Джон Келли - Черная смерть. История самой разрушительной чумы Средневековья

Урожай 1315 года был самым плохим в истории. Пшеница и рожь не вызрели и пропитались водой, часть урожая овса, ячменя и полбы удалось спасти, но этого было очень мало. Выжившая кукуруза была напитана влагой и не вызрела на колосьях. На нижнем Рейне «начался рост цен на пшеницу, и изо дня в день цены росли все больше» [178] Там же, с. 135. . Во французских летописях тоже упоминается « chierté » (высокая цена) на продукты питания «especiaument à Paris ». В Лувене стоимость пшеницы за семь месяцев увеличилась на 320 процентов, в Англии пшеница, которая в 1313 году продавалась за пять шиллингов за кварту [179] Кварта – 28 фунтов – 12,7 кг. Английская мера веса. ( Прим. ред .) , всего два года спустя оценивалась в сорок шиллингов [180] Лукас, «The Great European Famine», с. 352. . Осенью в английской сельской местности бедняки едва могли свести концы с концами. Годовой запас ячменя, самого дешевого зерна, обходился семье в шестьдесят шиллингов, а средняя годовая заработная плата рабочего составляла половину этой суммы [181] Дайер, Making a Living in the Middle Ages , с. 230. . Цены на бобы, овес, горох, солод и соль также выросли по сравнению с предыдущими периодами. Даже если какие-то продукты и были в наличии, то размытые водой мосты и дороги часто не давали возможности их доставить.

Первые зимние месяцы 1316 года принесли еще больше страданий. По мере того как еда дорожала, люди начинали есть птичий помет, домашних животных, заплесневевшую пшеницу, кукурузу и, наконец, отчаявшись, друг друга. В Ирландии, где темными дождливыми ночами повсюду эхом был слышен стук лопат и звук отрывания мяса от костей, голодные люди «извлекали тела мертвых из могил, снимали мясо с черепов и ели его» [182] Джон де Трокелоу в «Джоне Аберте», From the Brink of the Apocalypse: Confronting Famine, War, Plague, and Death in the Later Middle Ages (Нью-Йорк: Рутледж, 2000), с. 13. . В Англии, где осуждали такое поведение ирландцев, друг друга ели только заключенные. «Воры, сидящие в тюрьме, – писал монах Джон из Трокелоу, – пожирали своих находящихся при смерти сокамерников» [183] Там же, с. 14. . По мере того как голод усиливался, люди шли на отчаянные меры. «Некоторые люди из-за невыносимого голода поедали собственных детей», – писал один немецкий монах. Другой современник тех событий сообщал: «Во многих местах родители, убившие своих детей, а дети – своих родителей, пожрали их останки» [184] Джордан, The Great Famine , с. 148. .

Многие историки считают, что рассказы о людоедстве преувеличение, но никто не сомневается, что отдельные случаи поедания человеческого мяса все же были.

Весной 1316 года стали фиксироваться случаи нарушения общественного порядка. В Броутоне Аньес Уолмот, Реджинальд Роджер, Беатрис Басс и Уильям Хорсман были изгнаны из деревни за кражу еды. В Уэйкфилде Адам Брей арестовал своего сына Джона за то, что тот забрал бушель [185] Мера веса, равная 36,3 литра. ( Прим. ред .) овса с семейной фермы [186] Дайер, Making a Living in the Middle Ages , с. 231. . В десятках других английских деревень вспыхивали ожесточенные споры по поводу сбора остатков урожая. В другие времена зерна, остававшиеся на пашне после жатвы, подбирали самые бедные крестьяне, но теперь из-за нищеты даже зажиточные крестьяне повсюду стояли на коленях на грязных полях и собирали неубранные зерна. Тем летом несколько крестьян поплатились своей жизнью в конфликтах по поводу оставшегося урожая. По мере нарастания напряженности люди начали хвататься за оружие, новыми инструментами крестьянина стали нож, меч, дубина и пика. Люди воровали еду или что-либо, что можно было выменять на еду, воровство процветало как в море, так и на суше. В связи с ежедневными случаями пиратства в апреле 1316 года встревоженный английский король Эдуард II дал указание своим матросам «давать отпор злоумышленникам, совершающим человекоубийство и другие чудовищные действия на море против подданных этого королевства и против иностранцев, прибывающих в королевство с провизией» [187] Лукас, «The Great European Famine», с. 360. .

