Дэвид Хоффманн - Взращивание масс. Модерное государство и советский социализм, 1914–1939

В числе других средств массовой информации, которые использовало советское правительство, были пропагандистские плакаты, политические спектакли и агитационный транспорт. Большевики восприняли опыт использования политических плакатов в годы Первой мировой и расширили его, создав сотни плакатов, посвященных Гражданской войне, чтобы распространить информацию и сплотить население [791] Kenez Р. The Birth of the Propaganda State. Р. 111–112. . Политические спектакли стали мощным средством коммуникации, особенно действенным в отношении малограмотных слоев. Работники политпросвещения в армии, поняв, что лекции навевают скуку, решили использовать спектакли, чтобы совместить обучение солдат с развлечением. Спектакли могли воздействовать на солдат одновременно на эмоциональном и интеллектуальном уровне и тем самым поднимать их на борьбу за советское правительство [792] Wood E. A. Performing Justice. P. 42–43. Об использовании в годы Гражданской войны такого подвида политических спектаклей, как агитационный суд, см.: Ibid. Р. 44–56. . В обширной стране с недостаточно развитой инфраструктурой было нелегко охватить все население пропагандой, и агитпоезда, а также агиткорабли стали могучим инструментом, позволявшим добраться до крестьян в самых отдаленных деревнях. Эти агитационные средства транспорта доставляли в сельскую местность книги, газеты, фильмы, лекторов и театральные труппы, позволяя пропагандистам значительно увеличить свою аудиторию по сравнению с тем, что было раньше [793] Argenbright R. Soviet Agitational Vehicles: Bolsheviks in Strange Places // Space, Place, and Power in Modern Russia: Essays in the New Spatial History / Eds. М. Bassin, С. Ely and М. К. Stockdale. DeKalb, 2010. .

Не следует недооценивать пропагандистские таланты коммунистов. Они добились массовой поддержки не только благодаря своим лозунгам «Мир, земля и хлеб», но и благодаря эффективной коммуникации с солдатами и рабочими. Впрочем, не надо забывать и о том, что в 1917 году и в ходе последовавшей затем Гражданской войны пропаганду вели все политические партии и движения. Первая мировая война и массовая мобилизация вызвали тектонический сдвиг в самой природе политики, и лидеры всех идеологических течений не могли закрывать глаза на необходимость транслировать свои политические позиции.

Командиры белых армий разработали пропагандистские методы, весьма сходные с красноармейскими. В июне 1918 года Белая армия на юге России создала «военно-политический отдел», обращавшийся с призывами к гражданскому населению и публиковавший памфлеты и периодические издания для солдат [794] Holquist Р. Making War. P. 222. . Едва зародившееся на юге белое правительство организовало свое Осведомительное агентство с пропагандистскими бюро, которые организовывали лекции и публиковали памфлеты и плакаты. Это агентство даже открыло агитационную школу для подготовки пропагандистов [795] Kenez Р. The Birth of the Propaganda State. Р. 64, 113. . Вслед за земскими активистами Первой мировой войны и параллельно с советским правительством Осведомительное агентство белых создало сеть изб-читален, позволявших распространять памфлеты и газеты среди населения. Оно тоже использовало агитпоезда и агитпароходы для распространения печатных материалов, а также для широкого показа пропагандистских спектаклей и фильмов. Как заключает Питер Холквист, белые тоже стремились «поднять граждан на должный уровень сознательности» и «проводили многие из „культурно-просветительских мер“, которые практиковала советская сторона» [796] Holquist Р. Making War. P. 227. .

Победа коммунистов в Гражданской войне была обусловлена не тем, что они использовали пропаганду, но тем, что их пропаганда как по содержанию, так и по форме оказалась более успешной. Советское государство — такое, каким оно возникло в ходе Гражданской войны и каким продолжало существовать в 1920-е, 1930-е годы и в период Второй мировой, — было самым настоящим образцом мобилизационного государства. Искусно сочетая пропаганду, стимулы и принуждение, коммунистические лидеры смогли мобилизовать в поддержку своего государства и своих программ важнейшие группы населения. Эти лидеры показали себя экспертами как в использовании новых средств информации, так и в создании пропагандистских учреждений. Учреждения эти, основанные в час тотальной войны, стали неотъемлемыми элементами советского государства.

