Андрей Богданов - Повседневная жизнь Древней Руси

Огромное значение сухопутной трансъевропейской ветви Евразийской торговой магистрали — Великого шелкового пути — объясняет появление Киева как общепризнанного в летописании центра Руси, «матери городам русским». Смысл основания Киева на высоком правом (западном) берегу Днепра еще Никон Великий справедливо объяснил в Начальной летописи существовавшим здесь «перевозом», переправой через Днепр с востока на запад и с запада на восток. Логичный путь по Днепру с севера на юг и с юга на север был описан как важный, но вторичный, — и это подтвердила затем «Повесть временных лет». Не случайно основная часть походов русских князей, отраженных в летописях, шла не с севера на юг, по пути «из варяг в греки», а в широтном направлении — прежде всего в земли славян и балтов на западе, а также на восток — к вятичам на Оке, на Волжскую Булгарию и Хазарский каганат.

Значение этого пути для формирования Русского государства и первоначального состава самой руси (в отличие от подданных племен) отразилось в составе первых древнерусских дружин IX–X веков. По археологическим и лингвистическим данным, а также путем анализа фольклора было установлено, что отважные дружинники в воинских центрах у Волги и Днепра и былинные богатыри в Киеве имели в своем составе, помимо восточных славян и финно-угров с небольшой примесью скандинавов, много западных и южных славян, балтов, венгров, волжских и юго-западных болгар. Несомненно в формировании этой дружиной культуры и присутствие народов Хазарского каганата (прежде всего алан). Словом, изначальная русская дружина, сформировавшаяся на базе племенных союзов восточных славян и говорившая их языком, вобрала в себя воинов всех племен, заинтересованных в поддержании международных торговых путей от Волги до Империи франков.

Для Франкской империи, владевшей западной частью этого сухопутного маршрута, он также был основным. Хотя водные пути «из варяг в персы» и «из варяг в греки» также начинались в державе франков, в низовьях Рейна, откуда до Дамаска и Египта везли превосходные мечи местных умельцев. Недаром при Людовике Благочестивом жадные викинги активно атаковали крупнейший торговый центр Дорестадт и жгли Антверпен. Они опоздали, потому что форпостом морской имперской торговли уже становился основанный Карлом Великим в 808 году Гамбург на реке Эльбе. Немецкий хронист Адам Бременский, составлявший свои «Деяния гамбургских архиепископов» в одно время с работой Никона Великого над Начальным сводом [130] Между 1072 и 1076 гг. См.: Адам Бременский . Деяния архиепископов гамбургской церкви // Немецкие анналы и хроники X–XI столетий. М., 2012. С. 297–449. , описал северный торговый путь на Русь — с хронометражем — именно из Гамбурга, через Шлезвиг и город поморских славян Волин. От Волина, города лютичей, всего «14 дней ходу под парусами до Острагарда Руси, столицей которого является Киев».

Волин — славянское название острова в устье реки Одры (позже немецкого Одера) и располагавшегося на нем города. Немцы называли его Винета (Vinethа), Юмне, Юмна (Jumne), Юмнета (Jumneta), Юлин (Julin); датчане — Юмне; исландцы — Юлне. Адам Бременский пишет: «За страной лютичей, которые иначе называются вильцами, протекает река Одер… В устье ее… славнейший город Юмне… Это поистине самый большой из всех городов, какие есть в Европе. Населяют его славяне и другие народы, греки и варвары. И приезжие саксы также получают равное право проживать вместе со всеми, если, однако, оставаясь там, не будут проявлять свою принадлежность к христианству. Ибо ведь все они до сих пор блуждают неверными путями языческих обрядов. Впрочем, что касается нравов и гостеприимства, не найдется ни одного народа, более достойного уважения и радушного. Город этот, богатый товарами всех северных народов, имеет все, что есть приятного или редкого… Одер… течет посреди [земли] племен винулов, пока не достигает Юмне, где отделяет поморян от вильцев» (славянские союзы племен). По данным археологов, помимо множества привозных товаров, богатый Волин имел свои металлургическое и стеклянное производства.

Расцветший еще в IX веке Волин во времена княгини Ольги стал центром бурных событий. Младший современник княгини, первый польский князь Мешко (960–992) сразу же покусился на земли воинственного союза племен лютичей в Западном Поморье, явно мечтая получить свой кусок от морской торговли. Волину для борьбы за свободу пришло на ум призвать морских разбойников викингов. В результате около 965 года здесь утвердил свою власть датский король Харальд Синезубый. Это был неправильный шаг. Вскоре Харальд потерпел поражение, и Волин подчинился поморскому князю Бориславу (Бурислейву). Б ходе этой борьбы в городе или его окрестностях на острове образовалась республика разноплеменных и чрезвычайно воинственных йомсвикингов во главе с датчанами Пальнатоки, а затем Сигвальди. Первый дал благородным разбойникам на службе славянского князя законы пиратского братства, а второй освободил поморян от дани датчанам, захватив их конунга Свейна и женив его на дочери Бурислейва. На другой дочери князя Сигвальд женился сам, первым открыто нарушив закон республики не жениться, и вскоре йомсвикинги благополучно растворились среди лютичей.

Упоминает Адам Бременский в связи с торговыми путями на восток и шведскую Бирку — городок викингов с постоянным населением в пределах 700 человек (по археологическим данным), много меньше всех известных торговых городов IX–X веков. Хотя и в Бирке, как и в упоминаемом Адамом Бременским датском городе викингов Хедебю (где в период его расцвета жило до тысячи человек), обнаружилось множество предметов со всего известного тогда мира, счесть его стратегически важным торговым центром нельзя. И Бирка, и Хедебю, и более мелкие города викингов не имели главного — собственного источника товаров для активного участия в международном обмене.

Считать их важными центрами раннесредневековой евразийской торговли всё равно, что назвать таковым пиратскую Тортугу в позднейшей торговле на Атлантике. И тут и там товаром могла служить разве что неверная добыча морских разбойников, вещицы, которые давало незамысловатое скандинавское ремесло, да скудные местные продукты питания и алкогольные напитки. Похоже, как и Тортуга, центры викингов торговали «крышей» — возможностью на время укрыться в этих пиратско-купеческих колониях от превратностей лихого разбоя и дальних путешествий.

Добыча скандинавских викингов никак не могла сравниться с богатствами державы франков, племенных объединений западных и восточных славян и финно-угров, государствами болгар, венгров и хазар, Византии и наследников Арабского халифата. Соответственно, невысоким было и их участие в формировании торговых путей, включая северный путь с Балтики на Волгу и обратно. Но вовсе отрицать участие в этом процессе скандинавских викингов, знаменитых своими дальними походами на морских кораблях-драккарах, столь же нелепо, как и отводить им в освоении торговых путей Европы главную роль.