Джульет Баркер - Азенкур: Генрих V и битва которая прославила Англию

Почти столь же важным, как и выбор советников, был отказ Генриха от продвижения тех, кто мог ожидать от нового короля должности, почестей и прибыли. Финансовые способности Генриха Бофора, его ораторские способности и влияние в Палате общин сделали его образцовым канцлером, но этой должности было недостаточно, чтобы удовлетворить его безграничные амбиции. Когда 19 февраля 1414 года умер архиепископ Арундел, Бофорт рассчитывал получить в награду Кентерберийскую кафедру. Вместо этого Генрих назначил человека, который был относительным новичком и, по сравнению с аристократами Арунделом и Бофортом, аутсайдером. Генри Чичеле был из тех священнослужителей, которых новый король любил видеть рядом с собой. Лондонец, чьи братья были видными помощниками в Сити, он окончил Оксфорд и был экспертом в области гражданского права, служил в посольстве во Франции, королевским представителем в Риме и делегатом на генеральном капитуле церкви в Пизе. С 1408 года он был епископом Сент-Дэвидса в Уэльсе, а в 1410–1411 годах входил в состав королевского совета, когда его возглавлял Генрих, будучи принцем Уэльским. Примечательно, что после отстранения Генриха он не участвовал в совете, что свидетельствует о том, что его уже считали одним из людей принца.

В возрасте 52 лет, когда его назначили епископом Кентерберийским, Чичеле имел богатый опыт администратора и дипломата, но в двух важных аспектах он был противоположностью сводного дяди короля. Во-первых, он был твердым, надежным и тактичным, слугой церкви и короля, а не своих личных амбиций. Во-вторых, в отличие от вычурного и мирского Бофора, он был по-настоящему набожен, с оттенком той суровой самодисциплины и сдержанности, которую Генрих разделял и которой восхищался в других. Собственная набожность Генриха не позволила бы ему назначить главой Церкви Англии человека, который не имел в сердце духовных интересов этой Церкви. Чичеле сполна оправдал доверие Генриха спокойной эффективностью, с которой он руководил как дипломатическими посольствами, так и церковными делами. Его назначение также послужило предупреждением, что новый король не позволит никому, каким бы высоким ни был его ранг или долгим срок службы, рассчитывать на его благосклонность. Это был урок, который Бофорт должен был усвоить в 1414 году, но который ему пришлось усвоить более жестко несколько лет спустя. [73] Register of Henry Chichele, Archbishop of Canterbury, 1414–1443, ed. by E. F. Jacob (Clarendon Press, Oxford, 1943) i, pp. xvi-clxx; Peter Heath , Church and Realm 1272–1461 (Fontana, London, 1988), pp. 291–2, 294–5.

Самым значительным человеком, исключенным из ближайшего окружения и благосклонности Генриха V, был его брат Томас, герцог Кларенс. Несмотря на то, что в течение первых восьми лет правления Генриха Кларенс был следующим в очереди на престол, он так и не был назначен регентом, не получил ни одного крупного независимого военного командования и не был наделен значительным доверием. Хотя он отправился домой, как только весть о смерти Генриха IV достигла Аквитании, он не прибыл вовремя к коронации своего брата. Таким образом, он случайно лишился возможности исполнять свои обязанности управляющего и констебля Англии на этой церемонии. А вскоре после возвращения он был намеренно лишен должности наместника короля в Аквитании, которую получил его сводный дядя Томас Бофорт, граф Дорсет, оставшийся в герцогстве вместе с Эдуардом, герцогом Йоркским. Вскоре после этого он уступил капитанство в Кале графу Уорику, хотя и остался капитаном менее важной соседней территории ― Гина. [74] W&W , i, pp. 119–20.

Хотя Генрих старательно избегал унижать Кларенса, компенсировав ему потерю должностей солидной пенсией в две тысячи марок, с намерением способствовать духу примирения, не похоже, что он искренне принял брата. Был ли Генрих мстителен? Был ли Кларенс наказан, даже преследуем за то, что был любимцем своего отца? Обращение с ним заметно контрастирует с тем, как обращались с его младшими братьями. Джону, которому на момент воцарения Генриха V было двадцать четыре года, позволили остаться на посту хранителя Восточных марок Шотландии, а двадцатидвухлетний Хамфри был назначен камергером Англии. Каждый из них также получил повышение при Генрихе: Джон стал герцогом Бедфордским, а Хамфри — герцогом Глостерским 16 мая 1414 года. Что еще более важно, оба будут служить регентами в Англии, пока Генрих будет воевать во Франции. [75] Ibid., i, pp. 119–20, 324–5.

Вспыльчивый, вступающий в ссоры и лишенный рассудительности, Кларенс никогда не скрывал, что поддерживает арманьяков. Действительно, для него было характерно, что в 1412 году, не довольствуясь тем, что возглавил военную экспедицию для оказания им помощи, он также пошел на то, чтобы установить личную связь с их лидером. Оставив верность только королю Англии (который в то время был его отцом, а не братом), Кларенс дал официальную клятву стать братом по оружию Карла Орлеанского, обещая "служить ему, помогать ему, советовать ему и защищать его честь и благополучие всеми способами и в меру своих сил" [76] D'A.J.D. Boulton , The Knights of the Crown: The Monarchical Orders of Knighthood in Later Medieval Europe 1325–1520 (Boydell Press, Woodbridge, 1987), p. 15. For brotherhood-in-arms, see below, pp. 153–4, 177. . Самое мягкое объяснение этого поступка заключается в его неосторожности. Но Кларенс еще больше скомпрометировал себя зимой 1412-13 годов, заключив военный союз в Аквитании с Бернаром, графом Арманьяком, и Карлом д'Альбре.

Приверженность Кларенса арманьякам вызвала подозрения, что он пытается создать собственное княжество. Действительно, это могло быть намерением его отца, когда он назначил Кларенса своим наместником в Аквитании, поскольку, как мы видели, существовал прецедент в планах Ричарда II отделить герцогство от короны и передать его Джону Гонту. А если Генрих передаст свой титул герцога Аквитанского своему брату, когда тот станет королем, это решит проблему вассалитета раз и навсегда, поскольку не будет никаких возражений против того, чтобы Кларенс и его наследники были вассалами короля Франции. Предложение такого рода также можно было бы обменять на признание расширения прав и границ в Аквитании, что всегда было главной целью внешней политики Генриха IV. Однако Генрих V не собирался никому уступать свое герцогство, поскольку это подорвало бы его собственные притязания на остальные "справедливые права и наследства" во Франции. [77] W&W , i, pp. 507–8. Смерть Кларенса в 1421 году продемонстрировала, что ему нельзя было доверять в том, что касается интересов короля или королевства. Стремясь превзойти успех своего брата при Азенкуре, он не послушался более мудрых и опытных командиров и атаковал гораздо более многочисленную французскую армию, не дожидаясь прибытия своих лучников. В результате битва при Боже стала величайшей военной катастрофой царствования Генриха: Сам Кларенс, лорд Роос, лорд Грей из Хетона и Жильбер Умфравиль были убиты, а графы Хантингдон и Сомерсет, брат последнего, Эдмунд Бофорт, и лорд Фицуолтер попали в плен: ibid., iii, pp. 301–6.