С окончанием Гражданской войны могло показаться, что политическое образование частично ушло с повестки дня. Непосредственная угроза белых армий была устранена, и советским лидерам уже не нужно было воодушевлять солдатские массы на защиту революции. В то же время большевистская программа трансформации общества означала стремление просветить крестьян и насадить в их среде новую сознательность. Как и в случае со слежкой, в результате введения нэпа произошло не ослабление, а удвоение политической работы: чтобы преодолеть «мелкобуржуазные» влияния, распространявшиеся из-за элементов капитализма, советские чиновники сделали кампании по политическому просвещению еще более интенсивными.

За некоторыми из этих действий стояли вполне конкретные политические цели — например, внедрение верности советскому правительству. На протяжении всех 1920-х годов политработники Красной армии, опираясь на культ Ленина и уроки истории, старались вселить в солдат преданность советскому государству [797] Hagen M. von. Soldiers in the Proletarian Dictatorship. P. 289–294. См. также: Tumarkin N. Lenin Lives: The Lenin Cult in Soviet Russia. Cambridge (Mass.), 1983. . Впрочем, как сказано выше, многие партийные деятели не считали политическое просвещение узкопатриотическим образовательным проектом. Подобно другим представителям интеллигенции, они стремились к культурному подъему масс и были убеждены, что все крестьяне и рабочие должны не только стать грамотными, но и научиться ценить литературу [798] Этот «культ литературы» был еще более ярко выражен в 1930-е годы. См.: Clark K., Schlögel К. Mutual Perceptions and Projections: Stalin’s Russia in Nazi Germany — Nazi Germany in the Soviet Union // Beyond Totalitarianism. P. 436–437. . В 1921 году в своей речи перед II съездом работников Главполитпросвета Ленин обозначил цели политического просвещения очень широко: борьба с неграмотностью, усилия по повышению культурных стандартов и внедрение коммунистического отношения к работе [799] Ленин В. И. Новая экономическая политика и задачи политпросветов // Ленин В. И. Полное собрание сочинений. 5-е изд. М., 1970. Т. 44. С. 155–175. . Нарком просвещения Анатолий Луначарский рассказывал читателям, что главной целью самообразования должно быть не приобретение особых навыков, а превращение в «сознательного гражданина» [800] Помощь самообразованию. 1923. № 1. С. 4. Цит. по: Kelly С. Refining Russia: Advice Literature, Polite Culture, and Gender from Catherine to Yeltsin. New York, 2001. Р. 268. . Работники политического просвещения использовали все те же средства, перечисленные нами выше (газеты, плакаты, фильмы и политические спектакли), для достижения целого ряда целей, от обеспечения гигиены и рабочей дисциплины до борьбы с алкоголизмом и сквернословием [801] Wood E. A. Performing Justice. Р. 70–71; Smith S. The Social Meaning of Swearing: Workers and Bad Language in Late Imperial and Early Soviet Russia // Past and Present. 1998. Vol. 160 (August). Р. 192–198. Об усилиях по продвижению «дисциплинированного» и «культурного» языка в 1930-е годы см.: ГАРФ. Ф. 3316. Оп. 41. Д. 85. Л. 41–42; Куликов Ф. За нового человека: Из дневника культармейца // На рубеже. 1935. № 10. С. 101. . Сформированное советскими чиновниками общество «Долой неграмотность» в 1920-е годы создало тысячи центров обучения грамотности для взрослых, которые посещало более 8 миллионов человек [802] Подобно околоправительственным организациям по борьбе с религией и алкоголизмом, общество «Долой неграмотность» создавалось при участии партийных и государственных чиновников. См.: Kenez Р. The Birth of the Propaganda State. Р. 153–157. . К 1932 году число посещавших подобные занятия превысило 14 миллионов, что не могло не привести к решительному повышению уровня грамотности [803] Изменения социальной структуры советского общества, 1921 — середина 30-х годов. М., 1979. С. 206; ЦАГМ. Ф. 1289. Оп. 1. Д. 185. Л. 2. Конечно, грамотность сама по себе еще не обеспечивала «политической сознательности». См.: Василевская В. Как читают книгу малограмотные // Красный библиотекарь. 1931. № 5–6. С. 90–96; ГАРФ. Ф. А-2306. Оп. 39. Д. 78. Л. 3. .