Владимир Шишкин - Королевский двор Франции в эпоху Возрождения

Французский историк Пьер-Роже Госсен, на примере исследования корпуса советников Карла VII (1422–1461), применяя методы статистики и просопографии, показал, что из 232 членов королевских советов периода царствования этого короля, наибольшее число — 24 % — были выходцами из областей Луары — Турени, Анжу, Орлеане, где в основном находились королевские резиденции; 16 % были рекрутированы из центральных провинций, апанажей принцев королевской семьи — Бурбонне, Оверни, Лимузена; только 10 % советников являлись уроженцами Парижа и Иль-де-Франса, 9 % — западных областей, Пуату и Ангулема; 8 % приехали с севера, из Нормандии, и лишь 2 % — с юга, из Лангедока. Из этого перечня практически выпали выходцы из Бургундии, Прованса и Бретани, — регионов, остававшихся фактически вне королевской юрисдикции вплоть до конца XV в. [224] Gaussin P.-R. Les conseillers de Charles VII (1418–1461). Essai de politologie historique//Francia — Forschungen zur westeuropaischen Geschichte. Vol. 10, 1982. P. 83–84. Конечно, П.-Р. Госсен признает, что подобный географический расклад явился следствием событий Столетней войны, когда двор пребывал именно в замках Луары, однако даже эти данные свидетельствуют о реализации короной принципа представительства разных областей, пусть только подконтрольных земель королевского домена, в Королевском совете. Принимая во внимание, что часть советников одновременно занимала разные должности при Королевской палате и при дворе, вполне возможно предположить, что персонал остальной части королевского двора в XV столетии в целом рекрутировался из тех же частей Франции, только в разных пропорциях. Стоит добавить, что из 19 самых влиятельных советников Карла VII, 5 человек являлись принцами и высшими сеньорами, 7 представляли рыцарский корпус, наконец, остальные 7 были выходцами из третьего, неблагородного сословия, что также свидетельствует о намеренном королевском решении о равноценном представительстве в совете разных социальных групп, олицетворяющих Францию [225] Gaussin P.-R . Les conseillers de Charles VII (1418–1461). Essai de politologie historique. P. 89. .

Например, типичный представитель среднего французского дворянства Жан де Ларошфуко ( Jean de La Rochefoucauld ) (†1471), рыцарь ( chevalier ), служивший Карлу VII, а затем Людовику XI, представитель области Пуату, где находилась его родовая сеньория Ларошфуко, при дворе занимал две должности одновременно — советника и камергера, и вместе с тем одновременно являлся губернатором стратегического юго-западного порта, Байонны. Придворная дежурная смена обычно длилась четыре месяца, после чего он отправлялся в свое губернаторство и приступал к иным обязанностям [226] Courselles, chevalier de . Histoire généalogique et héraldique des pairs de France. T. VIII. Paris, 1827. P. 42. .

Политика соблюдения баланса социально-политических сил, которую проводили короли XIII–XV вв. в отношении своего двора и всех, кто имел к нему отношение, разделялась, безусловно, и Капетингами, и Валуа. Эта политика всегда опиралась на оценку личных качеств служащих и их заслуги перед короной, учитывала степень их политической активности и лояльности, а также предполагала процедуру обязательной и регулярной ротации персонала. Состав служащих в доме короля должностных лиц утверждался Главным распорядителем двора и пересматривался лично монархом ежегодно. Главный распорядитель, иногда канцлер, а также руководители отдельных служб принимали присягу у всех задействованных на службе в доме короля — своих непосредственных подчиненных, видоизмененный феодальный оммаж, а служащие, благородные или нет, в свою очередь, присягали на верность королю и непосредственному руководителю [227] Эльфонд И.Я . Потестарные институты в эпоху абсолютной монархии//Властные институты и должности в Европе в Средние века и раннее Новое время/Отв. ред. Т.П. Гусарова. М.: КДУ, 2011. С. 89. .

Роль двора как ключевого института централизации Франции и одновременно зеркала всех политических процессов, происходивших в стране, неизбежно возрастала. Для укрепляющегося и растущего механизма нужна была отлаженная и разветвленная система управления, требующая большого чиновного аппарата и документооборота, и она была создана еще Капетингами. Многочисленные клерки-писцы ( greffier ), часто упоминаемые в королевских счетах, служили при королевской канцелярии и обеспечивали работу Королевского совета и его главного лица — канцлера, а также осуществляли все королевское делопроизводство, касавшееся как общегосударственного, так и куриального управления. В XV в. их число возросло до нескольких десятков, и, в зависимости от специализации, они подразделялись на простых писцов, нотариусов и клерков-нотариусов, допущенных к секретной печати короля [228] Bautier R.-H. Recherches sur la chancellerie royale au temps de Philippe VI//Bibliothèque de l'Ecole des chartes, № 122. 1964. P. 89–176; № 123. 1965. P. 313–459; Lapeyre A. et Scheurer R . Les notaires et secrétaires du roi sous les règnes de Louis XI, Charles VIII et Louis XII (1461–1515). Paris: Bibliothèque Nationale de France, 1978. 2 vol. . В следующем столетии последняя категория служащих займет важное место в системе управления, став государственными секретарями Франции ( secrétaire d'Etat ), по сути — министрами, ответственными за главные функциональные направления или курирование нескольких провинций. Вместе с тем политика совмещения должностей двора и дома короля, придворной и чиновной службы, куриального и территориального управления стала одним из знаковых отличий эволюции французского двора в целом.

Таким образом, средневековый двор Валуа, с одной стороны, являлся местом службы выходцев из всех трех сословий, а также из разных регионов страны, обеспечивая функционирование политического и физического тела короля, реализуя властные полномочия и публичное управление из единого центра и тем самым выступая от имени всей страны; с другой, посредством своих служителей двор распространял компетенцию и центробежное влияние на всю территорию королевского домена, цементируя территориальное и административно-политическое единство страны.

Согласно Ю.П. Малинину, в XIV–XV вв. концепция знатности начала кардинально меняться, когда наряду с родовитостью на первое место начало выходить понятие чести — « важнейшее достоинство родовитого человека, передающееся по крови », которое необходимо оберегать и защищать. Гарантом этой защиты мог стать государь-суверен, способный в силу своего положения primus inter pares поддерживать соблюдение негласного этического рыцарского кодекса, прежде всего при дворе, культивируя принципы доблести, верности, щедрости и куртуазности [229] Малинин Ю.П. Рыцарство/Франция в эпоху позднего Средневековья. С. 292–293. . На исходе Средневековья этот рыцарский кодекс постепенно перешел в кодекс дворянский, хотя и в измененном виде. Так, Ю.П. Малинин подчеркивает, что « в связи с разложением системы вассально-сеньориальных отношений и усилением королевской или княжеской власти, верность переключится на монарха и превратится в верноподданство », а значение иных принципов только усилится, в частности, куртуазности как искусства благородного поведения при дворе и в обществе. Однако при этом главным в дворянской этике станет понятие чести, которую следует защищать любой ценой, как самое дорогое достояние дворянина, неотделимое от жизни и рода деятельности [230] Малинин Ю.П . Рыцарство/Франция в эпоху позднего Средневековья. С. 297–298. .