Пол Кинан - Санкт-Петербург и русский двор, 1703–1761 [litres]

Праздники по случаю вышеназванных событий сохраняли главное место в официальном придворном календаре в царствования преемников Петра, которые были связаны с его династическим и имперским наследием. В рассматриваемый период, который характеризуют как эпоху чередования на троне правителей и правительниц, чьи претензии на престол были небесспорны (и часто оспаривались), акцент на преемственности и легитимности их власти, заключенный в этих регулярных празднованиях, имел огромное значение. В 1730-е гг. именины Петра I – 29 июня – становятся регулярным придворным праздником в честь ордена св. Андрея Первозванного, первого русского рыцарского ордена, учрежденного Петром в 1699 г. 440 440 См., например: КФЖ. 1734. 29 июня. С. 4. Преемственность власти подчеркивалась также празднованиями дней рождения и тезоименитств официальных наследников престола. В царствование Елизаветы орденский праздник Св. Андрея был также днем тезоименитства великого князя Петра Федоровича, так что эти празднования можно было объединять 441 441 См., например, описание его празднования: КФЖ. 1744. 29 июня. С. 59–67. . 442 442 Это объединение праздников было произведено еще Петром в 1720 г. – Примеч. научн. ред. перевода. Законность правления государей и государынь постоянно подтверждалась ежегодными торжествами в честь их вступления на престол, как и годовщинами их коронации 443 443 При Анне Ивановне эту годовщину отмечали 19 января, а при Елизавете 25 ноября. . И если точные даты и детали менялись в зависимости от того или иного правления, то организовывались такие праздники по единой модели. День обычно начинался с богослужения, затем приглашенные гости поздравляли виновника торжества, будь то императрица или кто-то из членов императорской фамилии. Позже давали банкет в одном из императорских дворцов, на котором провозглашались тосты за здоровье императрицы и виновника торжества, а затем обычно следовали бал и фейерверк или иллюминация.

В то же время православный праздничный цикл оставался важной составной частью придворного календаря. Хотя Петр сократил общее число религиозных праздников по сравнению с праздничным циклом середины XVII в., бытовавшим при дворе его отца, главные православные праздники продолжали публично отмечать при дворе 444 444 Hughes L . Russia. P. 275. . К их числу относились Богоявление (6 января), Сретение (2 февраля), Благовещение (25 марта), подвижные праздники, связанные с Пасхой (в том числе Вознесение), Успение (15 августа) и Рождество Богородицы (8 сентября) 445 445 Придворный журнал за 1750 г. содержит типичные примеры таких празднований: КФЖ. 1750. С. 5–6 (6 января), с. 13–15 (2 февраля), с. 34 (25 марта), с. 37–40 (8–15 апреля), с. 60 (24 мая), с. 88 (15 августа), с. 103 (8 сентября). . За пределами двора продолжали, по традиции, отмечать также и другие православные праздники. Указ Анны Ивановны, изданный в 1735 г., служил напоминанием о важности празднования в церквях и приходах по всей России главных годовщин государя и двора, в том числе дней поминовения почивших членов династии 446 446 ПСЗ. Т. 9. №. 6832. 29 октября 1735 г. С. 598–600. . Кроме того, на характере официального календаря заметно сказывалась степень религиозности каждого правителя. Так, Елизавета требовала, чтобы ее двор соблюдал постные дни православного календаря и держал посты в течение года 447 447 Dixon S. Religious Ritual at the Eighteenth-Century Russian Court // M. Schaich (ed.). Monarchy and Religion: the Transformation of Royal Culture in Eighteenth-Century Europe. Oxford, 2007. P. 245–247. .

В начале 1760-х гг. русский придворный календарь представлял собой гибрид традиционных и новых элементов. В нем, несомненно, прослеживался заметный акцент на даты государственной важности как наследия петровской эпохи, но при этом регулярные празднования династических дат оставались в русле традиционно персонифицированной природы власти в России. Обширный религиозный календарь московского двора несколько сжался, но религиозные праздники и образная система по-прежнему оставались очень важной частью придворных торжеств в России. Хотя при Петре в репертуар регулярных придворных праздников были включены такие новые элементы, как классическая символика и крупномасштабные иллюминации, основа его оставалась православной. В последующих разделах внимание будет перенесено с регулярных придворных годовщин на подготовку и проведение отдельных конкретных торжеств, привлекавших большое внимание как внутри страны, так и за рубежом. Такие праздники, хотя они и проводились от случая к случаю, сами по себе являлись крупными мероприятиями, требовавшими серьезной подготовки и финансирования со стороны дворцового ведомства. Эти впечатляющие действа, которые разворачивались в центре Петербурга, привлекали к себе участников из социальной элиты города и зрителей из простонародья. Мы выбрали три вида конкретных событий такого плана, чтобы проиллюстрировать связь двора с городом, воплощенную в праздновании триумфального возвращения из Москвы после коронации, в династических свадебных торжествах и в ритуалах погребения усопших монархов 448 448 Еще один праздник, касающийся будущего династии, – рождение детей в царской семье – описан в работе: Агеева О.Г . Церемониалы рождения царских детей в век европеизации. От Петра I до Екатерины II // Прутскова О.А. (ред.). Российская реальность конца XVII – первой половины XIX в.: Сборник статей к 80-летию Ю.А. Тихонова. М., 2007. С. 210–239. .

Коронация правителя – может быть, самая важная церемония его царствования, потому что символика ее празднования фокусирует внимание на качествах и стремлениях нового монарха 449 449 См., например: Bak J. (ed.). Coronations: Medieval and Early Modern Monarchic Ritual. Berkeley, CA, 1990. . В России коронации императоров традиционно происходили в Москве, и эта практика сохранялась до падения династии Романовых в 1917 г. 450 450 Wortman R. The Russian Coronation: Rite and Representation // The Court Historian. 2004. Vol. 9/1. P. 15–32. Однако в первом десятилетии XVIII в. двор и социальная элита переместились в Санкт-Петербург как в основную свою резиденцию, что вызвало к жизни новый ритуал, ведь теперь правителю после коронации нужно было возвращаться в Северную столицу, а не оставаться в Москве. Россия была не единственным государством, где коронация происходила не в том городе, который являлся резиденцией двора. Так, французские короли по традиции короновались в Реймсском соборе, а правили из Парижа (или, позднее, из Версаля), в то время как прусский электор (затем король) короновался в Кенигсберге, а правил из Берлина. В таких случаях государь и двор отмечали свое возвращение в резиденцию церемониальным въездом. Это торжество было, в сущности, разновидностью триумфального шествия, восходящего к Античности торжества по случаю победы на поле брани. В XV–XVI вв. эти церемонии снова вошли в обычай, причем их использовали и в военном контексте, и в целом для демонстрации могущества властителя 451 451 Strong R . Art and Power: Renaissance Festivals, 1450–1650. Woodbridge, 1984. P. 44–50. .