Пол Кинан - Санкт-Петербург и русский двор, 1703–1761 [litres]

Торжественное шествие, вступающее в город после коронации нового государя, символизировало установление его власти над столицей, а подданные, встречая его, проявляли покорность и преданность 452 452 Muir E . Ritual in Early Modern Europe. 2 nd ed. Cаmbridge, 2005. P. 265–271. . Но если крупномасштабные королевские въезды являлись традиционной частью европейского церемониала на протяжении почти всего периода раннего Нового времени, то во второй половине XVII в. при ведущих дворах от них постепенно стали отвыкать. Так, эта практика вышла из употребления в Англии в правление Карла I, после того как он отменил свое торжественное вступление в Лондон в 1625 г. 453 453 Smuts R.M . Public Ceremony and Royal Charisma: The English Royal Entry in London, 1485–1621 // A. Lee Beier, D. Cannadine, J. M. Rosenheim (eds.). The First Modern Society: Essays in English History in Honor of Lawrence Stone. Cambridge, 1989. P. 83–85. Также и въезд в Париж Людовика XIV в 1660 г. стал последним на сто с лишним лет 454 454 Bryant L . The King and the City in the Parisian Royal Entry Ceremony: Politics, Ritual and Art in the Renaissance. Geneva, 1986. P. 208–212. . Существовало несколько причин для отказа от церемонии въезда, и не в последнюю очередь – внушительные расходы, которые перевешивали символическую ценность этого, довольно старомодного, представления. Но отказ не был окончательным, и, в определенном контексте, вступление в город нового короля все еще могло прозвучать важной заявкой о намерениях. Пышные празднования по случаю коронации Фридриха I в качестве прусского короля в 1701 г. тщательно готовились, причем придворный церемониймейстер Иоганн фон Бессер использовал целый ряд европейских образцов для каждого элемента церемонии. Общая ее стоимость оценивалась в 6 млн талеров 455 455 Clark Ch . Iron Kingdom: The Rise and Downfall of Prussia, 1600–1947. London, 2007. P. 68. . Триумфальное возвращение двора в Берлин было составной частью коронационных торжеств и планировалось с такой же тщательностью 456 456 Подробности планов торжественных въездов см.: Friedrich K., Smart K., Smart S. (eds.). The Cultivation of Monarchy and the Rise of Berlin: Brandenburg-Prussia, 1700. Farnham, 2010. P. 247–260. .

В России тоже устраивали триумфальные шествия после крупных военных побед, особенно начиная с царствования Ивана IV, а при Петре II церемониальное вступление в Москву стало частью празднования его коронации 457 457 Wortman R. Scenarios of Power: Myth and Ceremony in Russian Monarchy. Princeton, NJ, 1995. Vol. 1. P. 90 (см. русский перевод: Уортман Р.С. Сценарии власти. Мифы и церемонии русской монархии: В 2 т. Т. 1: От Петра Великого до смерти Николая I. М., 2002). . Впрочем, когда все внимание организаторов сосредоточивалось на праздновании коронации в Москве, вопрос о возвращении двора в Петербург нередко ускользал из поля зрения. На первый взгляд, нетрудно понять, отчего это происходило. Церемониальные въезды в Петербург не проводились ни для Екатерины I, коронованной в мае 1724 г., ни для Петра II, который короновался в феврале 1728 г. 458 458 Петра I отвлекали приближавшиеся маневры Балтийского флота и непрерывные болезни, и потому не было церемонии в честь его возвращения в Санкт-Петербург после коронации Екатерины I в 1724 г., а Петр II так и не вернулся в Петербург до своей смерти в 1730 г. В царствование последнего затянувшееся пребывание государя и двора в Москве породило у некоторых современников сомнения относительно будущего Петербурга 459 459 См., например точку зрения Джеймса Фитцджеймса Стюарта, испанского посла в России, в 1728 г.: Записки герцога Де-Лирия-Бервика, бывшего испанским послом при российском дворе, с 1727 по 1731 год // Сын отечества. Т. 7/2. 1839. С. 144–145. . Однако со смертью Петра II и вступлением Анны Ивановны на престол в Москве в 1730 г. двор стал планировать возвращение в Петербург, о котором и возвестил торжественный въезд императрицы в январе 1732 г. Фельдмаршал Бурхард Христофор фон Миних, губернатор Петербурга с 1727 г. и генерал-фельдцейхмейстер с 1729 г., устроил в городе невиданный фейерверк в дни коронации Анны, а ее предстоящее возвращение в город в начале 1732 г. дало ему еще одну возможность отличиться в ее глазах 460 460 Werrett S. Fireworks: Pyrotechnic Arts and Sciences in European History. Chicago, IL, 2010. P. 112–114. . Миних разработал порядок следования процессии и все этапы торжественного вступления 461 461 Миних Б.Х. фон . Диспозиция и церемониал торжественного въезда императрицы Анны Ивановны в С.-Петербург 16 генваря 1732 / Сост. М.Д. Хмыров // Русский архив. 1867. Вып. 2. С. 332–341. . Описание этого действа затем опубликовали в приложении к выходившей раз в две недели городской газете «Санктпетербургские ведомости» 462 462 Прибавления к Ведомостям. № 6. 18 января 1732 г. С. 27–28. . Эта церемония десятью годами позже в известной степени повлияла на планирование и проведение торжественного въезда в столицу императрицы Елизаветы, судя по некоторым его деталям.

