобы показать, в каких условиях начала действовать Ольга. Только в конце XI века в Начальную летопись попали князья Аскольд и Дир, Рюрик и Олег. Подвиги Игоря и особенно произведенного в князья Вещего Олега были ярко расписаны в «Повести временных лет» в начале XII века. Ольга была оттеснена на второй план, но из истории государства не вычеркнута; более того, живописные рассказы о князьях и грубо вставленные в текст договоры их с ромеями были прямым откликом на совершенное Ольгой в Царьграде, явной попыткой уподобить легендарных князей-разбойников реальной великой правительнице.