Елена Смилянская - «Русская верность, честь и отвага» Джона Элфинстона: Повествование о службе Екатерине II и об Архипелагской экспедиции Российского флота

Ср. у Хметевского о том, что они осматривали «идущие французские купеческие 4 судна» (Россия в Средиземноморье. С. 586).

У Элфинстона остров ошибочно назван Sciros .

Александр [ Иванович ] Поликути – грек, венецианский подданный, примкнул на своем фрегате «Св. Николай» к эскадре Спиридова в заливе Витуло на юге Пелопоннеса. О нем и о недовольстве Венеции его поступком подробнее см.: Россия в Средиземноморье. С. 263–266; а также примечания ниже. Здесь Элфинстон русифицировал фамилию, назвав капитана « Поликутин ».

У Элфинстона: Porto Rati . Порто-Рафти, или Лимани-Месогион, порт Месогион.

Из этого ясно, что лорд Эффингем действительно был высажен на берег при Эстафано вместе с кирасирами, артиллерией и инженерными службами, как предполагалось, чтобы проследовать на соединение с графом А. Г. Орловым.

Об этой операции рассказал и С. К. Грейг: «Лорд Эффингем сделал на нескольких вооруженных гребных судах высадку на Негропонт и привез несколько старых медных орудий из древней крепости, оставленной турками при приближении русских. Лорд Эффингем служил волонтером на корабле адмирала Элфинстона. Он присоединился к этой экспедиции с разрешения короля единственно из любви к военному ремеслу» (Собственноручный журнал капитан-командора С. К. Грейга. С. 107–108). О захвате пушек в Негропонтском проливе знала и Екатерина, просившая для награждения сообщить: «Из элфинстоновой эскадры, кто из Негропонта две пушки взял?» (Рескрипты и письма имп. Екатерины II на имя графа А. Г. Орлова-Чесменского // СИРИО. Т. 1. С. 53).

Мыс на южной оконечности Эвбеи/Негропонта.

В этот день последовал приказ о перевозке больных. В переводе Ньюмана приказ записан так: «Всем командующим караблей и других судов. Как скоро, что подымю я на кормовом флагштоке желтой флаг, то сим велено вам послать на пинке „Санкт Павле“ всех тех из болных ваших, которые в опаснейшем состоянии находятся, лекаря вашего, с ими послать же и запасныя паруса для покрытия их от погоды. А „Нетронм[е]ня“ немедленно послать свой барказ на „Граф Орлов“, а „Саратову“ своиж барказ на „Граф Панин“, с лейтенантом и мичманами» (РГА ВМФ. Ф. 189. Оп. 1. Д. 9. Л. 33 об.).

Приводим текст письма по его русскому оригиналу (NRS. GD 156/69. № 32а).

Приводим текст письма по его русскому оригиналу (NRS. GD 156/69. № 33а). Элфинстон, правда, выпустил начало этого письма, подписанное Ф. Г. Орловым: «Из залива Наполи деромани от 9 июня. 1770. По разсказам греков, Вами присланных, вероятно, что брат мои пошел нас искать и держит путь свой к острову Паросу. Адмирал и я согласно думаем, что и нам туда же путь свой держать и поспешить как возможно скорее. Вашего превосходительства покорной слуга Федор Орлов » (Там же. № 33).

Известно, что А. И. Поликути в середине июня был на островах Миконосе (18/29 июня) и Милосе с письмами от А. Г. Орлова. Об этом см.: Смилянская Е. Б. Греческие острова. С. 73.

Вероятно, Дубровин Иван Иванович (даты жизни неизвестны), с 1764 г. кадет Морского корпуса, мичман с февраля 1770 г.; отправился в Архипелагскую экспедицию на корабле «Св. Евстафий» с адмиралом Спиридовым и прослужил всю Архипелагскую экспедицию до 1775 г., позднее плавал в Средиземном море. Вышел в отставку в 1799 г. в чине капитана 1‐го ранга (ОМС. Ч. 3. С. 508–509).

Действительно, адмирал Спиридов был расположен к Поликути, характеризовал его как «добросердечного и усердного к службе» (МИРФ. Ч. 11. С. 651). Спиридов, указывая на то, что Поликути стал лейтенантом российского флота благодаря заслугам, отваге в сражении за Наварин, отличным качествам моряка, в категоричной форме отказался выдать Поликути венецианским властям по их требованию в июле 1770 г. (Россия в Средиземноморье. С. 265–266).

Руины святилища Посейдона на мысе Сунион (Cape Colloni) на оконечности Аттики. Святилище было построено на вершине скалы в 490 г. до н. э. и разрушено в 480 г. до н. э.

