Татьяна Тимофеева - Семейная история. Книга 1

В доказательство того, что излишне показанный в расход по книге магазина на команду парка провиант оставался в магазине, Подпоручик Васильев, кроме выше изложенных, привел еще следующие обстоятельства:

а, В бытность его, Васильева, на другой день после самоубийства Мякотникова, в квартире Смотрителя Никифорова, последний сознавался ему, что он за излишне вытребованный провиант заплатил Мякотникову двести семьдесят руб. сереб.

И Б) Подсудимый Росляков, при встрече с Васильевым в лавке купца Сурина, в станице Лабинской, говорил ему: «зачем вы доносили о поступке Мякотникова, написали бы мне и я покончил бы дело;» причем советывал Васильеву; что Васильев провиант этот обязывается пополнить.

Но подсудимые Росляков и Никифоров при спросе их при следствии, объявление Васильева признали не справедливым; Хотя, по словам Рослякова, он и виделся с Васильевым в лавке купца Сурина, но спрашивал его о совершенно постороннем предмете; в подтверждение чего указал свидетелей, Чиновников – Артиллерийскаго ведомства Пикульского и Интендантского Ярмолкина.

Прикащик Сурина, мещанин Гридин, под присягою, показал, что Росляков и Васильев действительно в лавке у него вели между собою о чем-то разговор, при чем Росляков, упоминая о каком-то провианте, советовал Васильеву написать рапорт.

Надворный Советник Ярмолкин (состоит под судом за отпуск в лазарет недоброкачественнаго провианта), что хотя он и видел Рослякова и Васильева в лавках, – но, о чем они раговаривали, – не знает.

Коллежский Секретарь Пикульский, – что Рослякова и Васильева вместе никогда не видел.

Надворный Советник Никифоров, на очной ставке с Подпоручиком Васильевым, данной в военном суде, отозвался, что Васильев на другой день после смерти Мякотникова у него не был; а приходил на третий день и просил написать ему рапорт о желании Васильева пополнить перетребованный провиант на свой счет, и что содержание этого рапорта продиктовал ему, находившийся тогда у Никифорова, отставной чиновник Рыковский.

Подпоручик Васильев в этом не сознался, утверждая, что чиновника Рыковского вовсе не знает; Рыковский же, спрошенный под присягою, подтвердил объяснение Никифорова.

По прочтении выписки из дела, подсудимый Коллежский Ассесор Росляков подал в военно-судною коммисию рапорт, которым просил, в доказательство невиновности своей по настоящему делу, допустить его к очистительной присяге, для избавления себя от всякого подозрения.

В связи с обвинением подсудимых Рослякова и Никифорова в сделках с Мякотниковым, по делу представляются следующие обстоятельства, доказывающия, что по заведыванию и отпуску провианта из Лабинского магазина допущены были безпорядки и неправильныя действия, имевшия последствием значительный казенный ущерб.

1, На подступавшия в магазин от Лабинского парка требования и прилагавшиеся к ним аттестаты на прибывших будто бы нижних чинов не обращалось никакого внимания, не смотря на очевидную их подложность, так как к аттестатам, фальшиво составленным писарем Мякотниковым, прикладывались частныя печати и на некоторых из них одного калибра и содержания, тогда как по закону принятие подобных документов не дозволяется.

Аттестаты, как и самыя требования, большою частию писались собственноручно писарем Мякотниковым, почерк которого, по сознанию Рослякова, был хорошо ему известен. На требованиях, за подпоручика Васильева, по заключению военно-судной коммисии, сличавшей почерк, подписывался сам Мякотников. Наконец Смотрителя магазина, живя постоянно в Станице Лабинской, где был расположен и запасный парк, не могли не знать малочисленности нижних чинов в оном и не видеть из требований, что провиант требовался более, чем вдвое, против наличнаго состояния людей.

2, Отпуском провианта из магазина, по собственному показанию подсудимых, распоряжался один Вахтер, тогда как по закону, ни Вахтер без Смотрителя, ни Смотритель без Вахтера, не имеют права входить в магазин и распоряжаться приемом и отпуском провианта.

и 3, Отпускавшийся провиант из магазина в парк, вопреки закона, под ро- списки нижняго чина, не записывался на приход в книгу парка и статьи не свидетельствовались Смотрителями магазина в правильности отпуска, так что после смерти писаря Мякотникова книга парка, за 1861 г., в которой провиант показан на действительное число людей, осталось незасвидетельствованною ни прежним Смотрителем подсудимым Росляковым, ни заступившим его место, подсудимым Никифоровым.

Подпоручик Васильев объяснил, что он, в Марте и Сентябре 1861 года, посылал Мякотникова к Смотрителю Рослякову для засвидетельствования статей в книге; но Мякотников принес ему ответ, в первый раз, что книгу парка можно засвидетельствовать всегда так как местной команды, а непроходящей; во второй-же раз, что за незасвидетельствование статей отвечает Смотритель и что Рослякову было в то время некогда свидетельствовать; после такого ответа, имея в виду закон, запрещающий Смотрителям отпускать провиант без засвидетельствования статей, Васильев ожидал требования книги со стороны Смотрителей.

Подсудимый Росляков, при следствии отозвался, что он не помнит, свидетельствовал ли статьи в книге парка, так как из Лабинского магазина получали провиант столько частей войск, что за этим почти не представлялось возможности усмотреть; а в военном суде, – что книга парка не была засвидетельствована потому, что не была к нему присылаема и показание Васильева об этом опровергается тем, что статьи в этой книге, после смерти Мякотникова, были записаны Васильевым в один раз, как видно из почерка, одинаковых чернил и той поспешности в письме, в следствие которой Васильев под некоторыми статьями не оставил места для засвидетельствования Смотрителем магазина.

Тоже самое объяснил и Надворный Советник Никифоров.

Оправдание подсудимых в том, что по большому будто бы числу войск, довольствовавшихся провиантом из Лабинского магазина, они не могли следить за правильностию поступавших требований и своевременным засвидетельствованием книг, не может быть принято в уважение, так как из книг провиантскаго магазина за 1860 и 1861 год видно, что в каждый месяц производилось от 40 до 60 отпусков; следовательно это не могло служить большим обременением, имея притом в виду, что вообще отпуском провианта по собственному объяснению подсудимых, они не занимались, возлагая эту обязанность на вахтеров.

Писарь Черняев под присягою показал, что он слышал от самого Васильева и фельдшера Штемберга, занимавшагося в канцелярии парка перепискою, что, незадолго до смерти Мякотникова, провиантская книга парка была белая.

Но Васильев и Штемберг отвергли показание Черняева, причем Васильев объяснил, что книга эта писана им собственноручно и места для подписи Смотрителей были оставлены. Если же где и оставлено места не так много, то это сделано неумышленно, при торопливости.