Джульет Баркер - Азенкур: Генрих V и битва которая прославила Англию

Уроки такого существования "из рук в руки" были очевидны, и Генрих быстро усвоил их. В отличие от своего отца, финансовое благоразумие, экономия и стратегическое планирование должны были стать его девизом. Уже в 1403 году он приступил к ряду мер по увеличению своих доходов от герцогства Корнуолл и графства Честер, увеличивая арендную плату, возвращая под свое управление земли, которые сдавались в аренду, и значительно сокращая размер ренты, которую он выплачивал из местных доходов. Постепенное отвоевание его земель в Уэльсе также постоянно пополняло его кошелек, так что после 1409 года он мог рассчитывать на ежегодный доход в размере тысячи восьмисот фунтов с южного Уэльса и тысячи трехсот с северного Уэльса, по сравнению с жалкими пятьюстами фунтов с каждого из них, когда он только получил княжество. [55] G.L. Harriss , "Financial Policy," HVPK , pp. 168–9, 169 n. 10.

Такая финансовая мудрость не могла не расположить к принцу тот же парламент, который стонал от бесхозяйственного обращения с деньгами его отца. Парламент не был обязан предоставлять монарху какие-либо налоги, за исключением исключительных случаев для обороны королевства. На практике решение о том, предоставлять или не предоставлять налоги, принимала Палата общин. Она решала, на каком уровне следует установить налогообложение. Как покажет правление Генриха V, ее члены не всегда отказывались делать это и могли быть щедрыми. Взамен они ожидали от него соотношения цены и качества, или, как они это называли, "хорошего управления". В этом отношении Генрих IV неоднократно вызывал их гнев, направляя деньги, которые они выделяли на оборону Кале, Аквитании или войну в Уэльсе, на другие цели, например, на выплату ренты своим сторонникам. В беспрецедентной степени Палата общин открыто критиковала короля, настаивая на том, что налоги должны расходоваться на цели, для которых они были предоставлены, требуя от короля сократить размер и изменить характер его домашнего хозяйства и требуя надзора за его назначениями в совет. Ответ Генриха IV на эти приставания был контрпродуктивным: он обещал выполнить требования и ничего не сделал, тем самым добавив к списку претензий к нему недоверие. Палата общин отреагировала на это, выдвигая все более жесткие условия к своим субсидиям, не только в обход королевской казны назначая специальных казначеев для войны, но и настаивая на том, что их счета должны быть проверены и представлены на утверждение парламента. [56] ELMA , pp. 316–18, 338–40; G.L. Harriss , "The Management of Parliament," HVPK , p. 139.

Искренний страх, что монархия обанкротится, не был безосновательным, как мы видим из чрезвычайных мер, к которым принц Генрих и его военачальники в Уэльсе были вынуждены прибегнуть для финансирования войны. Королевская несостоятельность также имела прецедент. В 1340 году трудности с финансированием войны против Франции разорили Эдуарда III и разорили два флорентийских банковских дома, по кредитам которых он объявил дефолт. [57] ELMA , pp. 124, 130. Предоставив Генриху IV субсидию в 1406 году, парламент подверг короля самому жестокому унижению — назначил совет с полномочиями по надзору за королевским правительством и контролю за его расходами. То, что именно принц Генрих был назначен его главой, свидетельствует о высоком авторитете, которым он уже пользовался. Через год совет настолько эффективно справился со своей работой, что Палата общин приняла вотум благодарности принцу за его службу в Уэльсе, где конец восстания был уже близок, и, что более важно, выделила еще половину субсидии. [58] Harriss , "The Management of Parliament," pp. 140–1.

Поскольку присутствие Генриха в Уэльсе стало менее необходимым, он смог уделять больше времени Совету и приобрести тот необходимый опыт в работе правительства, который рекомендовала Кристина Пизанская. Несмотря на то, что назначение Совета было навязано королю парламентом, он почти полностью состоял из его друзей. В него вошли, по крайней мере, два человека, которые разделили его изгнание: Томас Арундел, архиепископ Кентерберийский, который короновал его королем и теперь был канцлером Англии; и сэр Джон Типтофт, один из его вассальных рыцарей, который с 1402 года был членом парламента от Хантингдоншира и спикером Палаты общин в 1405-6 годах, а затем стал казначеем Англии. В новый совет также вошли ближайшие родственники короля, на которых он очень полагался, когда его собственные сыновья были слишком молоды, чтобы принимать активное участие в политике. Это были три его сводных брата — Джон Бофорт, граф Сомерсет, Томас Бофорт, граф Дорсет, и Генри Бофорт, епископ Винчестерский — и их кузен и доверенное лицо Томас Чосер, сын поэта, который был спикером Палаты общин в парламентах 1407, 1410 и 141 годов. (Бофорры, а также их сестра Джоан, которая была замужем за Ральфом Невиллом, графом Вестморленда, были незаконнорожденными детьми Джона Гонта и его любовницы Кэтрин Суинфорд, на которой Гонт запоздало женился в 1396 году. Их потомство было узаконено папством и королевским патентом, утвержденным в парламенте, хотя формально они были лишены права наследования престола. [59] ODNB . Chaucer was the son of Catherine Swynford's sister, Philippa Roet. )

Кроме архиепископа Арундела, с которым принц Генрих, кажется, бесповоротно поссорился, вероятно, из-за их разного отношения к Франции, и Джона Бофора, графа Сомерсета, который умер в 1410 году, все эти люди должны были оставаться доверенными советниками будущего короля. Влияние Бофоров, в частности, было чрезвычайно важным в формировании приоритетов Генриха и его роли как принца и короля. Джон и Томас Бофорты были активными участниками и ветеранами валлийских кампаний. Более важно то, что оба они служили адмиралом Англии и капитаном Кале, что сделало их страстными сторонниками защиты морей и защиты английских торговых интересов с Фландрией. Одного этого было достаточно, чтобы рекомендовать их в Палату общин, где существовало мощное купеческое лобби, и успехом в выполнении своих обязанностей они также заслужили одобрение парламента. Их брат Генри Бофорт был необычным человеком, чье богатство, власть и влияние уступали только его амбициям, энергии и способностям, позволяя ему с одинаковым успехом работать в светском и церковном мире. В возрасте двадцати двух лет он был избран ректором Оксфордского университета, год спустя получил свое первое епископство (что не помешало ему стать отцом бастарда овдовевшей сестры архиепископа Арундела), а в 1409 году, когда ему было всего тридцать два года, он был назначен кардиналом раскольническим папой в Риме Григорием XII. Усердно посещая заседания королевского совета, он впервые стал канцлером Англии в 1402-5 годах и проложил путь к своей будущей роли главного ростовщика короны, предоставив заем в две тысячи марок на оборону морей и Кале. Солидарность Бофортов с проблемами Палаты общин дала им возможность слышать и говорить в нижней палате, но поскольку они никогда не теряли доверия короля, то могли выступать в качестве посредников между ними. Предприимчивый принц выигрывал пропорционально, будучи полностью информированным о мнениях в Палате общин, а также приобретая там друзей и сторонников. [60] Harriss , Cardinal Beaufort, pp. 1–2, 4, 7–8, 16, 18, 24–5, 29–31, 33, 45, 47–8, 58, 68–9. Кардинал legatus a latere («легат от ребра» т. е. апостольский легат) назначался временно и на определенный срок, по истечении которого его титул и полномочия упразднялись.