Дэвид Хэвиленд - Дикая медицина. Шокирующие операции и факты из истории медицины

Идея состояла в том, чтобы по возможности продемонстрировать действие и функцию каждой части тела живого животного, идентифицировать подобную часть в теле человека и сравнить их сходства и различия. Везалий, похоже, получал от процесса ужасное удовольствие. Например, он описал свое удовлетворение вивисекцией беременной суки, поскольку он мог ясно видеть, как нерожденные щенки изо всех сил пытались дышать, поскольку кровоснабжение плаценты было прекращено.

Отец современной анатомии начинал свой путь с кражи скелета казненного преступника.

Сегодня Везалий считается отцом анатомии и одной из самых важных фигур в истории медицины. Его иллюстрированное руководство по анатомии человека, « De Humani Corporis Fabrica », оказало сильное влияние, он сделал огромное количество важных открытий, особенно касающихся структуры и функций сердца и кровеносной системы. Однако не менее важным, чем эти прозрения, было использование Везалием научного метода, в котором экспериментальным данным придается больше веса, чем авторитету великих деятелей прошлого.

Практика Везалия вызывала значительные споры на протяжении всей его карьеры. В возрасте тридцати лет он был вынужден бросить анатомию и стал придворным врачом в Мадриде. По некоторым данным, он был изгнан испанской инквизицией после того, как его поймали за вскрытием тела одного испанского дворянина, который проснулся во время процедуры. В наказание за это возмутительное действие он был отправлен в паломничество в Иерусалим, но его корабль потерпел крушение, и он умер от голода на греческом острове Занте.

По правде говоря, Везалий, похоже, не всегда был внимателен к тому, действительно ли его подопытные мертвы. Однажды он описал, как извлекал все еще бьющееся сердце человека, погибшего в результате несчастного случая. Мы могли бы задаться вопросом, что Везалий подразумевал под словом «мертвый», если даже бьющееся сердце не считалось показателем того, что пациент жив.

Оспа – одна из самых страшных убийц в истории. От этой болезни так и не было найдено лекарства, и на протяжении большей части человеческой истории болезнь последовательно убивала около 30–50 % всех инфицированных. Оспа очень заразна и легко передается при контакте лицом к лицу.

В течение XVIII века от оспы в Европе умирал каждый десятый человек; суммарно от этой болезни умерло около 60 миллионов человек. Это ужасно неприятная болезнь: через несколько дней после заражения у жертв появляются сотни уродливых волдырей, особенно на лице, шее и руках. За этим часто следуют лихорадка и слепота, а смерть обычно наступает в течение 10–16 дней.

На протяжении веков люди замечали, что каждый, кто пережил приступ оспы, приобретал иммунитет к этой болезни. В начале XVIII века прививка была завезена в Европу из Турции, где она широко применялась уже более века.

Прививка от оспы представляет собой следующий процесс: у зараженного оспой человека берут гной и подкожно вводят его человеку, который не болел. Как правило, привитый человек переносил болезнь в легкой форме, без рубцов на лице, после чего у него появлялся иммунитет. Однако прививка не была лишена риска, поскольку у около 2–3 % привитых болезнь может протекать в тяжелой форме и даже вызвать смерть, а некоторые привитые даже могут стать источником новых эпидемий. Из-за этого в обществе появилась враждебность к прививкам.

К концу XVIII века сельский врач Эдвард Дженнер узнал о местной народной мудрости, согласно которой доярки в его родном Глостершире, славившиеся своей красотой и чистым цветом лица, не могли заразиться оспой. Причина, объясняли местные жители, заключалась в том, что большинство девушек обычно подхватывали коровью оспу, работая с коровами каждый день, поэтому и были каким-то образом защищены от болезни.

В 1796 году Дженнер решил провести эксперимент. Он заразил восьмилетнего Джеймса Фиппса гноем из гнойника коровьей оспы. Мальчик переболел в легкой форме, а затем, как и ожидалось, выздоровел. После выздоровления Дженнер попытался заразить мальчика оспой, но у него не получилось. Как и надеялся Дженнер, Фиппс оказался невосприимчив к оспе. Дженнер назвал эту процедуру вакцинацией, в честь латинского слова vacca , что означает «корова».

После того как открытие Дженнера стало достоянием общественности, против вакцинации было выдвинуто много возражений, поскольку многие считали, что заражать людей болезнью коровы отвратительно и противоестественно. Королевское общество отклонило первую научную работу Дженнера, и ему пришлось провести множество дальнейших экспериментов, прежде чем его доводы приняли всерьез. Однако явные доказательства эффективности вакцинации победили, и эта практика получила широкое распространение.

Вакцинация от оспы стала доступна после экспериментов Эдварда Дженнера, который установил, что коровья оспа вырабатывает у человека иммунитет против всех видов этой болезни.

На самом деле Дженнер не изобрел вакцинацию, потому что до него это уже сделали врачи (хотя неясно, знал ли об этом сам Дженнер). Тем не менее его успех в популяризации вакцинации и доказательстве ее обоснованности означает, что Дженнер, по общему мнению, спас жизни большего числа людей, чем любой другой человек в истории. В знак признания его заслуг он был назначен экстраординарным врачом короля Георга IV – немалая честь – и прославился на весь мир. Еще в 1680-х годах 7–14 % смертей в Лондоне были связаны с оспой; к 1850 году этот показатель снизился всего до 1 %.

Однако мир медицины впечатлить было труднее. После триумфа с вакцинацией Дженнер подал заявление на поступление в Колледж врачей в Лондоне, но ему было отказано, потому что сначала он должен был пройти тест по теориям Гиппократа и Галена. Дженнер отказался пройти тест, считая, что его успехов в победе над оспой достаточно, чтобы быть достойным поступления. Этот аргумент оказался явно неприемлемым для закостенелых профессоров, и поэтому Эдвард Дженнер так никогда и не был принят в Колледж врачей.

Игнац Земмельвейс работал в родильных отделениях Венского госпиталя в 1840-х годах и был очень обеспокоен ужасными показателями смертности от послеродовой лихорадки, известной также как родильная горячка. В больнице было две акушерские клиники: в одной работали студенты-медики, в другой – акушерки. Было хорошо известно, что смертность в студенческой клинике намного выше, чем в акушерской, но никто не знал почему. Беременные женщины буквально умоляли принять их в акушерскую клинику, опасаясь за свою жизнь. Если им отказывали, многие предпочитали рожать просто на улице, а не рисковать лечиться в студенческой клинике, где смертность достигала 15 %.