Владимир Шишкин - Королевский двор Франции в эпоху Возрождения

Пероннская декларация Католической Лиги, официально объявившей о своем воссоздании, судя по всему, совсем не случайно была обнародована 31 марта 1585 г. — в день, когда заканчивалась очередная придворная смена, дающая возможность дворянству покидать двор. В связи с экономическими трудностями — войной, революцией цен и неурожаями, поквартальное жалование придворным выплачивалось нерегулярно, с большими задержками [1044] Knecht R.J. The French Renaissance Court. P. 329; Le Roux N. La faveur du roi. P. 354–363. . Собираемость налогов из-за падения налоговой дисциплины и распада системы ее сборов также стала низкой [1045] Ливе Ж. Религиозные войны. С. 97–100. . Даже в лучшие времена в среднем обычный придворный мог рассчитывать примерно на 2000 турских ливров годового жалованья, в то время как реальные расходы на пребывание при дворе были в несколько раз больше [1046] Boucher J. La cour de Henri III. P. 84. . Во время возобновления гражданских потрясений можно было полагаться только на спорадические подарки и бенефиции от короля, в обмен на безусловную лояльность. Финансируемая Испанией партия Гиз-Лотарингских, с ее дворянской вольницей, казалась многим единственным выходом из положения [1047] Constant J.-M. La Ligue. P. 122–125; Le Roux N. Les Guerres de Religion. 1559–1629. P. 234–247. .

Король, как мог, сокращал расходы на двор, однако денег становилось все меньше. Л'Этуаль свидетельствует, что во время ежегодной церемонии посвящения новых членов в кавалеры Ордена Святого Духа 1 января 1588 г., Генрих III не смог им даровать положенные 1 тысячу экю каждому кавалеру, « дав понять, что все деньги ушли на оплату швейцарцев » [1048] L'Estoile P. de. Registre-Journal du règne de Henri III. T. VI (1588–1589)/Éd. M. Lazard et G. Schrenck. Genève: Droz, 2003. P. 9. . 23 января того же года король писал графу де Шарни: « Рассматривая финансовое положение моего королевства на начало года, я нахожу, что налоги были настолько повышены, а доходы настолько уменьшились с началом настоящих волнений, что я вынужден урезать свои личные расходы, чтобы передать дополнительные средства на общественные нужды » [1049] Шевалье П. Генрих III. С. 789. . Примерно из 30 миллионов турских ливров валового годового дохода, поступившего во французскую казну в 1588 г., чистый доход составил всего 9,3 млн. т.л., при том, что обычные траты на двор составляли 4 млн. т.л. [1050] Guéry A. Les finances de la monarchie française sous l'Ancien Régime//Annales. Économies, Sociétés, Civilisations. 33e année. № 2, 1978. P. 234; Boucher J. La cour de Henri III. P. 50. . Корона была вынуждена жить в долг, который измерялся к 1589 г. 133 миллионами ливров [1051] Knecht R.J. The French Renaissance Court. P. 329. .

О придворном, и тем более, пышном церемониале в 1586–1589 гг. не упоминает ни один источник. Многие современники отмечали вместе с тем, что в это время куриальные церемонии заменялись на религиозные процессии, поскольку король часто впадал в свойственный ему мистицизм и меланхолию, часто совершал паломничества и посещал монастыри, до последнего надеясь на обретение наследника трона [1052] Haquet I. L'Énigme Henri III. P. 215–352. . Как сообщает Л'Этуаль, в декабре 1586 г. в рядах Лиги царили « радость и удовольствие », поскольку объявленная беременность королевы Луизы оказалась ошибкой [1053] L'Estoile P. de. Registre-Journal du règne de Henri III. T. V. P. 208–209. .