Вертлюжная пушка – небольшое поворотное артиллерийское орудие.

Эту информацию затруднительно подтвердить турецкими источниками, хотя данные об османском флоте, его вооружении и экипажах сохранили некоторые западные свидетельства (см.: Soucek S. Ottoman Maritime Wars 1700–1914. Istanbul: The Isis Press, 2013. P. 43. Сноска 58). Эмир Йенер сообщает, что не существует османских послужных списков кораблей на 1770 г., но описывает структуру, вооружение и экипажи подобных кораблей ( Yener E. Ottoman Seapower and Naval Technology during Catherine II’s Turkish Wars 1768–1792 // International Naval Journal. 2016. Vol. 9. No. 1. P. 4–15). Правда, данные в разных источниках расходятся. В частности, османские силы в Хиосском проливе 24 июня/5 июля 1770 г. состояли из 6 линейных кораблей, в том числе 86-пушечного «Burc-i Zafer»; 84-пушечного «Hisn-i Bahri»; «Ziver-i Bahri», а также 70-пушечных «Muskaddeme-i Seref», «Semend-i Bahri», «Mesken-i Bahri», «Peleng-i Bahri», «Tilsim-i Bahri», «Ukaab-i Bahri», «Seyf-i Bahri»; 60-пушечного «Rhodos», а также 5 кораблей безымянных, 6 фрегатов, 50 малых судов (Russian Warships in the Age of Sail, 1696–1860: design, construction, careers, and fates / ed. John Tredrea & Eduard Sozaev. Barnsley, S. Yorkshire: Seaforth Pub., 2010).

Свидетель отступления С. К. Грейг описал уход из Наварина не так мрачно, как Элфинстон: «Корабль „Трех Иерархов“ подтянулся вплоть к берегу, чтобы прикрывать перевоз войск, и 23‐го числа укрепления наваринские взорваны, пушки разорваны порохом и все войска забраны на суда. Около полудня того же дня турки пришли из Модона и заняли крепость, в которой нашли три пушки не разорванные, и из этих пушек начали действовать по кораблю „Трех Иерархов“. По силе дувшего прямо на берег ветра корабль не в состоянии был оттянуться. Крепкий ветер стоял до 26‐го числа. В течение этого времени неприятель продолжал по временам стрелять по кораблю, но как скоро с корабля начинали отвечать на огонь, турки оставляли свои орудия» (Собственноручный журнал капитан-командора С. К. Грейга. С. 109).

Действительно, формально еще 20 декабря 1762 г. генерал-адмиралом и главой российского флота, выступающим под кайзер-флагом, стал вел. князь Павел Петрович (об этом см.: Морской сборник. 1854. № 3. С. 296–302).

Элфинстон именует графа А. Г. Орлова лордом верховным адмиралом только в те моменты, когда Орлов действует под кайзер-флагом. Когда кайзер-флаг спускали, А. Г. Орлов вновь становился просто «графом».

С. К. Грейг позднее вспоминал: «Здесь кстати упомянуть, что адмиралу Элфинстону при отправлении его из России было дано обещание не подчинять его адмиралам Спиридову и Елманову, хотя они и были старше его чином, но состоять только в команде у графа Орлова, как главнокомандующего всей экспедицией. Хотя и нет причины думать, чтобы некоторые из министров в Санкт-Петербурге не могли дать ему подобного словесного обещания, но между тем в письменных, полученных им инструкциях, об этом ничего не упоминалось. На этом основании адмирал Спиридов не принимал над ним начальства, хотя он был полным адмиралом, а Элфинстон только контр-адмиралом. Это объясняет некоторые обстоятельства при первой их встрече, которые без того были бы военному читателю непонятны» (Собственноручный журнал капитан-командора С. К. Грейга. С. 108). Эту информацию Е. В. Тарле интерпретировал весьма вольно, и именно оценка Тарле стала кочевать из одной работы в другую: «Эскадры Спиридова и Элфинстона стояли в Рафти, ждали известий о том, куда направится главнокомандующий граф Орлов из Наварина, а пока жестоко между собой ссорились. Спиридов выражал свое неудовольствие по поводу недостаточно энергичных действий Элфинстона, а тот полагал, что он Спиридову не подчинен и что Спиридов не имеет права делать выговоры. Виновата была отчасти Екатерина: отпуская флотоводцев в далекое, трудное и опасное плавание, она склонна была давать им слишком широкие полномочия и лестные напутствия и инструкции, и это кружило им головы и сбивало иногда с толку» ( Тарле Е. В. Чесменский бой и первая русская экспедиция в Архипелаг 1769–1774 / Соч.: В 12 т. М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1959. Т. 10. С. 39–40).