Утром 16 января 1732 г. участники процессии выстроились вдоль Большой Артиллерийской улицы верхом и в экипажах, согласно порядку, указанному в планах устроителей. Затем, в час пополудни, процессия тронулась от триумфальных ворот у Аничкова моста, возглавляемая петербургским почт-директором и его подчиненными, которые возвещали о приближении шествия, трубя в почтовые рожки. В шествии участвовали представители разных групп населения, символизируя их возвращение в город. Купцы «всех наций» двигались в голове процессии, за ними в экипажах следовали иностранные министры и члены генералитета, причем их группы перемежались конными драгунами и военными музыкантами. Близость к карете императрицы свидетельствовала о привилегированном статусе; это право принадлежало членам ее семьи и придворным чинам. Фаворит императрицы Эрнст фон Бирон (официально – ее обер-камергер) и обер-гофмаршал двора Карл фон Левенвольде ехали верхом по бокам ее кареты, а за ней следовали родственники и придворные дамы императрицы 463 463 Миних Б.Х . Диспозиция. С. 339–340. .

Путь следования процессии пролегал по Невскому проспекту, под вторыми триумфальными воротами у Адмиралтейства, а затем сворачивал к церкви Св. Исаакия Далматского. Там императрица была встречена членами Синода и присутствовала на богослужении, после чего продолжила путь к Зимнему дворцу. В трех точках маршрута (в начале пути, у Адмиралтейства и на подъезде к Зимнему дворцу) должны были сигнализировать ракетами о начале салюта из пушек с обеих крепостей. Четвертая ракета дала сигнал к ружейному салюту войскам, стоявшим вдоль Невского проспекта, после чего солдаты бросали вверх свои треуголки с традиционным возгласом «Виват!». Войска стояли вдоль всего пути шпалерами. Салютовать начали от Зимнего дворца, где выстроились четыре гвардейских полка во главе с Преображенским, за ними гардемарины из Морского корпуса и гренадеры морской пехоты и, наконец, солдаты других линейных полков, таких как Ингерманландский. Очевидно, что в такой день требовалось охранять порядок, так что четыре городских гарнизонных полка держали в резерве на всякий случай. Кроме того, за несколько дней до самого события было приказано построить каждый полк на отведенном ему месте на пути следования процессии, чтобы заранее его выровнять и наметить дистанцию для построения 464 464 Миних Б.Х . Диспозиция. С. 333–337. . В увековечение этого торжества надписи, начертанные на триумфальных воротах, в том же году опубликовали в «Примечаниях» к «Санктпетербургским ведомостям» 465 465 Примечания на Ведомости. № 21. 6 марта 1732 г. С. 81–88. .