Последние праздники при дворе Валуа состоялись, судя по журналу того же Л'Этуаля, в середине февраля 1588 г., на масленичной неделе, когда « устраивались маскарады и балеты, будто повсюду царил устойчивый мир, и как будто не было никакой войны, и не существовало никакой Лиги во Франции » [1054] L'Estoile P. de . Registre-Journal du règne de Henri III. T. VI. P. 15. . Генрих III был воспитан в гуманистическом духе и до конца своих дней оставался убежденным неоплатоником в духе флорентийца Марсилио Фичино, чьи идеи гармоничного мироустройства были популярны во Франции, и держал свой Ренессансный двор, веря в его миротворческое предназначение [1055] Юсим М.А. События и перемены в духовной жизни Европы: Возрождение, Реформация, Контрреформация//Всемирная история. Т. 3. Мир в раннее Новое время/Отв. ред. В.А. Ведюшкин, М.А. Юсим. М.: Наука, 2013. С. 67–81; Нарский И.С. Тема любви в философской культуре Нового времени//Философия любви/Под ред. Д.П. Горского. Т. I. М.: Изд-во политической литературы, 1990. С. 110–113; Барг М.А. Эпохи и идеи. Становление историзма. М.: Мысль, 1987. С. 256–257. . Несмотря на всю значимость материальной заинтересованности служения в « эпоху катастроф » и « свинцового века », для большинства придворных двор Генриха III прежде всего оставался последним остовом стабильности, олицетворением и хранителем вековых традиций церемониала, хороших манер и привычного уклада жизни, « нашим двором », по выражению Брантома. Несмотря на то, что власть короля повсеместно оспаривалась, а реальные возможности осуществления управления неуклонно сужались, оставшиеся при дворе видели в Генрихе III прежде всего помазанника Божьего, естественного хранителя справедливости и законной власти во Франции. Значительная часть двора осталась верна королю, в том числе благодаря целенаправленной кадровой политике и куриальному реформированию предыдущих лет. Даже в самые критические моменты король никогда не оставался один.

Несмотря на гражданскую войну, Генрих III продолжал царствовать над своим двором, создавая мираж власти. Л'Этуалю не показалось: двор старался не замечать войны. Жестокости и ужасам военного и религиозно-политического раскола противопоставлялась гармония двора, нарочитая неоплатоническая изысканность и рафинированность манер поведения придворных, инспирируемая и поддерживаемая прежде всего самим королем и королевским церемониалом, как естественная реакция на события современности. Это был пир во время чумы, и, подобно Ж.-О де Ту, все знали, что рано или поздно он закончится.

Тем не менее, последний Ренессансный двор Франции, последнего монарха из династии Валуа, как старинная и хорошо отлаженная социально-политическая система, отчаянно сопротивлялся распаду, и, отвечая на внешние и внутренние вызовы, стремился к самодостаточности, к замыканию в самом себе. Король хотел любой ценой сохранить свой двор, поскольку его крушение означало бы распад Франции и потерю суверенитета. 16 мая 1588 г., уже бежавший из Парижа Генрих III написал своему послу в Риме, кардиналу де Жуайезу: « Если [герцог де Гиз] откажется мне повиноваться, я пойду на все, чтобы защитить и сохранить мой авторитет и мое государство, чтобы ни случилось » [1056] Шевалье П . Генрих III. С. 824. .

В июле 1588 г. обе королевы — Екатерина Медичи и Луиза Лотарингская — смогли выехать из Парижа вместе с остававшимися с ними придворными и персоналом, и если королева-мать присоединилась к сыну и следовала за ним, пытаясь примирить его с Гизами [1057] Клулас И. Екатерина Медичи. С. 636–644. , то Луиза Лотарингская получила распоряжение мужа отправиться в безопасный замок Шинон в Турени, недалеко от города Тура, с целью обустройства там дамского двора [1058] Boucher J . Deux épouses et reines à la fin du XVIe siècle: Louise de Lorraine te Marguerite de Valois. P. 307308. . В Тур было предписано переместиться Парижскому парламенту и суверенным палатам, прочим королевским чиновникам. Туда же перебрался и дипломатический корпус. Генрих III всеми силами продолжал поддерживать видимость соблюдения придворных регламентов в почти невыносимых условиях, понимая, что благодаря этому он остается королем Франции в глазах своих друзей и врагов.