Наталья Миронова - Великая эпидемия: сыпной тиф в России в первые годы советской власти

Борьба с болезнями была возложена на эпидемический персонал и, в частности, на врачей, содержащихся за счет Саратовского губернского земства, которые предпринимали отчаянные усилия по предотвращению возникновения эпидемий среди мирного населения и самих беженцев. Они командировались в те уезды, где ситуация по острозаразным болезням была наиболее опасна.

Как отреагировало медицинское сообщество на вспышку эпидемии? В 1919 г. при медицинском факультете университета была создана специальная комиссия по изучению сыпного тифа, председателем которой был избран проф. А. А. Богомолец. На заседании общества внутренней медицины и патологии ученым был сделан обстоятельный доклад: «О ближайших задачах изучения этиологии, патогенеза и специфической профилактики сыпного тифа». С 1920 г. в Саратове начал издаваться научно-практический медицинский журнал «Саратовский вестник здравоохранения», в редколлегии которого работали такие видные ученые университета, как профессора В. И. Разумовский, А. А. Богомолец, М. А. Чуевский, В. И. Арнольдов. Уже в его первом номере были опубликованы наиболее актуальные работы, касающиеся изучения сыпного тифа ученых университета: А. А. Богомольца «О ближайших задачах изучения этиологии, патогенеза и специфической профилактики сыпного тифа», Е. Н. Когана «Опсонические свойства крови сыпнотифозных», Е. А. Татаринова «К вопросу о реакции Вайль-Феликса», Н. Е. Кушева «Ранние симптомы сыпного тифа», имевших значение в практической работе врачей на протяжении нескольких десятилетий.

В Саратове работает санитарный врач Н. И. Тезяков, друг и соратник Н. И. Семашко. При Саратовском 139-м сводном эвакогоспитале он организовал медицинскую помощь для военнопленных солдат и офицеров.

Именно в Саратове в январе 1919-го было создано учреждение — одно из первых подобного рода в провинции, свидетельствующее о том, что борьба с эпидемиями постепенно переходит на иной уровень, — это институт «Микроб». Идею создания подобного института, в деятельности которого нашли отражение современные научный принципы, предложил крупный бактериолог Д. К. Заболотный, чья роль в течение первых лет работы «Микроба» была очень значительной. Разместить институт в Саратове предлагали и другие крупные саратовские ученые: физиолог А. А. Богомолец и заведующий кафедрой микробиологии Саратовского университета А. И. Бердников — будущий первый директор «Микроба». Сторонниками размещения противочумного института именно в Саратове являлись также приват-доцент Саратовского университета П. К. Галлер и И. А. Добрейцер, долгие годы трудившийся санитарным врачом в Саратове, а при большевиках возглавивший эпидемиологический отдел Наркомздрава в Москве. Эти люди и стали отцами-основателями «Микроба» [440] Михель Д., Михель И., Сироткина И. Медицина против эпидемий в Поволжье: социально-исторический контекст (1890–1925). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/meditsina-protiv-epidemiy-v-povolzhie-sotsialno-is-toricheskiy-kontekst-1890-1925 . В 1920 г. институт отделился от Саратовского университета и получил собственное помещение на Университетской улице. Институт регулярно проводил совещания, на которых обсуждал проводимую научную работу и также меры по предотвращению эпидемий. Главной задачей «Микроба» была все-таки борьба с чумой и грызунами как ее распространителями, а не с тифом, но деятельность института была полезна как часть создания системы для борьбы с эпидемиями.

Насколько серьезна была эпидемия тифа в Саратове?

В «Очерках по демографии Саратова (Рождаемость и смертность за 1914–1927 гг.)», изданных проф. А. Г. Ковалевским в 1928 г., называются такие цифры соотношения рождаемости и смертности в Саратове:

Мы видим, таким образом, что за период 1918–1922 гг. — период эпидемий в Саратове, огромная смертность, несмотря на рождаемость, убыль населения составила 36 000 человек. Численность населения Саратова между тем на 1916 г. — 231 000 человек. Если примем к сведению количество умерших в это время — больше 62 тысяч человек (не считая покинувших город), это составит более четверти городского населения.

Беспризорная, Саратов

Профессор А. Г. Ковалевский, анализируя смертность в Саратове в указанное время, говорит, что лето 1918 г. — это скачок смертности из-за холерной эпидемии [441] Ковалевский А. Г. Очерки по демографии Саратова: (рождаемость и смертность за 1914–1927 гг.) / А. Г. Ковалевский; предисл. В. Серебряков; Саратов. губ. стат. отд. Саратов, 1928. С. 23. . В 1919 г. наступила тифозная эпидемия, наибольшее количество умерших приходилось на ноябрь (15,5 %) и декабрь (10,7 %), эта тенденции сохранилась и в зимние и весенние месяцы 1920 г., январь — март дали 40 % умерших в 1920 г. В 1919 и 1920 г. умерло 25 547 человек, в период 1921–1922 гг. — 27 418 человек. Тиф не стихает до 1922 г. [442] Там же. . Демографический кризис миновал только в 1923 г.

Обратимся к статистике в ином ракурсе.

Сравнительная смертность в городах Поволжья: (представлено число умерших на 1000 жителей) [443] Ковалевский А. Г. Очерки по демографии Саратова: (рождаемость и смертность за 1914–1927 гг.) / А. Г. Ковалевский; предисл. В. Серебряков; Саратов. губ. стат. отд. Саратов, 1928. С. 26.

Смертность по годам в Саратове выглядит следующим образом:

Очевиден недостаток этих статистических данных применительно к нашей работе: во-первых, возникают сомнения в том, что все погибшие были учтены, во-вторых, крайне сложно, практически невозможно, разделить причины смерти, отделить жертвы голода от жертв эпидемий.

Мемуары свидетельствуют, что Саратов, подобно другим городам Поволжья, представлял страшную картину голода и разорения: «Саратов в те дни — это длинные вереницы похоронных дрог на улицах: свирепствует холера. Ежедневно саратовский вокзал „выбрасывал“ в город все прибывающие толпы эвакуированных и бегущих от голода» [444] Короткова Т. И. Н. И. Вавилов в Саратове. 1917–1921. М., 1978. .

4 декабря 1921 г. Бабин отметил в дневнике: «Множество людей умирают в городе от болезней и голода. От пятнадцати до двадцати трупов каждый день увозят с железнодорожного вокзала, где люди умирают от голода». Извозчик, отвозящий тела на кладбище, говорил: «Это мой тридцать пятый человек и мой пятый рейс, и я еще не закончил. Нас пятеро, мы подбираем трупы по всему городу» [445] A Russian Civil War Diary. Alexis Babine in Saratov. 1917–1922. Duke University Press, 1988. Р. 207. .