Дождь продолжался весь май и июнь 1316 года. В Кентербери толпы отчаявшихся людей собирались под мрачным, изборожденным тучами небом, чтобы помолиться о «скорейшем успокоении воздуха» [188] Аберт, From the Brink of the Apocalypse , с. 35. , но все было напрасно. В Броутоне ливневые дожди с такой силой прибивали пшеницу и ячмень к грязной земле, что стебли выглядели так, будто их пригладили утюгом. В Йоркшире заболоченные поля аббатства Болтон, измученные дождями, непрерывно лившими восемнадцать месяцев, полностью ушли под воду [189] Дайер, Making a Living in the Middle Ages , с. 229. . Урожай ржи в 1316 году был на 85,7 процента ниже нормы. Второй подряд неурожайный год сломил сопротивление людей. Смерть от голода современники описывали как «самую жестокую и чудовищную», «преисполненную слезами», «самую неописуемую» [190] Джордан, The Great Famine , с. 143. . Истощенные человеческие тела были везде – в полуразрушенных хижинах и на лесных полянах, они плыли лицом вниз по затопленным полям, неслись по городским рекам, торчали из гор грязи и лежали наполовину утопленные в земле под размытыми мостами. В Антверпене крепкие грузчики кричали по утрам на весь город: «Мертвых вынести на улицу!» [191] Лукас, «Великий европейский голод», с. 367. В Эрфурте, Германия, лоснящиеся от дождя трупы бросали в грязную канаву перед городской стеной. В Лувене в тележках «отвозили трупы несчастных людей на новое кладбище за городом дважды или трижды в день» [192] Джордан, The Great Famine , с. 144. . В Турне местный аббат Жиль Ли Мюизи жаловался, что «бедные нищие умирали один за другим» [193] Аберт, From the Brink of the Apocalypse , с. 54. .

Словно чувствуя человеческие страдания, животные в Европе тоже начали гибнуть в огромных количествах. Часть овец и крупного рогатого скота умирала от печеночной двуустки, другие, вероятно, от сибирской язвы. Но, наверное, самой распространенной причиной смерти была чума крупного рогатого скота – болезнь, при которой наблюдаются такие симптомы, как выделения из носа, рта и глаз, хроническая диарея и неконтролируемое желание постоянно испражняться. В дождливом июне и июле 1316 года повсюду, словно печальная музыка лета, слышны были измученные голоса умирающих животных, тщетно пытавшихся выжить на грязных пастбищах [194] Кершоу, Великий голод и аграрный кризис , с. 20–21. См. также: Джордан , Великий голод, с. 36. .

Непривычное питание, испорченная пища и низкая устойчивость к болезням в целом также стали причиной гибели многих людей. По-видимому, весьма распространено было отравление спорыньей – эрготизм, о котором один английский монах написал: «Это болезнь дизентерийного типа, возникающая из-за испорченной пищи, от которой у человека болело горло или начиналась сильная лихорадка» [195] Там же, с. 14. . Однако это описание не вполне передает все ужасы эрготизма, который в Средние века назывался «огнем Святого Антония». Сначала грибок спорыньи, появляющийся в заплесневелой пшенице, поражает мышечную систему, вызывая болезненные спазмы, затем кровеносную систему, перекрывая кровоток и вызывая гангрену. В конечном итоге руки и ноги жертвы чернеют, разлагаются и отмирают, часто бывают галлюцинации, как при употреблении ЛСД. Если судить по голоду в Ирландии 1847 года, то можно предположить, что в Средние века наблюдался острый дефицит витаминов. В период с 1315 по 1322 год, когда дожди окончательно прекратились, у многих людей, должно быть, развилась деменция от пеллагры (дефицита ниацина) или слепота от ксерофтальмии (дефицита витамина А). Эпидемии тифа, вероятно, стали причиной смерти еще многих тысяч людей [196] Аберт, From the Brink of the Apocalypse , с. 14–15. .