Джонатан Райли-Смит - Рыцари-госпитальеры в Иерусалиме и на Кипре. Становление и развитие могущественного военно-религиозного ордена

Семерых из них обычно называли конвентуальными бейлифами; это были: Главный командор, маршал, госпитальер, драпьер, казначей, адмирал и туркопольер. Как и приоры, по статусу они приравнивались к капитулярным бейлифам, и назначал их Генеральный капитул. Обязанности восьмого администратора, конвентуального приора, мы рассмотрим позднее. Во главе ордена стоял Великий магистр. Но его полномочия, точно так же, как и у самого простого командора, были ограничены. Окончательные решения принимали сообща братья на капитуле, созывавшемся по воскресным дням в каждом доме госпитальеров.

Капитул в штаб-квартирах приорств созывался один раз в год. Заседания Генерального капитула, в котором принимали участие капитулярные бейлифы и братья Конвента на Востоке, проходили нерегулярно. Все эти органы управления осуществляли законодательную и во все большей степени административную власть, но Генеральный капитул издавал законы для всего ордена.

Одни и те же правила приема действовали, вероятно, для всех кандидатов. Вначале любой командор мог принять в орден рыцаря, но только магистр или специально назначенный им брат могли принять брата-сержанта. Однако Генеральный капитул 1270 г. постановил, что командоры Кипра, Тира, Триполи и Киликийской Армении имеют право в любое время принять в орден брата без разрешения магистра, хотя в больших учреждениях ордена в Акре, в замках Крак-де-Шевалье и Маргат кандидаты могли быть приняты только с согласия местного капитула. В 1292 г. вследствие слишком большого числа рыцарей в ордене было решено принимать братьев-рыцарей только по решению магистра или Главного командора заморских территорий. Исключение делалось для одной Испании, где проходила граница с мусульманскими государствами и существовала постоянная потребность в военной силе. Этот указ все еще действовал в 1301 г., когда Главному командору Германии было запрещено принимать братьев-рыцарей, сержантов и священников без разрешения магистра. Вероятно, практически не было попыток ввести возрастной ценз для приема в орден. Однако при посвящении в рыцари и рукоположении в священники действовали возрастные ограничения. В начале XIII в. братья после принятия в орден проходили через этап новициата (послушничества), который, по-видимому, продолжался три года. Затем брату мог передаваться в управление бейливик.

Прием в орден представлял собой торжественную церемонию, которая в чем-то напоминала феодальную инвеституру. Кандидат представал перед воскресным капитулом и просил магистра или председательствующего брата позволить ему стать членом ордена. Председатель собрания обращался к капитулу и испрашивал у него согласия, потому что никто не мог быть принят без согласия большинства собравшихся братьев. Затем он обращался к кандидату: «Дорогой друг, ты желаешь войти в общение с братьями, и ты поступаешь верно, ибо многие благородные люди искренне просят принять в братство своих детей и своих друзей и безмерно радуются, когда их принимают в орден. И если ты желаешь состоять в этой замечательной и почетной компании и в таком святом ордене, как орден госпитальеров, то ты прав, поступая таковым образом. Но если ты поступаешь так из-за того, что ты видишь нас в богатых одеждах, гарцующих на боевых конях и имеющих все для благополучной жизни, то в таком случае ты заблуждаешься. Ибо когда ты будешь алкать, тебе надо будет поститься, а когда ты возжелаешь поста, то тебе придется вкушать пищу. И когда ты захочешь заснуть, то тебе надо будет пребывать на страже, а когда ты захочешь бодрствовать, то тебе придется спать. И тебя отправят по эту и другую сторону моря в те места, что могут прийтись тебе не по нраву, но тебе придется отправиться туда. И будет необходимо для тебя отречься от всех твоих желаний, чтобы выполнить то или иное поручение, и перенести иные тяготы орденской жизни, которые и описать мне невозможно. Ты готов пострадать ради всего этого?» Получив утвердительный ответ, председательствующий задавал кандидату вопрос, не обещал ли он ранее вступить в другой орден, был ли он женат, не имел ли долгов и не был ли крепостным у какого-либо сеньора. Все эти причины были препятствием для членства в ордене; и если кандидат солгал, он мог лишиться сутаны в случае разоблачения обмана.

Затем приносили Миссал. Кандидат возлагал на него свои руки и приносил клятву Богу, Богоматери и святому Иоанну Крестителю жить и умереть в послушании господину, данному ему Господом, в целомудрии, нищете и служении рабам и больным. Госпиталь, со своей стороны, обещал кандидату только хлеб, воду и простое одеяние. Его семья духовно приобщалась к братской жизни в ордене. Кандидат относил Миссал в часовню, возлагал его на алтарь, а затем возвращал его председательствующему, который протягивал ему мантию со словами: «Воззри на этот знак Креста, что будешь ты носить на мантии своей в память о Нем, претерпевшем смерть и страдания на Кресте за тебя и за всех нас, грешных. Пусть Бог силой Креста и данного тобой обета послушания, который есть плод веры и дел твоих, сохранит и защитит тебя, ныне и во веки веков, от власти Диавола». Председательствующий возлагал на кандидата мантию и завершал посвящение Поцелуем мира, которым новый брат затем обменивался с братьями. Всякий принявший участие в этом обряде уже никогда не мог перейти в другой орден или уйти в мир.

Булла 1154 г. Christiane fidei religio предоставила Госпиталю право иметь собственных священников. Они могли служить в любом орденском доме, исповедовать и причащать как братьев, так и призреваемых ими бедняков. Орден имел право приглашать священников без согласия епархиальных епископов, хотя и требовалось одобрение с их стороны. Священники госпитальеров подчинялись только капитулу ордена и Святому престолу. Булла окончательно преобразовывала Госпиталь в самостоятельный орден, но все же, в определенном смысле, значимость ее решений преувеличивают. Она не ввела братьев-священников в состав ордена; упоминания о них в документах ордена имеются на протяжении многих лет. Christiane fidei religio только подтверждала уже существовавшую практику, а не создала новый класс братьев.

Священники занимали более высокое положение, чем другие братья, вплоть до начала правления Бертрана де Компа. Орден принимал в свой состав братьев, уже имевших сан священника, но также ставил в священников членов Госпиталя. Статуты 1265 г. запрещали ставить в священники брата, если он не прослужил в ордене года. Ни один из тех детей, которых обычно брали на воспитание госпитальеры, не мог стать иподиаконом, диаконом или священником до тех пор, пока он не достиг возраста канонического посвящения. Священники были не только в центральном Конвенте, но также в провинциях, в Европе, иногда в особых общинах, основанных совместно светскими властями и госпитальерами. Среди их членов были высокопоставленные клирики. Было время, когда епархия Валения, с которой соседствовал замок Маргат, управлялась братьями ордена, а в начале XIV в. епископом Тарса был госпитальер. Священники иногда занимали важные светские должности в провинциях: в 1308 г. конвентуальный приор был Главным командором Испании. Братья-священники принимали участие в Генеральных капитулах и в выборе магистра. Конвентуальный приор штаб-квартиры ордена осуществлял общий контроль над священниками и подчиненными ему приорами в орденских домах всех христианских стран.