Нил Прайс - История викингов. Дети Ясеня и Вяза

Подобным же образом могли эксплуатировать и подневольных мужчин. Выше упомянут трэлл по имени Кефсер – «Услужливый в постели», это явно мужское имя, и оно названо в числе имен других мужчин рабского сословия. Имя Леггьяльди, «Длинноногий», имеет оттенок снисходительного одобрения – нечто вроде оценивающего присвиста вслед – и тоже принадлежит мужчине. Известно, что даже богини спали с мужчинами-трэллами от скуки, из похоти или, как в одном случае, чтобы досадить мужу.

Заметную долю в работорговле викингов составляла продажа женщин с целью их сексуальной эксплуатации, особенно на востоке. На поселения нападали специально для того, чтобы захватить женщин, мужчин нередко убивали на месте. Молодых женщин увозили как можно дальше от дома с целью продажи в сексуальное рабство, при этом в дороге их обычно насиловали похитители. Ахмед ибн Фадлан, встретивший скандинавов на Волге в 922 году, отметил несколько подобных случаев. Его отчет звучит особенно горько еще и потому, что это свидетельство очевидца. Он прямо сообщает, что молодые невольницы, путешествующие вместе с купцами, были выбраны за свою красоту и в дальнейшем будут проданы в сексуальное рабство. Как обыденную практику он описывает групповой секс викингов с этими женщинами, в то время как законные жены равнодушно наблюдают за происходящим. Даже в момент продажи женщину иногда в последний раз насиловали в присутствии покупателя. Текст ибн Фадлана следует обязательно прочитать всем, у кого возникает соблазн поставить на пьедестал «героических» воинов-викингов.

По сообщениям арабских источников, некоторые предводители викингов на востоке, а также на западе одаривали своих людей не только трэллами для разных домашних работ, но и женщинами-наложницами. Право на сексуальную эксплуатацию несвободных, выдаваемую за праздную «забаву», считалось очевидной и неоспоримой прерогативой состоятельных людей. Например, в эддической поэме «Первая песнь о Хельги, убийце Хундинга» один человек оскорбляет правителя, утверждая, что тот всего лишь «целовал рабынь у точильного камня», пока другие сражались. Вероятно, точно так же, с поправкой на масштаб, выглядели отношения между хозяевами и рабами в небольших усадьбах.

В сагах невольники не всегда выступают лишь как собственность, не имеющая никаких человеческих черт. В некоторых случаях в повествовании одобрительно упоминаются их личные качества: трэлл может быть необычайно искусным в каком-либо деле, разумным и надежным или особенно красивым. Однако когда соседская вражда, о которой нередко идет речь в сагах, выходит за рамки взаимных оскорблений и перерастает в насильственные действия, это нередко выливается в убийство трэллов – что, очевидно, рассматривалось как своеобразная форма порчи личного имущества. Альтернативный взгляд на эту мрачную систему ценностей снова дает Ахмед ибн Фадлан, который видел, как трэллов, заболевших во время путешествия, просто выбрасывали, словно мусор, и оставляли умирать. При желании хозяин мог убить своих трэллов, и не нес за это никакого наказания по закону. Точно так же могли избавляться от пожилых трэллов, ставших слишком немощными для работы, и от нежеланных детей невольниц.

У порабощенных было очень мало юридических прав, и в законах они почти всегда фигурировали только как собственность. Компенсационные выплаты за травмы или смерть рабов в большинстве случаев получали хозяева, поскольку это они несли «экономические потери». Следует отметить два необычных исключения, связанные с сексуальными преступлениями против жен трэллов. Согласно закону Боргартинга (Южная Норвегия), трэлл, заставший свою жену в постели с другим мужчиной, должен был «пойти к ручью, набрать ведро воды и выплеснуть его на них, пожелав своему новообретенному родственнику спокойной ночи». Законы для свободных людей, касающиеся преступлений против института брака, отличались большой строгостью, но здесь при кажущемся внешнем сходстве скорее отражено презрительное отношение к порабощенным, которым предлагают вместо правосудия злую шутку. В Исландии ситуация была иной: трэлл-рогоносец имел право убить любого мужчину, соблазнившего его жену. Особенно необычно здесь то, что хозяин, который считал рабыню «своей женщиной» (как гласил закон), не мог убить никакого другого мужчину, спавшего с ней, поскольку их собственные отношения были неравными. Точно так же считалось постыдным умереть от рук трэлла.

Крайне редко встречаются тексты, в которых сохранились собственные голоса несвободных людей. Один из них – богато украшенный рунический камень XI века из Ховгардена, королевского поместья на острове Адельсо напротив торгового города Бирка на озере Меларен в Швеции. Надпись сделана в честь управляющего королевским имением, и это редкий пример камня, воздвигнутого по желанию человека еще при его жизни:

Прочти эти руны! Их должным образом приказал вырезать Толир, bryti из Родена, назначенный волей короля. Толир и Гилла велели вырезать их, муж и жена, в память о себе самих… Вырезал руны Хакон.

Здесь особенно важно упоминание bryti – особого класса трэллов, облеченных большой ответственностью, но тем не менее несвободных. В других культурах есть много параллелей и примеров, когда невольники занимали достаточно высокое положение, иногда даже дававшее им значительную власть, стиравшую подлинные границы их статуса. Живший на острове Адельсо Толир явно имел возможность жениться (хотя имел ли он на это законное право – другой вопрос) и мог позволить себе таким великолепным образом заявить о своем статусе слуги короля.

Другой камень того же времени из Хорнинга в Дании рассказывает более простую, но, пожалуй, более проникновенную историю:

Токи, кузнец, воздвиг этот камень в память о Торгисле, сыне Гудмунда, который дал ему золото и освободил его.

Освобожденный трэлл имел не вполне ясный статус – он уже не был рабом, но все еще не считался полностью свободным. Все освобожденные женщины и мужчины по-прежнему имели обязательства перед своими бывшими хозяевами и должны были поддерживать их, при этом они не считались полностью равными тем, кто был рожден свободным. Также бывшие трэллы имели меньше прав при получении предусмотренных кодексами законов компенсаций. Камень, поставленный Токи, указывает на его род занятий – весьма полезное и востребованное ремесло, – однако неясно, было ли это новое дело, или он занимался им еще в бытность трэллом. Со временем дети и внуки освобожденных трэллов получали все те же права, что и свободнорожденные.

Материальные следы рабства немногочисленны, но красноречивы. Самым наглядным подтверждением могут служить железные оковы, найденные в городских центрах в Бирке, Хедебю и некоторых других местах оживленной торговли. В какой-то мере эти находки также допускают двоякое толкование, поскольку некоторые из них, возможно, предназначались для животных, но с большей долей вероятности их все-таки застегивали на шее, запястьях или лодыжках человека. На раскопках в Ирландии была найдена длинная цепь с ошейниками. В Хедебю найдено пять ошейников, в основном в районе гавани, что свидетельствует либо о том, что они были утрачены непосредственно с борта корабля, либо о том, что торговля рабами происходила прямо на пристани.