Наталья Миронова - Великая эпидемия: сыпной тиф в России в первые годы советской власти

Попытка изучить санитарную пропаганду всегда будет связана с необходимостью увидеть систему отношений, связывающих пациента и врача. Однако, подводя краткий итог сказанному выше, можно сделать вывод о том, что отличительными чертами санитарной пропаганды рассматриваемой эпохи были прямолинейность и откровенность, акцент на соблюдении личной гигиены, ориентация на малообразованного человека, образность средств агитации. Приведенные примеры разных видов агитации (лекции, выставки, литературные произведения, карикатуры, плакаты и т. д.) подтверждают то, что санитарная пропаганда воспринималась как инструмент борьбы с эпидемиями. К сожалению, подобное пропагандистское воздействие не могло идти врозь с постепенным повышением общей образованности людей — а это был весьма долгий процесс. Агитация, как мы видели из предыдущих глав, обращалась к людям, которые даже при мастерстве исполнения плакатов, воззвании, гениальности лозунгов и стихов — едва ли могли ее услышать, так как все их мысли были о том, как достать еду, дрова, как бы не подцепить вошь и вообще выжить. Призывы соблюдать гигиену воспринимались многими как насмешка над действительностью. В общем и целом можно воспринимать агитацию эпохи сыпного тифа как своего рода искусство: оно было специфическое, и главное, готовы понять его были далеко не все.

Плакат

Санитарная пропаганда была, безусловно, специфической, но она играла важную роль в создании нового общества, новых советских людей. Интересно, как В. Хлебников в поэзии сравнивает сыпняк с инструментом, который наделен созидательной силой. Через трагедию мора и эпидемии страна, по мнению поэта, перейдет на новый уровень: даже мор у поэта наделен силой очистительного огня.

Через страдание и преодоление — к новому будущему, вот какова магистральная идея всей пропаганды этой эпохи. И главное, не стоило думать о цене…

В современной исторической науке популярна версия историка Н. Сванидзе о «тифозных котлах», в которые попадали армии красных и белых. Н. Сванидзе говорит о 150 тыс. погибших в Белой армии и о 450 тысячах умерших солдат в течение Гражданской войны в России, говоря о значимости сыпного тифа в это время. Обращаясь к истории повседневности, согласимся с тем, что большинство городов, которые переходили из рук в руки в течение Гражданской войны, были очень сильно заражены сыпным тифом. Как мы помним, беженцы и военнопленные, красноармейцы и белогвардейцы передвигались потоками, огромными массами, и заражение среди них остановить было крайне сложно. Военные действия или близость к фронту в Гражданской войне были важнейшим обстоятельством, обусловливавшим повседневность этих городов.

Исследователь В. Шамбаров считает, что Царицын был первым очагом заражения сыпняком. «Тиф. Его завезли из Турции и Персии солдаты Закавказского фронта. Первым очагом стал Северный Кавказ, 11-я армия. Через Царицын тиф потек в центральные губернии, через пленных проник к деникинцам» [487] Шамбаров В. Белогвардейщина. Параллельная история Гражданской войны. М., Алгоритм. 2012. . Вероятно, как мы уже видели в предыдущих главах, это был не единственный путь проникновения сыпного тифа в центр России, но, разумеется, Царицын был крайне значимым городом. Бои за Царицын — важная страница Гражданской войны, он был важен для обеих сторон не только как промышленный центр, но и как центр пересечения коммуникаций, которые связывали центр страны с Нижним Поволжьем, Северным Кавказом и Средней Азией. Как известно, в советской пропаганде 1930-х гг. было крайне важно подчеркнуть роль И. В. Сталина в «обороне» Царицына, которая в дальнейшем обеспечила победу большевиков в Гражданской войне.

Ситуация в Астрахани была во многом схожа: с 1914 г. здесь размещают огромное количество военнопленных. Селят их в казармах, ночлежных домах, в частных домах и квартирах, офицеров — в гостиницах. Случаи тифа там регистрируются уже в 1914–1915 г. В июле 1916 г. тифом в Астрахани болели 87 военнопленных, 144 беженца, 497 местных жителей [488] ГААО. Ф. 1. Оп. 2. Д. 1437. Л. 123. . Больше всего от тифа и туберкулеза пострадали военнопленные в 1917 г. В феврале этого года в Астрахани среди 3952 военнопленных нижних чинов здоровых было 918 человек, только что оправившихся от болезни — 1434, больных — 517, «цинготных» — 510 [489] Тимофеева Е. Г., Лебедев С. В., Байгушин А. И., Олейников А. В. Астрахань в событиях Великой войны: 1914–1918 годы. Астрахань, 2014. . Постепенно тиф проникал в город, и, возможно, обладая определенной подготовкой к эпидемиям (в Астрахани ведь в 1910 г. пережили эпидемию чумы, затем малярии, в 1914–1915 гг. — холеру) сыпняк удалось взять под контроль, но стало быстро очевидно, что в условиях войны или угрозы наступления армии противника наладить медицинскую систему было практически невозможно. Протопресвитер М. Польский, писал, что епископ астраханский Леонтий созвал совещание представителей всех городских и пригородных приходов. Решено было обратиться к православному населению с призывом «оказать помощь раненым и больным воинам» и старой, и советской армии. Воззвание окончилось ссылкой на Евангелие: «Помните слова Христа: „Я был наг, и вы не одели Меня, был болен, и вы не посетили Меня“». Положение в городе было настолько напряженным, что, как свидетельствуют современники, из лазаретов выбрасывали на улицу больных и раненых солдат Первой мировой войны, чтобы очистить место для красноармейцев. После того как советская газета напечатала воззвание епископа Леонтия, председатель губчека Атарбеков решил, что ссылка на Евангелие сделана для подрыва авторитета советской власти. После соответствующего доклада Атарбекова духовенство в Астрахани вместе с преосвященным Леонтием и другими причастными к делу лицами было «ликвидировано» [490] Протопресвитер М. Польский. Новые мученики Российские. М., 1949. .