Павел Уваров - Китай в средневековом мире. Взгляд из всемирной истории

В конце XIII–XIV в. юаньский Китай постепенно вступал в период политического и экономического кризиса. Преемники Хубилая, несмотря на отчаянные усилия конфуцианских ученых представить их в качестве совершенных «правителей Поднебесной», оставались в первую очередь монгольскими ханами. Их жены играли в политике роль, несовместимую с китайскими семейными и политическими обычаями. Каждый из императоров именовался «сыном Неба», но на деле оставался одним из Чингизидов и избирался на Курултае, что диктовало необходимость постоянной активной политики в Степи и подкупа сторонников. Даже отказавшись от экспансионистской политики Хубилая, его внук и преемник Тэмур (1294–1307) вынужден был вести войны с Чагатайским улусом, а последующие императоры, восходя на престол, в первую очередь стремились отблагодарить своих сторонников из числа монгольской знати, не считаясь с расходами. Племянник Тэмура император Хайсан (1307–1311) при вступлении на престол раздал знатным семьям сумму, равную трем четвертям годового дохода казны, продолжая и далее одаривать монастыри и знать. Войн он не вел, прославившись как щедрый покровитель буддистов и конфуцианцев, однако к концу его недолгого правления расходы в семь раз превышали доходы, бумажные деньги, которыми правительство восполняло дефицит, полностью обесценились. Император Аюрбарибада (1312–1320) поначалу пытался действовать в традициях «образцовых» китайских императоров. При нем было начато составление земельного кадастра, у владельцев уделов отняли право самостоятельного сбора налогов — их стали собирать государственные чиновники. Но реформы вызвали недовольство и монгольской знати, и южных крупных землевладельцев. Последним удалось поднять как своих, так и соседних крестьян на вооруженные выступления против обмера земель. В итоге реформы были отложены. В те же годы наконец была восстановлена китайская система экзаменов для отбора претендентов на чиновничьи должности, однако монголы экзаменовались по более легкой программе, чем китайцы.

В донесениях с мест все чаще сообщалось о росте напряженности на Юге: богатые дома присваивали себе государственные наделы, собирая под своим покровительством тысячи крестьян. Сбор налогов падал, богатство крупных землевладельцев росло, численность малоземельных и безземельных крестьян достигла опасной черты. Арендная плата возросла настолько, что крестьянам порой приходилось продавать своих детей в рабство, чтобы получить право обрабатывать землю. Множилось число бродяг и разбойников.

На Китай надвигался голод. Он был вызван аграрным перенаселением самых плодородных районов. Кроме того, во второй четверти XIV в. на страну обрушились бедствия: эпидемии (та самая чума, которая дошла до Европы, получив название Черной смерти), нашествия саранчи и ливневые дожди, несущие наводнения. В этом видят признаки изменения климата, проявившиеся к этому времени и в Западной Европе. В то же время известно, что наводнения заливают каналы тогда, когда те не чистятся, прорывают плотины и дамбы тогда, когда те не чинятся, а все это происходит оттого, что власти теряют возможность регулярно собирать податных для выполнения трудовых повинностей. В результате гибнет урожай, запасы продовольствия пополняются плохо, «амбары выравнивания цен» не справляются со своей задачей и зерно не доставляется в голодающие провинции. В 1344 г. река Хуанхэ разрушила давно не ремонтировавшиеся дамбы и изменила русло, затопив Шаньдунский полуостров и разрушив Великий канал — главную артерию снабжения столицы и северных районов. В глазах населения эта катастрофа была знаком утраты династией мандата Неба. Вспыхнули мятежи, активизировались тайные общества, и китайцы все чаще вспоминали древнее изречение: «У варваров не бывает удачи, которая длилась бы сто лет».

Последний император династии Юань Тогон-Тэмур (1333–1370) правил так же же долго, как и Хубилай, но совсем не принимал участия в государственных делах. Большую часть времени он посвящал гарему, охоте и другим развлечением, увлекаясь конструированием механических устройств в дворцовом саду.

Как это уже случалось в империях, основанных «варварами» (например, в тобгачской Северной Вэй и чжурчженьской Цзинь), в условиях кризиса часть придворных склонялась к «традиционалистской реакции», призывая вернуться к монгольским обычаям.

Монгол Байань занял пост цзайсяна, победив влиятельную тюркскую придворную группировку, опиравшуюся на гвардию, которая в значительной мере состояла из тюрок. Байань укрепил свою власть, сконцентрировал в руках 35 должностей. Он пытался запретить употребление китайского языка при дворе и изучение его монголами, закрыл придворную академию Ханьлинь, задавшись целью изгнать китайцев с государственной службы, возобновил запреты китайцам иметь оружие и лошадей, охотиться, выходить из дома в ночное время. Для устрашения он предлагал вырезать всех китайцев, носящих определенную фамилию (например Ли, Ван или Чжан), но реализовать это начинание не успел, пав в 1340 г. жертвой интриг группы заговорщиков, состоявших из тюрок, «сэму», монголов и китайцев из числа его же ближайшего окружения, которых возглавил племянник цзайсяна , монгол Токто. Заговорщиков поддержал повзрослевший император Тогон-Тэмур. Новый цзайсян Токто не только восстановил систему экзаменов и академию, но и руководил написанием истории трех последних империй (Ляо, Цзинь и Сун). Он снизил поземельный налог, собирать который было все труднее, но увеличил косвенный сбор — налог на соль, как более «справедливый». С некоторым опозданием (вызванным его временной опалой) Токто с 1349 г. начал грандиозные работы по восстановлению Великого канала и плотин, прорванных наводнением 1344 г. Для этого он произвел новый выпуск бумажных денег, давший ему в руки средства для содержания миллиона рабочих и двадцатитысячной охраны. Китайские советники предупреждали его о последствиях «эмиссии», монголы же указывали на опасность концентрации такого количества китайцев. Но цзайсян настаивал: работы были остро необходимы для снабжения Севера. В результате продовольствие расхищалось чиновниками, работники длительное время голодали и в мае 1351 г. под руководством секты «Минцзяо» («Учение о свете») они подняли восстание.

Карательные экспедиции, которыми руководил Токто, были успешны, но тотчас по их завершении возникали новые очаги восстания, и правительственным войскам было все труднее их подавлять. В 1355 г. вследствие придворных интриг Токто был отстранен от власти. Это был последний успешный монгольский политик, отныне монгольская знать погрязла в междоусобицах, воюя друг с другом не менее ожесточенно, чем с повстанцами. Наконец, в 1368 г. повстанческая армия заняла Ханбалык, император бежал на Север, а в Китае утвердилась новая династия. С монгольским владычеством было покончено на большей части китайской территории.