Андрей Богданов - Повседневная жизнь Древней Руси

Преувеличено и представление перса, что русы все до единого имеют драгоценные мечи, вручаемые еще сыну-младенцу. «Мечи у них Сулеймановы», то есть превосходные, сообщает Ибн-Русте. Относительно каролингских мечей это правда. Только во всех захоронениях воинов с оружием, исследованных археологами на Руси и в Скандинавии (в христианизированной Германии таких захоронений практически нет), мечи исчисляются десятками на тысячи могил. Но преувеличения перса относительно мечей объяснимы: они связаны с его представлением о воинственности русов.

«Все они постоянно носят мечи, так как мало доверяют друг другу, и коварство между ними дело обыкновенное. Если кому из них удастся приобрести хоть немного имущества, то родной брат или товарищ его тотчас начнет ему завидовать и пытаться его убить или ограбить», — пишет Ибн-Русте. В такой системе отношений, если вспомнить «Русскую правду», нет ничего невозможного. Историки редко обращают внимание, что перс довольно точно описал значение судебного поединка, сохранившегося от начала Руси до XVII века и превратившегося по мере христианизации в суд Божий.

Во всех случаях, как и на протяжении многих веков, русский поединок выступал альтернативой княжьего суда: «И если один из них возбудит дело против другого, то зовет его на суд к царю, перед которым (они) и препираются. Когда же царь произнес приговор, исполняется то, что он велит. Если же обе стороны недовольны приговором царя, то по его приказанию дело решается оружием, и чей из мечей острее, тот и побеждает. На этот поединок родственники приходят вооруженные и становятся. Затем соперники вступают в бой, и кто одолеет противника, выигрывает дело».

При том, что ссоры были нередки и решались кроваво, что мы с вами увидим и после Ольги, во времена Ярослава Мудрого и его потомков, сила русов состояла в их единстве перед внешним врагом: «И если какое-либо их племя поднимается, то вступаются они все. И нет между ними розни, но выступают единодушно на врага, пока его не победят».

В довершение картины Ибн-Русте дал, как полагают современные исторические реконструкторы, бесценное описание главного для каждого мужа предмета туалета древних русов — шаровар в сто локтей: «(Русы) носят широкие шаровары, на каждые из которых идет сто локтей материи. Надевая такие шаровары, собирают их в сборку у колен, к которым затем и привязывают». Ценность этого описания не в точности. Напротив, все попытки сшить шаровары из такого длинного полотнища ткани, даже узкого, тканного на домашнем станке, успехом не увенчались. Но в меру широкие штаны чуть ниже колен найдены во фрагментах в Скандинавии и зафиксированы там на изображениях. Конечно, ношение кем-то из русов коротких шаровар не позволяет отнести их к скандинавам. Но для Древней Руси описания мужских штанов нет и их оригиналов не найдено совсем. Изображения, например у скоморохов в Софии Киевской, присутствуют, но там верхняя часть штанов укрыта рубахой и конструкция их остается загадочной. Спасают греки, описавшие славянских воинов как могучих мужчин в штанах в VI веке, когда предки викингов пребывали в полной дикости.

Чтобы представить себе, как реагировали киевляне IX века на появление около их города такого пестрого табора во главе с вооруженными до зубов татуированными русами в шароварах, удивительно напоминающих восточные, в окружении жен и дев, потрясающих монистами, нам надо понять: а кто же, собственно, жил в Киеве?

Как выглядели киевляне до княгини Ольги, мы не знаем совершенно. Было ли это излюбленное русскими летописцами племя полян, возможно с вкраплениями русов и иудеев? Никон Великий в Начальной летописи и автор «Повести временных лет» в конце XI и начале XII века настаивают, что Киев построили поляне — самое культурное племя среди восточных славян. Возвышенность их душ, по словам «Повести», проявлялась в брачном обычае: зять не ходил за невестой, но ему привод или девушку вечером, а утром он платил за нее. При этом разнополые члены семьи имели друг к другу «великое стыдение», не вполне обычное для русских крестьян даже в XIX веке.

Полян не так просто выделить по археологической культуре, как, скажем, кривичей, из племени которых происходила княгиня Ольга. Она, даже если род ее был беден, родилась не в южной полуземлянке, а в крепкой избе, срубленной из бревен, с деревянным полом и глиняной печью. То есть почти в современном нам доме, разве что без больших окон — окна были волоковыми, в виде широкой щели между бревен, «заволакивавшейся» в непогоду дощатой заслонкой. Да и трубы печь, возле которой маленькая Ольга училась прясть, не имела: дым выходил через отверстия в соломенной или крытой дранкой крыше.

Дом всегда был новым. Ведь раз в несколько лет большой род поджигал старые дома, бани и сараи для скота, уходя на новое место. Оно было не слишком далеко от прежнего. Переносить туда скарб было легко. Железный наконечник сохи, топор, ножи, серп, коса, лук и стрелы, копье, прялки и швейные иглы, немного тканей и шкур, немного глиняной и берестяной посуды — вот почти всё, что требовалось взять с собой. Славянские пришельцы с запада и юга нередко пытались привнести изменения в эту традиционную культуру. Например, посуду не лепили из глины руками, а делали на гончарном круге. Но кто же будет носить с собой при переселении гончарный круг? И будет ли у такой гладкой и одинаковой посуды индивидуальность и душа, вложенная руками родного человека?

Кривичи принадлежали к «старым» славянам, пришедшим на земли балтов и финно-угров в незапамятной древности. Их стольный град Псков — родина Ольги, согласно летописям, — был большим и неукрепленным поселением, где мирные кривичи жили вместе с финнами. Их длинные курганы, где веками хоронили членов одного рода, освещая землю ритуальными кострами и продолжая насыпь, выглядели как настоящие крепостные валы. Не то — соседи словене, вторгшиеся сюда с далекого запада. За почти два столетия после появления словенских селений среди кривичей и их местных друзей те так и не научились вести себя по-соседски. Археологи легко различают селения кривичей и словен, которые в поисках удобных для земледелия земель часто располагались чересполосно, но веками не сливались. Горделивые словене хвастались своим былинным вождем, князем-оборотнем Волхом, любили рассказывать о великих походах и завоеваниях, хоронили мертвых в огромнейших курганах-сопках, выстраивая их цепочками, а жили, ставя избы тесно друг к Другу, как будто боялись нападения. Словене постоянно нарушали древние обычаи. Именно они ввели в моду мытье в банях. Некоторые из них даже жили в старых, посеревших и поеденных жучком домах, потому что ленились переселяться. Они просто расчищали от леса больше земли, чем им надо, и не засевали часть своих полей ячменем и рожью.