Иван Миролюбов - Династическая политика императора Константина Великого

Сугубо историческое направление представлено масштабными работами, в которых Константину уделено место в рамках всемирной (или – в случае с Петром Патрикием – римской) истории. Разумеется, здесь мы имеем дело с компиляциями – это касается и автора Пасхальной хроники, и Феофана, и Иоанна Зонары. Пасхальная хроника, зависимая от Иоанна Малалы, содержит следы использования агиографии и, что немаловажно, законодательных документов, а также римских фаст [78] Удальцова З. В. Из византийской хронографии VII в. // ВВ. 1984. Т. 45. С. 61. . Автор сообщает ряд ценных сведений о членах семьи Константина. Обширный материал задействовал и Феофан [79] Чичуров И. С. Византийские исторические сочинения. М., 1980. С. 17. , который в своей «Хронографии» приводит генеалогические таблицы семейства Константина. Большой интерес для нас представляет грандиозная компиляция Иоанна Зонары, византийского чиновника рубежа XI–XII вв. В числе источников по времени Константина этот автор обращался (через посредство уже византийских авторов) к греческому переводу Евтропия и Аммиана Марцеллина (чье сочинение в дошедшем до нас виде начинается лишь с 353 года); ряд источников не дошли до нас вовсе [80] Вопрос об источниках Иоанна Зонары: Bancich T.M. Introduction: The Epitome of Histories // The History of Zonaras. Abingdon-New York, 2009. P. 8–11. . Зонара хорошо понимал компилятивный характер своего труда и иногда стремился суммировать различные взгляды имеющихся у него источников на те или иные вопросы. Несколько особняком стоит такой автор, как Петр Патрикий и примыкающий к нему Анонимный продолжатель Диона [81] Б. Г. Нибур предполагал, что этот автор и есть Петр Патрикий: Нибур Б. Г. О жизни Петра Магистра // Византийские историки. СПб., 1869. С. 286. Мнение это небезусловно, но оба автора рассматриваются в комплексе: Cataudella M. R. Historiography in the East // Greek and Roman Historiography. P. 431–442. . Петр Патрикий – видный дипломат эпохи Юстиниана; характерно, что его произведение, сохранившееся во фрагментах, освещает дипломатические переговоры Константина с Лицинием в 316 году, между тем как Анонимный продолжатель Диона характеризует этих императоров рядом анекдотов.

В целом византийская традиция чрезвычайно ценна для уточнения целого ряда аспектов деятельности Константина, однако переоценивать ее не следует по причине того, что все авторы жили в эпоху его активной мифологизации. Задачам этой мифологизации могло быть подчинено у них и компилирование более ранней традиции, до нас не дошедшей. Потому сведения их не могут быть восприняты в отрыве от сведений более ранней традиции и деятельности самого Константина, известной по отражениям в его testimonia и источникам официального происхождения.

Общий вывод к разделу.Нарративная традиция, разделенная по языковому и конфессиональному признаку, часто весьма противоречива. Если говорить об этом применительно к династической политике Константина Великого и, шире, истории его семьи, то здесь уже древние авторы сталкивались с трудностями в освещении жизненного и карьерного пути большого количества персоналий со стереотипными именами (например: Юлий Констанций – отец [82] Отец Константина Великого, император Констанций Хлор, был известен под именем Флавий Валерий Констанций: PLRE. Vol. I. P. 227–228: Fl. Val. Constantius. Этот набор nomina убедительно зафиксирован нумизматикой и эпиграфикой, однако Аврелий Виктор сообщает, что до получения императорского титула он звался Юлий Констанций (De caes. 39.24). Nomen Юлий будет неоднкоратно встречаться в семье Константина, что, на наш взгляд, подтверждает сообщение Аврелия Виктора. , брат и сын Константина; Далмаций и Ганнибалиан – братья и племянники Константина). Безусловно и то, что Константин, уже при жизни окруженный легендами, после смерти стал объектом мифологизации, от которой авторы (в значительной степени – поздние) были несвободны. Для работы с источниками нам необходимо серьезнейшим образом применить комплексный метод, т. е. скрупулезно анализируя каждый источник в соответствии с его особенностями, мы должны сопоставлять полученные данные с выводами, к которым мы пришли в ходе работы с другими категориями источников. С учетом этого обстоятельства имеющиеся источники следует признать достаточным основанием для изучения династической политики Константина.

Не стоит забывать и о применении методов исторической географии, важность которой для изучения деятельности Константина отметил современный исследователь Ч. М. Одал [83] Odahl Ch. M. Op. cit. P. VIII. . По его мнению, анализ данных нарративной традиции и предметов материальной культуры в отрыве от их окружения, в том числе географического, ведет к искажению объективной картины. С этим замечанием нельзя не согласиться.

Литература о Константине Великом чрезвычайно обширна. Вниманию исследователей он обязан двумя обстоятельствами [84] Общепризнано уже мыслителями XVIII столетия: Монтескье Ш. Л. О духе законов. М., 1999. С. 371; Монтескье Ш. Л. Персидские письма. Размышления о причинах величия и падения римлян. М., 2002. С. 351; Гиббон Э. История упадка и разрушения: Закат и падение Римской империи: в 7 т. Т. 2. М., 2008. С. 261; Гегель Г. В. Ф. Лекции по философии истории. СПб., 1993. С. 353. : христианским вектором религиозной политики и основанием Константинополя. Династическая политика императора, которую мы определили как сумму мероприятий, направленных на построение кровнородственной династии, практически не составляла отдельного предмета исследования, хотя еще в научной литературе XVII столетия фигурирует понятие Familia Constantini Magni (в значении «семья» или «династия»). Собственно, термин появляется у Ш. Дюканжа [85] Du Cange С. Familia Constantini Magni // Historia byzantina duplici commentario illustrata. Lutetiae Parisiorum, 1680. P. 42–51. , который в 1680 году предпринял попытку систематизировать знания о семействе Константина, опираясь без всякой критики на нарративную традицию [86] Очерк сопровождается прорисовками монет, легенды которых помогают Дюканжу уточнить имена персонажей, однако здесь он не свободен от додумывания. В целом прорисовки играют более декоративную роль. ; ряд его заявлений [87] Например, о браке сестры Константина, Анастасии, и придворного Оптата: Du Cange С. Op. cit. P. 45. Стоит отметить, что это утверждение было повторено Э. Гиббоном: Указ. соч. Т. 2. С. 264. Дискуссию относительного этого неподкрепленного источниками утверждения см: Enfilin W. Optatus (2) // PWRE. Bd. XVIII/35. Sp. 760–761. не подкреплен источниками. В целом, работа Дюканжа является важнейшим просопографическим справочником – вплоть до появления статей «Реальной энциклопедии» Паули-Виссова. Работой Дюканжа нам представляется возможным обозначить начало раннего этапа в изучении заявленной проблемы.