Наталья Миронова - Великая эпидемия: сыпной тиф в России в первые годы советской власти

Памятка беременной колхозницы.1936 г.

Примитивные понятия о гигиене людей в эпоху сыпняка могут стать объектом отдельного исследования. Обратим внимание, что большая часть воззваний и предупреждений санитарно-эпидемического отдела варьируется возле фразы: «необходимо соблюдать чистоту». В многочисленных стенгазетах, плакатах и т. д. [465] Ливанов К. Без Бога. Записки доктора (1926–1929) // Новый мир. 2002. № 1. многократно повторяется мысль об отсутствии гигиены в городах и селах. Например, рекомендации жителям деревни таковы: «Помни, что в твоих болезнях ты сам повинен: твоя грязь, невежество и темнота. Помни, что и тиф не от Бога, а от твоей собственной темноты и грязи. Не забывай, что заразу тифа разносит вошь. Берегись затащить вшей из города, где ты вращаешься в толпе незнакомых людей. Берегись занесения тифа прохожими людьми, которых ты впускаешь на ночевку в твою избу. Отведи им отдельное место. Больного не держи дома, а отвези поскорее в больницу» [466] Здоровье деревни. Смоленск. 1921. Октябрь, № 10. . Действительно, вопрос общественных бань был до середины 1920-х гг. одним из наиболее острых: практически во всех городах была проблема с водоснабжением.

Плакат. 1920 г.

В эпоху сыпняка произошла странная вещь: если прежде баня — популярное место на селе и в городе, неотъемлемая часть жизни русского человека, — можно даже сказать, некий культурный код, ключевой момент для понимания жизни русских людей, — то теперь, в эпоху эпидемии, людей будто «отвернуло». Общественные бани вызывают иронию, многочисленные плакаты агрессивно призывали пойти помыться (как будто без них никто не пойдет в бани), и вообще понятие гигиены изменилось. Первым эту странность отметил Д. Мережковский, в «Записной книжке 1919–1920 гг.» он называл сыпной тиф «природной болезнью» социалистического отечества. Как будто народ, который тысячу лет до этого ходил в баню, «полюбил нечисть», и теперь его в баню палкой не загонишь. Подобно тому, как Пьер Безухов полюбил тлю, которая «согревала его тело», народ полюбил вшей, до того опростел. «Не враг опустошает, не чужой зверь жрет, своя родная тля тлит Россию» [467] Мережковский Д. Записная книжка 1919–1920. URL: http://az.lib.ru/m/merezhkowskij_d_s/text_1920_zap_knizhka.shtml . . Мережковский иронично предлагал заменить герб на изображение св. Георгия, убивающего тлю, или на бескрылую победоносную тлю.

Пропаганда чистоты постепенно приобретает самые разные формы. Примечательны в данном плане сказки Г. Добржинского-Диэз («О годе заразном и Тите грязном», «Как Арина чуть не погубила дочь и сына»), опубликованные во многих газетах и несколько напоминающие «Гаврилиаду» И. Ильфа и Е. Петрова. Врач проводит лекцию, подробно объясняя причины возникновения эпидемий и меры борьбы с ними:

Доступный язык, образность, злободневность сказок, стилистическая схожесть с творчеством Демьяна Бедного делала их чрезвычайно популярными. Очевидно, что при всей наивности, сказки и подобная «поэзия» обладали немалым пропагандистским воздействием. Отметим, что в поэтическом наследии Г. В. Добржинского-Диэз заметен сильный акцент на теме «нечистоплотности» людей, а также интерес к сюжетам, связанным с холерой, сыпняком, чахоткой и т. д. [469] Участник революции 1905 г., в ссылке потерял зрение, после 1917 г. печатался как публицист, прозаик и поэт. Автор романа «Трехгорцы».

Звучание агитационных стихотворений В. В. Маяковского во многом схоже:

Мы можем почувствовать, как Маяковский призывает народ к активной социальной позиции: видишь грязь — убери, победи вшей и будешь здоров. Энергичность поэзии Маяковского плохо сопоставима с атмосферой многих городов, в которых свирепствовала эпидемия. Однако его окна РОСТА — яркая страница агитпропа в первые годы советской власти. Маяковский, опираясь на слова Ленина «Перед нами три громадных затруднения, которые мы должны преодолеть: хлеб, топливо и опасность эпидемий», создает, например, такие шедевры агитации: